Мастера детектива. Выпуск 9 - Барнеби Росс

Ошкорн вдруг решил вернуться в цирк. Он взял билет в ложу. Заметив его, к нему подошел Жан де Латест, и оба они вместе посмотрели представление до конца.

Паль сдержал слово, он не вышел на манеж. Пантомима Паля и Штута была заменена номером Джулиано и Мамута. Джулиано был в костюме Паля, одном из самых красивых костюмов Паля – с вышитым на груди солнцем…

А вот Мамут смешно путался в костюме Штута.

Публика внимала равнодушно. Все шутки повисали в воздухе, клоуны, обескураженные такой холодностью, совсем растерялись, и номер закончился в ледяной атмосфере.

– Полный провал! – сказал Жан де Латест. – А ведь они заслуживали лучшего приема! С профессиональной точки зрения их номер интересен. Но им чего-то не хватает, возможно, таланта… У нас нет больше клоуна такого класса, как Паль и даже такого, как Штут…

– Это вы попросили их заменить Паля и Штута?

– Нет, они сами настояли на этом, хотели попытать удачи. И вот провал, полный провал! Если Паль и впредь будет отказываться выходить на манеж, нам придется искать другого клоуна, который мог бы достойно заменить его.

– А мадам Лора сегодня нет?

– Нет. По-видимому, цирк в какой-то мере потерял для нее интерес.

– Она уже решила, кто будет директором?

– Нет. Еще слишком рано.

Они помолчали. Жан де Латест закурил сигару и, казалось, все свое внимание устремил на выступление жонглеров, которые теперь вышли на манеж. Полицейский украдкой наблюдал за ним. Потом вдруг спросил:

– Вы собираете публикации о ваших представлениях?

– Да. Я раскладываю их по датам и потом расклеиваю в специальной книге. Мы называем ее нашей «Золотой книгой». Последние вырезки еще не расклеены, ведь их бывает так много! Если говорить честно, ни один спектакль не заслужил такой прессы, но это реклама для нас, и здесь мы не скупимся.

Жан де Латест держался очень непринужденно. Однако на его лице промелькнула гримаса недовольства (возможно, правда, это было всего лишь удивление), когда Ошкорн попросил показать ему эту «Золотую книгу».

Он усадил полицейского в своем кабинете, положил перед ним огромный альбом, а сам вернулся в зрительный зал.

Ошкорн быстро перелистал страницы и добрался до заметок полугодовой давности. Он внимательно прочел все, что говорилось о представлении 30 марта, иными словами, о том вечере, когда был убит месье Бержере. Большинство заметок было без подписи, и ни в одной из них не мелькнуло имя Жана Рейналя.

Но это еще ни о чем не говорило. Судя по всему, расклеивали только те куски, где речь шла о Цирке-Модерн, а имя автора могло быть или в начале, или в конце заметки, ведь большинство их освещало много спектаклей разом.

Десять провинциальных газет поместили репортажи о представлении 30 марта. Ошкорн записал названия этих десяти газет.

На следующее утро Ошкорн встретился с Патоном в их общем кабинете.

– Что новенького?

– Ничего! – зло ответил Патон. – У меня на руках заключение судебно-медицинского эксперта. Естественно, ничего мы оттуда не выудим. Я снова изучил все алиби, и все они противоречат друг другу.

Он показал схему, на которой сходились и перекрещивались линии.

– Они лгут! Они все лгут! Кроме этого – ничего нового! А у тебя?

– Ничего. Но зато я знаю, как найти Жана Рейналя.

И он рассказал, о том, что провел вечер в Цирке-Модерн.

– Наверняка зря потратил время! – отрезал Патон.

– И да, и нет. Но я по крайней мере установил, что Джулиано и Мамут не имеют ни малейшего успеха. И если один из них убил Штута из профессиональной зависти, то многого он не добился.

Потом Ошкорн рассказал, что ознакомился с «Золотой книгой».

– Чего ради? – с сомнением спросил Патон.

– Но ты, надеюсь, согласен, что нам необходимо найти этого Жана Рейналя? Поручить отыскать его через агентства печати? Слишком долго. Так вот, я думаю, что, если бы Жан Рейналь присутствовал на представлении тридцатого марта, когда был убит Бержере, он обязательно написал бы об этом. Но мы не знаем, с какими газетами он сотрудничает. Просмотреть комплекты всех провинциальных газет? Тоска зеленая! Вот я и попросил Жана де Латеста показать мне подборку газетных вырезок о Цирке-Модерни записал названия всех газет, которые писали о том представлении. Их десять.

