Сравнительный анализ политических систем - Чарльз Эндрейн

Вебер

Как и Дюркгейм, Макс Вебер (1864—1920) интерпретировал развитие как рост национализма, усиление мощи активного национального государства, плюрализма и функциональной дифференциации. Но если Дюркгейм ставил в центр внимания мистически–эмоциональные связи и политико–религиозные ритуалы, то Вебер подчеркивал значение формально–инструментальной рациональности как основной черты развитого общества. Он различал четыре типа рациональности: формальный, инструментальный, концептуальный и субстантивный. Формальная рациональность, ассоциированная с современными бюрократиями, стремится к порядку, дисциплине и подчинению правилам. Инструментальная рациональность считает главными эффективные средства достижения поставленных целей. В бюрократических государствах, так же как и в крупных капиталистических корпорациях, основными качествами становятся прагматизм, техническая эрудиция, предсказуемость, полезность и расчет. Индивиды подчиняются бюрократическим органам управления. Ощущая себя винтиками гигантской машины, они с отчуждением и пессимизмом оценивают собственные возможности изменить бюрократический статус–кво. Организованность преобладает над стихийностью и инновационностью. Отношения внутри этой бюрократической «железной клетки» регулируются при помощи контроля и дисциплины. Вместе с усиливающейся инструментально–формальной рациональностью происходит рост секуляризации — множественности разнообразных ценностей и отделение конечных целей (священных ценностей) от мирских материальных интересов. Хотя современные индустриальные общества придерживаются концептуальной рациональности, отводящей главную роль теории, разуму, науке и объективному эмпирическому знанию, роль субстантивной рациональности они принижают. Возвышая присущее моральным целям достоинство, эта ценностная рациональность означает, что в своем этическом выборе индивид руководствуется конечными трансцендентальными целями. Поскольку современные общества пренебрегают ценностной рациональностью, Вебер сомневается, что у политических элит хватит воображения, чтобы обеспечить социальный прогресс в духе Просвещения.

Хотя Вебер боялся технически–формальной рациональности, он считал бюрократизацию неизбежной структурной тенденцией индустриальных обществ, как капиталистических, так и социалистических. По его мнению, современная бюрократия предполагает специализацию, профессионализм, иерархию и централизацию. В современных индустриальных обществах бюрократическое правление становится неизбежным в силу нескольких причин. В XX в. большинство национальных государств занимает обширные территории и насчитывают миллионы граждан; поэтому не каждый индивид может непосредственно участвовать в принятии политических решений. В борьбе за власть в государстве, в конфликтах между различными конкурирующими между собой государствами главный контроль над ресурсами принадлежит бюрократическому аппарату. Военные и полиция становятся более профессиональными и руководствуются в своих действиях экспертными техническими знаниями. Олигархические частные корпорации монополизируют не только богатство, но и информацию, технические и юридические знания. Эти ресурсы дают картелям, крупномасштабным производствам и олигополиям возможность господствовать на капиталистическом рынке. С точки зрения Вебера, госсоциализм приводит к более сильному господству бюрократии, чем капитализм. По крайней мере он полагает, что в наиболее плюралистических капиталистических обществах промежуточные ассоциации обладают некоторыми возможностями играть роль противовеса бюрократическому государству. Между тем при госсоциализме враждебность к рынку и приверженность плановой экономике укрепляют бюрократические тенденции. Даже если сторонники государственного социализма, такие, как Ленин, не приемлют бюрократизацию и считают, что гражданское общество в конечном счете освободится от господства государства, их заинтересованность в партийной организации, идеологизации, государственном планировании и в овладении эмпирическим миром с помощью передовой техники приводит к бюрократическим авторитарным системам. Правительственные учреждения следят за гражданами с помощью разветвленной системы надзора. Рядовые граждане впадают в апатию. Утопические цели марксизма–ленинизма служили оправданием насильственным средствам, и вопреки поставленным идеологическим целям реальным результатами стали политическая дезорганизация и экономическая стагнация.

