Охотники на фазанов - Юсси Адлер-Ольсен

Карл успел заметить, что она пожалела о своих последних словах. А потом, вооруженный временным паспортом и посадочным талоном, направился к эскалатору.

Пока самолет еще только разбегался по взлетной полосе, Карл так взмок, что рубашка потемнела, а стельки стали скользкими. Таблетки начали действовать, но тем не менее сердце колотилось так, будто вот-вот его хватит инфаркт.

— С вами все хорошо? — спросила Карла соседка и протянула руку.

Затем он почувствовал, что у него перехватило дыхание, и какая-то сила не давала ему вдохнуть все то время, пока они поднимались на высоту десяти тысяч метров. Он не слышал ничего, кроме непонятного скрежета и толчков в корпусе самолета.

Он отвернул клапан для поступления свежего воздуха и снова его закрыл. Откинулся на спинку. Проверил, на месте ли спасательный жилет. И отвечал: «Нет, спасибо» — каждый раз, как к нему подходила стюардесса.

А затем вообще отключился.

— Смотрите, под нами Париж, — однажды донесся до него голос женщины с соседнего сиденья, словно откуда-то издалека.

Карл открыл глаза и снова ощутил, как на него навалился прежний кошмар, усталость, гриппозная ломота в костях. А уж потом различил руку, которая указывала на тень чего-то, что, по мнению хозяйки руки, было Эйфелевой башней и площадью Этуаль.

На черта ему этот Париж! Карл кивнул с полнейшим безразличием. Скорей бы очутиться на земле!

Соседка поняла и снова взяла его за руку. Карл так и держался за нее, пока вдруг не проснулся как от толчка — самолет приземлился в аэропорту Барахас.

— Вы были почти без сознания, — сказала женщина, показывая ему табличку с указателем «Метро».

Он похлопал по нагрудному карману, где лежал его маленький талисман, затем по внутреннему, где был бумажник, и равнодушно прикинул, действует ли в таких отдаленных местах карточка «Виза».

— Все очень просто, — пояснила соседка. — Покупаете прямо здесь билет на метро и спускаетесь по эскалатору. Доезжаете до станции «Нуэвос министериос», пересаживаетесь на шестую линию и едете до «Куатрос каминос», затем по линии два до «Оперы», и потом всего одну остановку по линии пять, и вы на Кальяо. Оттуда всего сто метров до места вашей встречи.

Карл огляделся в поисках скамейки, где можно было бы присесть и погрузиться в целительный сон, чтобы дать покой отяжелевшей, точно налитой свинцом, голове.

— Я провожу вас, мне самому надо почти туда же. Я видел, как вам было плохо в самолете, — сказала какая-то добрая душа на чистейшем датском языке.

Обратив взгляд в ту сторону, Карл увидел человека ярко выраженной азиатской наружности.

— Меня зовут Винсент, — представился благодетель и двинулся вперед, катя за собой свой багаж.

Нет, не таким представлял себе Карл спокойный воскресный день, ложась в кровать десять часов назад!

После плавной езды в чуть покачивающемся вагоне метро Карл выбрался из лабиринта подземных переходов наверх и увидел перед собой айсберги монументальных зданий улицы Гран виа. Колоссальные строения в стиле неоимпрессионизма, функционализма, классицизма, как он потом опишет увиденное. Карл никогда не встречал ничего подобного. Шум, гам, запахи, жара и толпы спешащих куда-то темноволосых людей. Только один человек здесь вызвал у него родственное чувство: почти беззубый попрошайка, с целым каскадом разноцветных пластиковых крышек у ног, каждая из которых приглашала положить в нее подаяние. Во всех крышечках уже лежали монеты и бумажные деньги в валюте самых разных стран. Карл не понял и половины слов, но в глазах нищего блестела искра самоиронии. «Выбирай сам, — говорил его взгляд. — Можно дать на пиво, на вино, на водку или на сигареты, как тебе угодно».

Люди вокруг улыбались, а один достал камеру и спросил, можно ли сфотографировать. Лицо нищего расплылось в широченной беззубой улыбке, и он выставил перед туристом плакатик с надписью: «Фотография — 280 евро».

Это произвело впечатление не только на прохожих, но даже на измученного Карла. К собственному приятному удивлению, он ощутил, как дрогнули оцепеневшие лицевые мускулы, а затем разразился неудержимым хохотом. Такая самоирония превосходила всякое воображение. Нищий даже сунул ему в руку визитную карточку, на которой значился адрес домашней странички в Интернете. Карл покачал головой, улыбнулся и полез во внутренний карман, хотя вообще терпеть не мог уличных попрошаек.

