Диармайд. Зимняя сказка - Далия Трускиновская

– Ты что, какой зов?

– Ну… Если на кинжалы накладывают гейсы, как на людей, то, может, они приобретают и какие-то способности?

– Ерунда! – авторитетно пресек это безграмотное рассуждение Кано. – Я другого боюсь – «Лисичка» может попасть в дурные руки.

– И что?

– И ничего! Не будет больше ножа! На ней же гейс: не пить человеческой крови! А вид у нее такой, что так и хочется всадить ее кому-нибудь в брюхо! Очень хищный вид – если ты понимаешь, о чем я…

Вот оно что, подумала Сана, однако «Лисичка» – и не охотничий нож, для кого и для чего ее сковали?

Укрепившись в своем решении не возвращать клинок и даже спрятать его вне дома, Сана опустилась на корточки и двумя пальцами подняла скомканные плавки Кано.

– Ты так и будешь их таскать в сумке до Страшного Суда? Давай постираю, пока совсем не протухли. И что там у тебя еще?

– Сам постираю, – буркнул Кано, однако – лишь из благовоспитанности. Зная это суровое мужское «сам», Сана повыуживала из кучки все его скромное бельишко и понесла в ванную.

«Лисичку» нужно было спрятать там, где ей обеспечена хорошая защита…

Прежде всего Сана подумала про целительницу Мойру. Но тот, кто пойдет по следу «Лисички», прежде всего проверит Изору и Мойру. Значит…

Значит, нужен человек, имеющий силу, но не имеющий отношения к Курсам, совершенно неподвластный их загадочному руководству!

И Сана знала такую женщину. Это была знаменитая бабка Савельевна, та самая, что тридцать лет назад сняла штаны с полковника милиции Дергачева. История приобрела черты уже не легенды, а эпоса: полковник остался без штанов аккурат во время совещания, проводимого безымянным генералом, при большом стечении милицейского народа. Ремень якобы оказался как бритвой перерезан, что вызвало генеральский гнев, расследование, щедрую россыпь выговоров, чуть ли не полковничью отставку.

На самом деле все было куда как проще. Милиция цеплялась к женщине, искренне полагая, что та наживается на людских предрассудках. Бабка Савельевна, которая уже тогда была именно «бабкой», пригрозила, что если ее не оставят в покое, главный гонитель потеряет штаны в виде предупреждения, а не для позора. Окажется мало – будут другие подарки.

Если бы Савельевне сказали, что она воспользовалась приемами эрикссоновского гипноза, она бы очень обиделась и сослалась на свою собственную бабку, еще и не такие штуки проделывавшую.

Безобразие случилось на следующий день – пребывая в легком, искусно наведенном трансе и заякоренный на нужном образе, Дергачев просто забыл, выходя из туалета, застегнуть эти самые штаны. Несколько шагов по коридору он сделал еще в приличном виде, потом брюки начали сползать, но он этого до поры не ощущал. Самое с точки зрения Саны и Савельевны обидное было в том, что навстречу не случилось ни одной бабы, а только два молодых и смешливых лейтенанта, а также шофер. Впрочем, и этого вполне хватило, чтобы разнести новость по всему городу.

Бабке негласно позволили продолжать свою лечебно-колдовскую практику, но она благоразумно перебралась на самую окраину, подальше от людского внимания, рассудив, что кому она нужна – тот ее и тут отыщет. И действительно – в иной день с раннего утра у калитки шебуршала очередь.

До Курсов Сана несколько раз была у Савельевны – сперва в связи с бесплодием, потом уже просто по-приятельски. Решив, что ничего лучше и не придумаешь, Сана решила спрятать «Лисичку» у бабки. Та, если войдет в раж, с нечистым схватится и одолеет, не только с блудливым сидом. Для особо недоверчивых на старой бабкиной квартире была круглая дыра в бетонной плите, служившей ограждением для лоджии. К этой дыре нарочно водили технически грамотных мужиков, но они не могли понять, каким орудием и при какой температуре такое вообще можно было сотворить. Бабка же утверждала, что именно так, а не иначе, пожелала уйти из ее дома насланная врагами потусторонняя сущность, оставившая после себя вполне конкретный запах серы.

Все это Сана успела обдумать, занимаясь стиркой.

Кано дважды заглядывал в ванную, потом получил указание ставить чайник на огонь. И они сидели на кухне, пили чай, как два миролюбивых супруга, по милой шутке судьбы оба – рыжих, и никто бы не сказал, что это кротко толкуют меж собой о ценах в супермаркете и на рынке два профессиональных целителя, живужих довольно странной на нормальный взгляд жизнью.

Забавной они были парой – маленькая, худенькая, почти безгрудая Сана и здоровенный, как вставший на задние лапы матерый лев, гривастый Кано. К тому же Сана дома первым делом смывала макияж, и красновато-рыжие волосы особенно подчеркивали ее природную бледность, если не знать ее возраста – то вполне можно счесть подростком-заморышем, решившим пробиться во взрослый мир путем отчаянного до нелепости изменения своей серенькой внешности.

Кано расслабился, размяк – у себя дома он, скорее всего, вел раздолбайски-холостяцкий образ жизни, при котором главное блюдо – яичница, оно же – единственное. Сана сделала ему горячие бутерброды – с ветчиной, с кетчупом, с тертым сыром, и он блаженствовал, он наслаждался, он картинно поглаживал себя по пузу, ему уже ничего не было нужно, кроме большой чашки крепкого и сладкого чая, кроме этих гигантских бутербродов. Он даже стал жмуриться – и, поняв, что блаженство вот-вот сморит гостя, Сана перешла в тихую такую, малозаметную атаку.

– А что бы тебе тут вообще не остаться? – спросила она. – Работал бы у Изорки и горя не знал. Клиентурой мы бы поделились. А получается у тебя неплохо.

– Так крестный же, – возразил Кано. – Он меня сюда затащил, с ним я и уеду. А когда он появится – одни сестрицы Морриган знают, не к ночи будь помянуты!

То, что Фердиад болтается где-то в городе, было еще одной плохой новостью, и Сана первым делом подумала про Дару. А затем – о том, что она сейчас может только защищать интересы Дары, всякая другая деятельность вызовет у Кано подозрения.

– Помирились бы они, что ли, – сказала она и вздохнула. – Крестная извелась, а твой не знает, на какой козе к ней подъехать…

Кано с большим подозрением уставился на Сану.

– Ты о ком это?

– О Даре. Разве твой не за ней тут гоняется?

Сана даже глазками захлопала, зная по опыту, что такие здоровенные мужики, как Кано, полутонов не понимают, и для них лучше переборщить по части актерского мастерства и бабьей глупости, чем недоборщить. Уж чего-чего, а здоровенных мужиков в ее жизни было куда больше, чем нужно женщине для счастья…

– Не-е, Дара тут ни при чем. Он дельце свое подделать приехал.

– А я думала – он из-за Дары с ее гейсом сюда Йул перенес.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});