Принцессы Романовы: царские дочери - Прокофьева Елена Владимировна Dolorosa

Великая княгиня Ольга Александровна

Летом 1900 года в честь юной великой княжны был устроен пышный прием. «В длинном бальном платье, в сопровождении несносной фрейлины, маячившей сзади меня, я чувствовала себя зверьком в клетке, которого впервые показывают публике. Вы знаете, это ощущение не покидало меня и впоследствии. Я всегда воображала себя зверьком, посаженным в клетку на цепь, всякий раз, как мне приходилось выходить в свет. Я видела толпу, и у толпы не было лица. Это было ужасно. Мне следовало бы помнить о своем происхождении и выполнять свой долг, не испытывая такого рода чувств. Тут кроется какая-то загадка: ведь я гордилась именем, которое я ношу, и своими предками, но где-то в душе гнездился вот этот непонятный страх…»

Она и в самом деле очутилась в клетке. Скорее, даже в ловушке. Ольга и оглянуться не успела, как оказалась помолвленной с принцем Петром Ольденбургским. Позже она вспоминала, как приехала в гости к Воронцовым, где ее отвели в гостиную и закрыли за ней дверь: «Представьте себе мое изумление, когда я увидела в гостиной кузена Петра. Он стоял словно опущенный в воду. Не помню, что я сказала. Помню только, что он не смотрел на меня. Он, запинаясь, сделал мне предложение. Я так опешила, что смогла ответить одно: „Благодарю вас“. Тут дверь открылась, влетела графиня Воронцова, обняла меня и воскликнула: „Мои лучшие пожелания“. Что было потом, уж и не помню. Вечером в Аничковом дворце я пошла в комнаты брата Михаила, и мы оба заплакали».

Порой утверждают, что воспоминаниям Ольги доверять нельзя, что много лет спустя она могла уже смотреть на ситуацию по-другому и додумать детали, что на самом деле она хотела выйти поскорее замуж, чтобы освободиться от власти матери, но… Если не верить самому человеку, то кому же?

1901 год. Ольге уже девятнадцать, настала пора выдавать ее замуж, и Мария Федоровна устраивает этот брак, чтобы дочь продолжала оставаться рядом с ней, в России – Петр Фридрих Георг Гольштейн-Готторпский, герцог Ольденбургский, родился в Санкт-Петербурге, был по материнской линии правнуком Николая I, а по отцовской праправнуком Павла I.

Он был старше невесты на четырнадцать лет, азартный игрок, и терпеть не мог прогулки, музыку и живопись – как раз то, что интересовало Ольгу. Но ловушка захлопнулась, и в августе она стала женой герцога.

Брак стал западней в полном смысле слова. У принца были гомосексуальные наклонности, и как женщина Ольга его совершенно не интересовала. Брачную ночь она провела одна, и все последующие тоже. «Мы прожили с ним под одной крышей почти пятнадцать лет, но так и не стали мужем и женой, – вспоминала она. – Мое сердце было еще свободным, но я была связана узами брака с человеком, для которого я была всего лишь носительницей Императорской фамилии. Чтобы потрафить своей жесткой, честолюбивой матери, он стал номинальным зятем Императора. Если бы я вздумала рассказать кузену Петру о своем сердце, истосковавшемся по любви и нежности, он счел бы меня сумасшедшей».

К равнодушному мужу прилагалась острая на язык свекровь – нет, она не смела задевать невестку, сестру императора, но зато постоянно ссорилась с сыном. Свекор был тоже весьма вспыльчив, и хотя с Ольгой у него были хорошие отношения, это не очень утешало ее во время очередного семейного скандала.

В конце концов, благодаря брату Николаю, с которым у Ольги всегда были очень нежные, доверительные отношения, несмотря на большую разницу в возрасте, она решилась жить отдельно от мужа.