И в этот миг Карл вернулся к действительности, всем существом ощутив горячее желание сбагрить наконец куда подальше некую сотрудницу отдела «Q»! Он понял, что находится в какой-то чертовой чужой стране, где ничего не знает, напичканный таблетками, от которых перестали работать мозги. Внутри все гудит от защитной реакции иммунной системы, а в кармане пусто, хоть шаром покати! Всю жизнь он посмеивался, слушая рассказы о легкомысленных туристах, и вдруг нате — то же самое случилось с ним, вице-комиссаром полиции, всюду замечающим возможные опасности и подозрительных типов! Это же надо попасть в такое идиотское положение! Да еще в воскресенье!

Итак, бумажник отсутствует. В кармане ничегошеньки. Двадцать минут в переполненном метро дорого ему обошлись — ни кредитки, ни временного паспорта, ни проездной карточки, ни блестящих монеток по пятьдесят эре, ни билета на метро, ни списка телефонов, ни медицинской страховки, ни авиабилета.

Впору сесть рядом с продвинутым попрошайкой и тоже положить перед собой какую-нибудь емкость из ближайшей урны.

В фирме, которой владел бывший мальчик из школы-пансиона, Карла отвели в свободную комнату с запыленными окнами, дали чашку кофе и оставили поспать. За четверть часа до этого его остановили в вестибюле дома 31 на Гран виа, где привратник довольно долго отказывался позвонить и убедиться, что Карлу назначена встреча, так как при нем не было никаких удостоверяющих личность документов. Этот молодец так и сыпал словами, которые невозможно было понять.

— Кюле Бассет, — донесся голос издалека, стоило Карлу на минуту провалиться в сон.

Он осторожно приоткрыл глаза, боясь обнаружить вокруг геенну огненную — так сильно у него трещала голова и ломило кости.

В кабинете Бассета с гигантскими окнами ему дали еще чашку кофе. В голове немного прояснилось, и Карл разглядел перед собой человека лет тридцати пяти, по лицу которого было видно, что он знает себе цену. Это лицо говорило о богатстве, власти и огромном самомнении.

— Ваша сотрудница ввела меня в курс дела, — заявил Бассет. По-датски он говорил с акцентом. — Вы расследуете ряд убийств, к которым, возможно, имеют отношения лица, напавшие на меня в школе-пансионе. Я правильно понимаю?

Карл огляделся в огромном кабинете. Внизу на Гран виа толпы народа вытекали из магазинов вроде «Сферы» и «Лефетиз». Удивительно, что в такой среде Бассет вообще не забыл родной язык.

— Возможно, мы имеем дело с целым рядом убийств, о которых еще не знаем, — сказал Карл, опрокидывая в себя кофе. По вкусу он был очень черный и вряд ли понравится его бунтующему организму. — Вы признаете, что были жертвой их нападения? Почему же молчали, когда против этой компании было возбуждено дело?

— Я все сказал гораздо раньше. — Бассет засмеялся. — Обратился именно туда, куда следовало.

— Куда же?

— К моему отцу. Он школьный товарищ отца Кимми.

— И каков был результат?

Бассет пожал плечами и открыл серебряный портсигар, украшенный чеканкой. Оказывается, такие еще встречаются.

— Сколько у вас времени? — спросил он, предлагая Карлу сигарету.

— Самолет в шестнадцать двадцать.

— Ого! — Бассет взглянул на часы. — В таком случае рассиживаться некогда. Возьмете такси?

Карл глубоко затянулся — стало вроде полегче.

— У меня небольшая проблема, — признался он и посвятил Бассета в ее суть, рассказав, как его обокрали в метро, оставив без денег, документов и авиабилета.

Кюле Бассет нажал на кнопку переговорного устройства. Распоряжения он отдавал тоном отнюдь не любезным — так разговаривают с нижестоящими.

— В таком случае я изложу это кратко, — сказал он потом, устремив взгляд на белое здание напротив. В глазах его появилось жесткое выражение, за которым, возможно, пряталось давнее страдание. — Наши отцы, мой и Кимми, договорились, что она будет наказана в свое время. Вот так мне повезло. Я знал ее отца, Вилли К. Лассена, да и сейчас с ним общаюсь. Его квартира в Монако в двух шагах от моей, и характер у него довольно-таки бескомпромиссный. Такого человека лучше не дразнить, скажу я вам. По крайней мере, так было в то время. Сейчас-то он смертельно болен.

При этих словах Кюле Бассет улыбнулся. На взгляд Карла, это была довольно странная реакция.

Карл поджал губы. Так значит, наркоманке Тине он по чистой случайности сказал правду! Впрочем, он не раз убеждался, что в жизни истина и фантазии нередко переплетаются самым причудливым образом.