Ожерелье королевы - Тереза Эджертон

Когда лорд Виттлсбек своим высоким дребезжащим голоском рассказывал наизусть детали бесконечных дворцовых церемоний, когда Ис пролистывала бесконечные толстые фолианты, которые он перед ней выкладывал, заучивая наизусть Порядок Наследования и Порядок Шествования, когда с растущим недовольством и раздражением она слушала древние истории о честолюбивых придворных и их женах-выскочках, ей начинало казаться, что она никогда уже не вырвется из этих стен.

Иногда Ис закрывала глаза и пыталась не слушать, но старик надоедливым комаром зудел над самым ухом, и часть его слов неизбежно достигала ее сознания.

Даже утреннее одевание займет не один час, потому что одна женщина должна будет подать ей сорочку, другая — нижнюю юбку, третья — подвязки, четвертая — чулки, и каждая из них горло перегрызет за эту наследственную привилегию.

— Случалось, что кровавые междоусобицы, — вещал церемониймейстер, — длившиеся не одно поколение, начинались из-за малейшего нарушения — перчатка, поданная не той фрейлиной, графиня, опрометчиво взявшая на себя обязанности королевской герцогини, и именно вам предстоит следить, чтобы ничего подобного не произошло.

— Мне? — Ис недоверчиво на него воззрилась. — Мне придется следить за этим драчливым выводком, будто я им нянька или сиделка? Это же они должны обо мне заботиться!

— Их присутствие необходимо для того, чтобы подчеркнуть ваш статус, — ответил церемониймейстер, задрав свой малюсенький носик, — и их собственный статус. Вполне возможно, что ваше благо и ваши удобства для них вообще не будут иметь значения, как, впрочем, не должны они иметь значения и для вас. Вы поймете позже, мадемуазель, что возвышенные умы не опускаются до подобных незначительных соображений. Жара, холод, голод, скука, жажда — все это преходящее. Красота, утонченность, древние традиции — вот это живет в веках.

Ис смотрела на него огромными от недоумения глазами. Эти мелкие человечьи королишки все устроили совсем неправильно. Но когда Ис поднимала взгляд на лица Императриц-Чародеек, которые взирали на нее со стен, — бледные, с холодными темными глазами, заключенные в свои жесткие, расшитые золотом и драгоценными камнями старомодные платья и огромные желтые кружевные воротники, — ей казалось, что им тоже приходилось несладко. Но почему?

Мадам сказала бы, что все это они делали во имя чести, достоинства и более всего — во имя власти. «Но зачем нужна власть, — думала Ис, — как не для того, чтобы другим людям было неудобно ради твоего собственного блага?»

В Архивах обнаружили крысиное гнездо, и Ис и лорду Виттлсбеку пришлось переместиться в другую комнату, этажом ниже, более просторную и проветриваемую, и тогда они занялись танцами и хорошими манерами.

И все же Ис это нравилось не больше, чем сухие лекции в пыльном архиве. У нее внутри все кипело от возмущения, когда она слушала, как этот суетливый человечек наставляет ее в искусстве изящного поклона.

— Нет-нет-нет, мадемуазель! Руку в запястье нужно изогнуть вот так. А поднимаясь, нужно слегка склонить голову… Мадемуазель Дэбрюль, вы меня слушаете?

— Нет, — выпрямляясь, сказала Ис, — я вас не слушаю.

В данный момент они изучали то, что, как ей казалось, она уже давно освоила. Даже мадам Соланж, самый строгий критик, признала, что у Ис это получалось очень мило. Но теперь, столько месяцев спустя, оказалось, что все ее навыки никуда не годятся. И если бы ей предстояло выучить только один новый способ приветствия! Но существовало целых три вида приветствия — кивок, поклон и глубокий реверанс, — а также десятки вариаций, и в каждом отдельном случае следовало принять во внимание соотношение возраста и положения обеих сторон.

Ис разгладила юбки своего нового шелкового платья, слегка поправила старинную драгоценную кружевную накидку на плечах.

— Когда я стану королевой короля Джарреда, всем придется кланяться и делать реверансы мне. И тогда мне нужно будет только царственно кивать им в ответ.

Лорд Виттлсбек кашлянул, качнулся назад на высоких каблуках своих маленьких туфель и строго на нее посмотрел.

— Мадемуазель, между днем официального объявления вашей помолвки и днем свадьбы пройдет некоторое время, и в этот период вам необходимо подать другим пример, которому они позже смогут следовать. Я ничего не знаю об обычаях Шато-Руж или других мест, которые мадемуазель осчастливила своим присутствием, но если вы прислушаетесь к моему совету, вы постараетесь следовать примеру короля Джарреда, чье поведение неизменно безупречно.

Ис прикусила губу. Ее уже начинали выводить из себя сыпавшиеся со всех сторон похвалы совершенствам короля Джарреда, и она недоумевала, в чем же она так провинилась, что в мужья ей достанется такой благородный зануда.

Урок закончился, Ис подхватила веер, перчатки, плащ и шпилькой приколола большую шляпу черного бархата. Она вылетела из комнаты и почти столкнулась в коридоре с королевским дядюшкой.

— Здравствуйте, лорд Хьюго Саквиль, — сказала она, холодно и небрежно кивнув ему, мгновенно позабыв все, чему ее только что учили.

Толстяк плотоядно на нее уставился.

— Добрый день, мадемуазель Дэбрюль. А вы последнее время зачастили в Линденхофф. Позволю себе заметить, вы сегодня особенно прелестны, не думаю, что мне раньше приходилось видеть это платье.

У Ис живот свело от отвращения. Она знала, о чем он думает: что она любовница Джарреда, что все эти обновки — его подарки, плата за услуги.

— Мне хотелось бы напомнить вам, лорд Хьюго, что я только недавно сняла траур. — И она скользнула мимо него. И какую бы неприязнь она ни испытывала к ним ко всем, как бы ни презирала каждого человека в этом дворце — от посудомоек на кухне до самого Джарреда, — к этому престарелому распутнику она питала особую ненависть.

Ис сбежала по лестнице, миновав все три пролета, и вскочила в коляску, которая ждала ее во дворе. Она велела кучеру-олуху ехать помедленнее, потому что у нее болит голова. Это было не совсем так: голова у нее кружилась и ее несколько подташнивало после стольких часов в пыльном душном зале, но больше всего у Ис болели спина и ноги, эта ноющая боль не отпускала ее уже несколько дней. Но она не собиралась делиться такими интимными подробностями с каким-то кучером, поэтому ограничилась заявлением, что у нее болит голова. Коляска выехала за дворцовые ворота и величественно и неспешно покатила по дороге.

Ис закрыла глаза и откинулась на подушки. Как они ей заплатят за все это — за все муки, все унижения! Ее возвышенный ум совсем не склонен был пренебрегать подобными «мелочами», и она твердо намеревалась отомстить, когда придет время.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});