Если говорить об издержках господства бюрократии, то в их устранении Вебер полагался не на участие масс в политике, а на лидеров. В его интерпретации конкурентного элитизма различаются три разных типа лидеров: корпоративные исполнители, харизматические герои и партийные активисты. В отличие от госсоциализма, объединяющего экономические и политические сферы, капитализм характеризуется определенной независимостью частных корпоративных элит от государственных бюрократических чиновников. Развивая плюрализм, капитализм ограничивает власть государства, особенно власть технократов–плановиков. Харизматические лидеры, герои, наделенные обаянием, также борются с бюрократическим контролем. Если бюрократическое правление имеет тенденцию к погружению в рутину, то харизматическим лидерам свойственны гибкость и стремление к инновациям. Они выступают вдохновителями борьбы за социально–политические перемены. В условиях представительного правления различные партии конкурируют между собой за места в выборных органах власти. Прийдя к власти, партийные лидеры могут ограничивать государственную бюрократию. В составе законодательных органов они обсуждают вопросы государственной политики, выступают с критикой кабинета министров и склонны к компромиссам. С точки зрения Вебера править должны элиты. Массам же надлежит играть весьма ограниченную роль. Их дело — выбрать лидеров и освободить их от должности к следующим выборам[162].

Веберовские концепции бюрократического правления рассматривают развивающиеся бюрократические авторитарные режимы, в которых правят технократические элиты, а массы следуют директивам лидеров. Эти режимы характеризуются опорой на технические знания, ускорение экономического роста и обеспечение национальной безопасности. В них преобладает ограниченный плюрализм. Хотя бюрократы и ограничивают участие масс в политике, на выборах зачастую имеет место конкуренция между различными партиями. В условиях капиталистической экономики иностранные и частные корпорации сохраняют некоторую независимость от государственных бюрократов.

Хотя приравнивание Вебером политического развития к бюрократизации лучше всего подходит к бюрократическим авторитарным системам, его интерпретация касается мобилизационных и согласительных систем. В условиях элитистских мобилизационных систем технократы–специалисты соперничают с «мобилизаторами», цель которых — сплотить массы вокруг идеологических задач. Даже применительно к плюралистической согласительной системе вряд ли можно говорить о полном отсутствии бюрократических тенденций. Бюрократы господствуют в правительстве, частном корпоративном секторе и в университетах. В таких странах, как Соединенные Штаты, где популистские ценности пользуются широкой поддержкой, в принятии политических решений, даже во время выборов, участвует не так много граждан. Ключевые решения принимают военно–промышленные корпорации[163]. В условиях подобного бюрократического развития теории Вебера остаются актуальными.

Мэдисон

Классические либералы отождествляют политическое развитие с возникновением конституционального правления. Джеймс Мэдисон (1751 — 1836), один из авторов «Федералиста», четвертый президент Соединенных Штатов, изучал социальную и политическую философию в Принстонском университете в последние годы XVII в. Находясь под влиянием таких теоретиков шотландского Просвещения, как Дэвид Юм, Адам Смит, Адам Фергюсон, он говорил о необходимости смешанного, представительного правительства с разделением власти. Для него политическое развитие означало внесение правовых ограничений в осуществление произвольной, монопольной власти. Оно предполагало также закат абсолютистского бюрократического государства и движение к гражданским свободам, конкурентным выборам и ограничению обязанностей правительства. Конституционализм формируется в условиях плюралистической согласительной системы, занимающейся урегулированием конфликтов между группами, обладающими различными интересами.

Согласно Мэдисону, правительство существует в первую очередь для того, чтобы реализовать свободу. Он полагал, что каждый индивидуум хочет свободно следовать своим интересам. Правительство при капиталистической рыночной экономике защищает личность, ее интересы и счастье. Придерживаясь принципа защиты торговли, повышая производительность труда в стране и организуя ее инфраструктуру (финансы, транспорт и средства коммуникации), оно способствует процветанию и обеспечивает свободу. Несмотря на приверженность свободе, Мэдисон опасался злоупотреблений ею. Человеческий разум способен совершать ошибки. Поскольку люди — не ангелы, они не могут, подобно Платону, полагаться на то, что свободу обеспечат просвещенные государственные мужи, нравственно–религиозные или рациональные мотивации. Как и классические либералы, Мэдисон реалистично воспринимал склонность индивидов предаваться «себялюбию», их стремление к богатству и высокому положению. Любому из обществ присуще неравенство в распределении собственности; отсюда конфликт интересов. Должники конфликтуют с кредиторами. Бедные угрожают богатым. Землевладельцы конкурируют с промышленниками. Попытки правительства подавить эти конфликты принесут больший вред, чем стремление проконтролировать последствия борьбы между группами влияния.