Странный мир - Сергей Калашников

Глава 23

Задумчива была его Репка и настолько ласкова, что стало ясно – ждет их опять нечто неожиданное. Они ведь уже год вместе, и какой год! Однако не торопился с разговором. Сама все скажет. Наверняка опять что-то демографическое над ними нависло.

Осмотр построек Славкину супругу порадовал. Наконец-то нормальное по всем параметрам жилье. Теплый пол, большие окна, никакой скученности. Потом она о чем-то разговаривала с женщинами, которым предстояло здесь жить, – скорее всего благословляла на рождение детей – и давала всякие советы. А ведь действительно, условия для жизни на Пасеке – самые лучшие. И меньше чем за месяц управились, навалившись разом. Хотя на Ранчо и в Вишневке народ тоже неплохо устроился. И в Солеварне.

Поковырялся в памяти – действительно, повсюду люди размещены значительно лучше, чем в прошлом году. Поверх глинобитных полов настелены где циновки, где коврики из обветшавшего тряпья, а то и трапики из ошкуренных жердей. Лето еще далеко не завершилось, но после трех авралов почти не осталось необустроенных жилищ. Известняковка досыхает, и школа на Ранчо еще впереди. Вообще, много еще всего впереди.

* * *

В Балку возвращались вдвоем с женой на тополевой долбленке. Заинтригованный поведением супруги Славка подкатывал к ней с разговорами на тему, что же сейчас не так, но ответа не дождался. Отмалчивалась любезная, хотя успокоить его не пыталась. Не иначе, обнаружила соперницу, и такую… Просто попросила мужа уехать. Лучше – надолго. Что же, видимо, есть в этом смысл. А допытываться – да нет уж, лучше он доверится. Пока не было случая разочароваться в способности Рипы предвидеть и обойти затруднительные моменты.

Причины для отлучки долго искать не пришлось. На воду спустили второй дубовый нашив, причем уже с палубой. Шверник достроил-таки свое детище, отлучившись для этого из Вишневки. Зиночка, естественно, проследила и за оборудованием, и за оснащением. Двенадцатиметровый корпус почти двухметровой ширины – по их масштабам это океанский лайнер. Две невысокие мачты с вооружением гафельной шхуны смотрелись серьезно. На речном просторе этому сооружению оказалось неуютно. Мелкие места среди островов встречаются частенько, и, самое печальное, на веслах это судно ходило неважно. Мест для гребцов немного, по-хорошему так вообще всего два, в кокпите. Так что если сманеврировать в узком месте или к причалу подвалить, то нормально. Но идти на дальнее расстояние можно только под парусами или на буксире.

Иными словами, для похода в Крым эта шхуна годится, но по реке лучше плавать на плоскодонках. Так со Шверником и приговорили. А потом засобирались в дорогу. Много людей брать с собой было нельзя, поэтому Зиночка пригласила в поездку юношу по имени Леня. Он из островитян, на пару лет старше Славки. Как раз получилось удачно – на веслах ребята, на румпеле девушка, а больше никого и не нужно.

Пресная вода, дрова, мука, крупа и тушенка, печка и места для отдыха под палубой – в общем, можно хоть на край света отправляться. Вот и отправились.

После расчетов, которые выполнил Витек, стало ясно, что живут они вовсе не на реке, что раньше называлась Ингульцом, а значительно восточней, и, выходя в море, покидают устье своей Большой реки там, где раньше находился город Марганец. И сама эта река протекает в тех местах, где когда-то располагались долины Сухой и Мокрой Суры. А из замкнутой Днепровской лагуны на просторы Черного моря они попадают, проходя бывшим руслом великой реки между бывшими же Каховкой и Бериславом. Собственно, эта часть пути затруднений не вызывала, даже местечко с пирамидкой, где ночевали весной, перед тем как направиться в открытое море, отыскали без затруднений. Весь день дуло с востока, что для этих мест характерно в зимние месяцы.

А вот утром потянуло с юга, что приняли за установление обычного для лета состояния погоды. Поскольку им нужно было двигаться на юго-восток, поставили паруса и пошли круто к ветру. Благо менять галсы не требовалось. Ветер вскоре окреп, и лодку стало заметно качать. Леню немного мутило, но он держался молодцом. Славке тоже пришлось несладко, только Зинка была бодра. А потом заштормило серьезно, и парусов пришлось убавить. Через некоторое время встали к волне кормой и, пользуясь только штормовым кливером, просто удерживали посудинку в положении, когда ее не слишком заливает водой. Хотя вычерпывать из кокпита приходилось все время.

Нельзя сказать, что шторм был очень уж крепким, однако судно превратилось в щепку, несомую по воле стихии. К счастью, дуло теперь вообще с запада. Сутки проходили за сутками, морская болезнь отступила – привыкли, а на пятый день впереди замаячил берег. Бинокль и подзорная труба приблизили его, и стало ясно, что однообразие штормового моря было авансом, отдыхом перед грядущими событиями. Земля оказалась низменной, и волны, набегая на нее, перемешивали все в безумной круговерти. Как раз туда и несло сейчас челнок.

Славка уже мысленно сравнивал варианты спасения вплавь или, если, спрятавшись внутри корпуса и не делая попыток управлять судном, дать волне выкатить его на берег. Но Зинка что-то разглядела в пенной кутерьме волн. По ее команде поставили вместо грота какую-то шкуру, растянутую на веревках, нос повернулся влево, началась бортовая качка, и спустя считаные минуты они, выкарабкавшись из ложбины между двух валов, оказались на склоне волны. Шхуну понесло к берегу, потом был удар всем днищем обо что-то твердое, корпус замер, вода отступила, и накатившая со стороны моря очередная кипящая и бурунящаяся гора смахнула нашив, снова скрежетнув его днищем обо что-то. Они оказались в проливе. Впрочем, качка от этого не уменьшилась.

Плавный поворот фарватера вправо, и волна стала заметно меньше. Низменные берега от ветра не спасают, но вот справа мелководная бухточка. Парни скатываются за борт и за канат выволакивают нос шхуны на сушу. Чуть-чуть. Тут же за второй конец подтягивают к берегу корму. Леня видел в трюме воду, а сила удара на входе в это укрытие наводит на мысль о том, что обойтись без повреждений дело не могло. Вечереет. Штормит. Но в лодке под палубой тихо, добегающая сюда волна почти не беспокоит, небо затянуто тучами, а стоять им здесь предстоит до тех пор, пока не удастся провести обсервацию. Ни малейшего представления о том, куда их занесло. А под пайолами трюмного настила красуется продольная трещина, через которую постепенно сочится вода.

Пока Леня раскочегаривает под палубой печурку, Славка с Зинулей наводят порядок на верхней палубе. Не сказать чтоб их уж как-то особо потрепало, но есть чем заняться. Осмотр окрестностей дает картину, характерную для побережий соленых лиманов, знакомую им по местам, которые они покинули. Скудные почвы, скудная растительность, признаков воды нет. Темнота накрывает землю, а под палубой огонек свечки и горячая пшенная каша с тушенкой, давно ведь сидят на одной сухомятке. И для Славки еще одно открытие – капитан шхуны и ее матрос устраиваются под одним одеялом. Интересно, а зачет Рипе они сдавали?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});