Далее, рассказал Ошкорн, он отправился в агентство провинциальной прессы и попросил дать ему подшивки этих десяти газет. Довольно быстро он нашел то, что искал: подпись Жана Рейналя под заметкой в «Газете Вара». Он немедленно позвонил в Драгиньян. Через несколько минут у него в руках, наверное, будет парижский адрес Жана Рейналя. Теперь остается только подождать.

Ошкорн не знал, что Жан Рейналь имел красную карточку. А ведь в таком случае ему достаточно было позвонить в министерство финансов, чтобы получить нужный адрес.

Ошкорн протянул Патону заметку, написанную этим репортером. В ней речь шла, главным образом, о рискованном номере Престы, о выступлении на трапеции Людовико и о комической пантомиме Паля-Аля и Штута.

Патон не смог скрыть досады, что его обошли. Он тоже делал ставку на журналиста-фантома и уже напал на его след, Но он выбрал путь более простой: обратился по телефону в агентство прессы, и там ему пообещали навести необходимые справки. Теперь он ждал ответа от них, и вот – его обскакали!

– Любопытно, – сказал Ошкорн, – что этот Жан Рейналь, который, по словам Жана де Латеста, никогда не бывает в их цирке, оказался там оба раза, когда совершалось преступление…

В дверь постучали. Стоявший у двери Ошкорн взял из рук рассыльного визитную карточку, прочел ее, рассмеялся, потом бросил на стол перед Патоном.

– Наш агнец идет класть голову в пасть волку! Ошеломленный Патон вертел карточку в своих пухлых руках. Машинально он провел пальцем по выгравированным литерам, еще раз прочел:

ЖАН РЕЙНАЛЬ

корреспондент газет «Маяк Драгиньяна», «Эхо Мюрье», «Газеты Вара», 8, улица Мон-Сени, Париж

Патон сразу же попытался запугать этого писаку. Но тот, видно, видывал и не такое. За те три года, что он брал приступом контролеров всех парижских театров, он закалился.

Сделав вид, будто он понял так, что ему предложили сесть, он степенно расположился в кресле, положил на колени шляпу, поставил меж ног фибровый чемоданчик и стал спокойно отвечать на вопросы, которые ему задавали.

Но глаза его рыскали там и тут, он мысленно отмечал все детали в явном намерении воспользоваться ими. «Патон, этот кабинет и я сам, все мы в ближайшие же дни окажемся в газетной статейке, – подумал Ошкорн. – В таком случае, позаботимся о том, как мы там будем выглядеть. Кажется, когда я поглощен работой, я вышагиваю по комнате и позвякиваю монетами и ключами в карманах. Можно не сомневаться, он не упустит такую живописную деталь!»

А Патон был явно чуть растерян. Он не ожидал прихода этого свидетеля так скоро и не подготовил вопросы, которые считал необходимым задать ему. Он спросил наугад:

– Вы регулярно бываете в Цирке-Модерн?

– Я? Вовсе нет! Я был там позавчера, а до этого год туда не заглядывал.

Патон протянул ему экземпляр «Газеты Вара».

– А это что?

Увидев свой репортаж, Жан Рейналь улыбнулся. Потом перечитал его.

– А что, совсем недурно написано! И то, что я говорю здесь о мадемуазель Престе, разве это не правда? Крылатый гений! Вот именно – крылатый гений! А Людовико – птица, настоящая птица!

– Итак, вы не завсегдатай Цирка-Модерн! И в то же время вы оказались там и тридцатого марта и тридцатого сентября. Иными словами, оба раза, когда в цирке было совершено преступление, вы оказывались там.

– Случайное совпадение, господин инспектор, и я очень надеюсь оказаться здесь и тогда, когда будет совершено третье!

– Третье! Вы сошли с ума! Репортер склонился к инспектору.

– А почему бы не произойти и третьему убийству! Ведь два первых так славно удались! Ну ладно, хватит шуток! Сейчас я скажу вам правду, чистую правду. Я и впрямь написал отчет о представлении тридцатого марта, но в цирке в тот вечер я не был. И не был потому, что именно в тот вечер в «Варьете» шла премьера «Человека за бортом», и, как вы сами понимаете, колебаться здесь не приходилось ни секунды. А поскольку я не вездесущ, то о Цирке-Модерн мне пришлось написать – и написать неплохо, скажу вам! – воспользовавшись обзорами моих парижских коллег.

– Но разве вы обязаны в своих обзорах писать о всех парижских спектаклях?

– Конечно, нет, но я стараюсь держать своих читателей в курсе всей театральной жизни Парижа.

– Если вы не любите цирк, почему вы оказались там снова именно в тот вечер, когда убили Штута?