Наверное, такая одинокая, несмотря на замужество, жизнь продолжалась бы еще много лет, если бы в апреле 1903 года на военном смотре в Павловске Ольга не встретила некоего офицера лейб-гвардии Кирасирского полка. Свою судьбу. Любовь с первого взгляда. «Я узнала, что мужчину зовут Николай Куликовский. Что он из известной военной семьи, хотя для меня такие подробности не имели никакого значения. Я просто сказала [брату] Михаилу, что хочу познакомиться с этим человеком. Михаил понял меня. На следующий же день он устроил обед. Как все это происходило, я уже и не помню. Мне было двадцать два года, впервые в жизни я полюбила, и я знала, что любовь мою приняли и ответили взаимностью».

Ольга Александровна не собиралась обманывать мужа, поэтому, не откладывая, отправилась к нему и попросила развод. Но с какой стати зятю императора было лишаться своего выгодного положения? Петр ответил равнодушным отказом.

Правда, герцог по-своему вошел в ситуацию своей супруги: назначил Куликовского своим адъютантом и Ольга Александровна могла видеться с ним постоянно. Она жила со своим возлюбленным под одной крышей, что было одновременно источником и радости, и мучений, но банальными любовниками они так и не стали. А годы шли… Чтобы заполнить дни чем-нибудь полезным и не имея своей собственной настоящей семьи, Ольга много времени проводила в семье брата Николая и его жены, к которой очень хорошо относилась, возилась с племянницами.

* * *

Тем временем в браке Ксении тоже не все было ладно. Будем откровенны: Сандро был большим поклонником женской красоты, и в его жизни до Ксении было множество женщин – от аристократок до японских гейш. Красивая юная жена на время притушила охотничьи инстинкты, но, рано или поздно, природа должна была взять свое. И она-таки взяла свое…

В 1906 году, когда Ксения с мужем и детьми была в Биаррице и ожидала рождения седьмого, последнего, как окажется, ребенка, у Сандро начался очередной роман.

Это оказалось концом их любви, но, как ни странно, не концом хороших отношений и дружбы. Отдельные спальни и формально совместная жизнь устраивали обоих. Ксения занималась детьми, много времени посвящала благотворительности.

Спустя некоторое время и у нее появится сердечный друг – «Ф.», как называла она его в своих записях. По слухам, он был англичанином по фамилии Фейн. Виделись они не очень часто. Судя по письмам Ксении, Ф. был в нее влюблен. А вот она в него – неизвестно.

В 1913 году дочери Ксении и Сандро Ирине исполнилось восемнадцать лет – давно ли выходила замуж сама Ксения?.. И вот теперь состоялась помолвка, а в следующем, 1914 году, и свадьба Ирины с Феликсом Юсуповым – грандиозное торжество. Как окажется, одно из последних – начинался «не календарный – настоящий двадцатый век».

Война застала Ксению за границей, но, хотя она и имела возможность вместе с матерью, тоже гостившей в Англии, остаться там или в Дании, она все-таки возвращается в Россию. Как же иначе?

Она руководит большим госпиталем, возглавляет специальный комитет по обеспечению инвалидов войны протезами и т. д. Сандро, увлекшийся в свое время авиацией, теперь занимался новорожденным воздушным флотом.

Младшая сестра тем более не сидела сложа руки. Николай Куликовский уходит на фронт: «После его отъезда в Петербурге меня более ничто не удерживало. Город стал для меня темницей. Я пошла к мужу и сказала, что отправляюсь сестрой милосердия на фронт и что никогда не вернусь к нему. Он ничего не ответил. Думаю, что он мне не поверил». Она работает простой сестрой милосердия, чему многие не верят: сестра самого императора – и здесь, на фронте?

Но, несмотря на войну, страдания, кровь и грязь, Ольга Александровна была, наконец, счастлива. Сбылось то, о чем они с Николаем Куликовским мечтали тринадцать лет – а молодость тем временем уходила… Они поженились.

Мария Федоровна писала Николаю: «Я все понимаю и не упрекаю ее за ее стремление прежде всего к свободе, а затем к счастью, но она вынуждает тебя идти против законов семьи, – когда это касается самых близких, это еще больнее. Она – дочь и сестра Государя! Перед всей страной, в такое время, когда династия переживает такие тяжелые испытания и борется против революционных течений, – это грустно. Общество нравственно распадается, и наша семья показывает пример… Может быть, это нехорошо, но я надеюсь, что Петя не даст развода…»