Русская пятерка. История о шпионаже, побегах, взятках и смелости - Кит Гейв

На этих больших русских ужинах всегда много водки.

Как и большинство подобных событий, связанных с русскими игроками «Детройта», идейными вдохновителями этого ужина были «два старца», как Лидстрем называл Игоря Ларионова и Славу Фетисова.

– Они думали познакомить североамериканцев со своими традициями и кухней. Мне кажется, им хотелось поделиться своей культурой, рассказать, откуда они родом, – продолжает Лидстрем. – Это сплотило команду еще больше.

Такое бывает, когда мужики обнимаются.

– Безусловно, были и тосты, – делится Ларионов. – В России таких тихих ужинов, как в Северной Америке, не бывает. Каждый раз, наполняя стакан вином или водкой, надо что-то сказать. Толкнуть речь, произнести тост.

Многие хоккеисты «Детройта», особенно канадцы и шведы, часто играли против русских на международных турнирах. А вот играть с ними в одной команде по-прежнему было ново и необычно. Стоять друг за друга горой крайне важно, тем более когда на носу уже плей-офф Кубка Стэнли. И уж особенно после двух неудачных лет, когда состав команды стоит под вопросом. В 1995 году «Детройт» проиграл с сухим счетом в финале «Нью-Джерси». Следующей весной «Крылья» уступили в финале Западной конференции «Колорадо», который затем и выиграл чашу. И в том и в другом сезоне «Ред Уингз» были главными фаворитами. Почему же они никак не могли довести дело до победы?

Поражение 1996 года больнее всего ударило по Ларионову, у которого не выдержали нервы по дороге в денверский аэропорт после досаднейшего поражения «Лавинам» в шестом матче серии.

– Игорь был весь в слезах. На него было больно смотреть в автобусе, – писал Слава Фетисов в своих мемуарах «Овертайм». – Он постоянно спрашивал: «Ты серьезно думаешь, что у нас есть время попробовать выиграть еще раз?»

Именно об этом игроки говорили тихим ночным рейсом из Колорадо в Мичиган.

– Просто наступает определенный возраст – мне тогда было почти тридцать шесть. И ты понимаешь, что время уходит, – объясняет Ларионов. – А в твоей коллекции трофеев не хватает только Кубка Стэнли. Это трудно понять. Но когда становишься старше и подбираешься так близко к победе, тем более после столь замечательного сезона, а в итоге остаешься без кубка… Это тяжело пережить.

Еще больнее было от того, что некоторые журналисты, в основном не из Детройта, начали показывать пальцем на многочисленных европейцев в составе «Ред Уингз» – в частности, на Русскую пятерку. Все понимали, что после двух подряд неудачных выступлений в плей-офф в составе будут изменения. Не собирается ли руководство клуба распустить и Русскую пятерку?

– Журналисты говорили: «Спору нет, русские здорово играют в регулярке. Но как дело доходит до плей-офф, им не хватает силенок, в том числе и психологических, – делится Ларионов. – Тогда-то и начинаешь понимать, что наши шансы тают».

Ни для кого не секрет, что в Советском Союзе оказывалось огромное давление на хоккеистов, чтобы те были лучшими в Европе на чемпионатах мира и особенно на Олимпиаде. В 1994 году я пришел в главный офис ЦСКА и спросил Виктора Тихонова о том, какое место занимает Кубок Стэнли в системе ценностей российских игроков. Он улыбнулся вопросу, который уже слышал бесчисленное количество раз, и ответил столь покровительственно, что мог бы еще и по голове меня потрепать:

– Наши игроки мечтают о золоте, – сказал он. – А не о серебре.

Русская пятерка «Детройта» вполне осознавала, насколько значим серебряный трофей для болельщиков в Хоккейном городе, где команда Оригинальной шестерки не выигрывала кубок с 1955 года.

– Они понимали, что будет здорово его выиграть. Особенно такие ветераны, как Слава Фетисов и Игорь Ларионов, – считает Боумен. – Они считали, что выиграть Кубок Стэнли будет отличным достижением.

Целью того ужина в конце сезона в Лос-Анджелесе было сплотить команду и предоставить русским возможность дать понять своим партнерам, что они понимают значимость грядущего плей-офф и что победа в Кубке Стэнли для них не менее важна, чем для североамериканских игроков и болельщиков «Детройта».

– Мы все выходили на лед в красно-белой форме с крылатым колесом на груди, – напоминает Ларионов. – Мы играли за «Детройт Ред Уингз». Это не Россия и не ЦСКА. Мы стали «Ред Уингз». У нас были российские паспорта, но мы играли за «Детройт». Мы думали только об успехе. Так что мы должны были доказать всем, что наша главная цель – победа в Кубке Стэнли. И неважно, что там считает пресса. У нас был еще один шанс. Надо было воспользоваться им. У нас все должно было получиться.

Последние рюмки наполнены, последние тосты произнесены. Игроки, пошатываясь, расселись по такси и отправились назад в гостиницу. На часах было почти четыре утра. Они искренне насладились редким свободным вечером. Ничего страшного не произошло. Никакие командные запреты нарушены не были. Большинство клубов в дни перед матчами устанавливали комендантский час на 23 часа, но поскольку на следующий день игры не было, хоккеисты могли делать что хотели. Они наслаждались всеми прелестями взрослой жизни. Самой большой проблемой было выбраться из кровати через несколько часов, чтобы успеть на рейс в другой город.

А также встретиться лицом к лицу с тренером.

Ходили легенды о том, как пристально Боумен следил за тем, чем игроки занимаются в свободное время. Например, попросит у кого-нибудь прикурить, и игрок даст ему коробок спичек. А через пару дней Боумен что-то объясняет своим подопечным и в конце скажет что-нибудь вроде: «Да, и вот еще. Вы слишком много времени проводите в…» И назовет клуб. А игроки теряются в догадках, откуда тренер узнал о том, что они там были. Тут-то и выяснится, что название клуба было на коробке спичек. И ведь он даже не курил…

Или же Скотти прибегал в лобби отеля с клюшкой и маркером и за хорошие чаевые уговаривал носильщика сделать ему большое одолжение. «Когда игроки вернутся, попросите расписаться на клюшке. Это для одного больного мальчика. Не говорите им только, что это я вам сказал». Поскольку Боумен разговаривал с носильщиком незадолго до 23 часов, следующим утром он точно знал, кто из его подопечных нарушил комендантский час – по их же собственным автографам.

Тем мартовским утром игрокам надо было отправляться из Лос-Анджелеса в Сан-Хосе. По прилете они сели в автобус и сразу поехали на каток. «Это и выходным-то не назовешь», – наверное, подумали они. Когда