Принцессы Романовы: царские дочери - Прокофьева Елена Владимировна Dolorosa

Зато другой подарок, можно сказать, остался в веках – кондитер из Карлайля мистер Карр выпустил новый бисквит, назвав его именем герцогини. Бисквит «Мария» можно найти в продаже и сейчас – вот только никто не помнит, в чью же именно честь он был так назван…

Королева Виктория приняла сына и невестку очень приветливо. Правда, в письмах дочери Викки она признавалась, что, увидев Марию в белом капоре, она сперва нашла ее много привлекательнее, чем ожидала, но затем, когда та капор сняла, красота куда-то испарилась. М-да, неужели столь многое зависит от хорошенькой шляпки?..

О, придирчивая свекровь оценила Марию целиком, с ног до головы, не пропустив ничего, и сочла, что та недостаточно грациозна, недостаточно хороша собой, но в целом мила, мила. И, главное, свободно обращается с Альфредом, да и с самой королевой. Быть может, именно эта прямота и отсутствие подобострастия в новой невестке и подкупили королеву поначалу.

Великая княгиня Мария Александровна с супругом, принцем Альфредом Саксен-Кобург-Готским

Правда, это для Виктории Мария оказалась недостаточно хороша собой – остальные же находили ее весьма и весьма привлекательной. Тем временем сама Мария находила недостаточно привлекательной жизнь в Англии…

Ее единственная русская фрейлина, княгиня Вяземская писала: «Между нами, Мария считает, что Лондон ужасен, английская кухня отвратительна, то, что мы засиживаемся допоздна – крайне утомительно, визиты в Виндзор и Осборн донельзя скучны, но сами англичане не так нудны, как она ожидала».

Не будем судить Марию строго, ведь для нее все было новым, непривычным, и оттого – не очень приятным. Ведь тот же Осборн впоследствии она очень полюбит и будет проводить в нем много времени со своими детьми.

В мае 1873-го Марию поджидал подарок – редкий подарок для принцессы, только что выданной замуж в чужую страну: Александр II посетил Англию. В газете «Таймс» писали о Марии, встречавшей отца на пристани: «…Одета в розово-лиловое и белое… и выглядела довольной и счастливой… приятно было наблюдать за счастливым лицом герцогини Эдинбургской, которая неотрывно следила за судном, что несло к ней тех, кого она так любит». Император прибыл с официальным визитом, но для Марии это был личный, неофициальный, праздник.

Праздники заканчиваются – начинаются будни. И для Марии – не самые веселые. Трудности, которые ожидала королева Виктория, не замедлили себя ждать.

* * *

Дочь императора, Мария имела право на титул «Ее Императорское Высочество», а в качестве члена английской королевской семьи – «Ее Королевское Высочество». Александр II настаивал, чтобы его дочь именовали именно первым титулом, королева же была уверена, что, раз Мария стала супругой английского принца, то «Королевское» высочество должно заменить «Императорское». Интересно, что Викки, старшая дочь королевы, выйдя замуж за наследника престола Германии, императорский статус в браке обретала, поднимаясь на ступень выше, в то время как Мария, дочь императора, наоборот, спускалась на ступень ниже. В конце концов, после долгой и утомительной переписки, стороны пошли на компромисс и стали именовать герцогиню Эдинбургскую «Ее Королевское и Императорское Высочество».

Кроме того, бывшая великая княжна, фактически вторая – после своей матери-императрицы – дама русского двора, вдруг ощутила, что при английском дворе ее место не просто за королевой и Александрой, принцессой Уэльской, супругой наследника, но и за всеми многочисленными дочерьми Виктории. И это при том, что та же Александра – всего лишь дочь короля Дании, в то время как сама Мария – дочь императора всероссийского! Она была возмущена и пыталась отстаивать свои права, и точно так же негодовала королева Виктория. Супруга старшего брата, наследника престола, предшествует супруге младшего – что бы там ни воображали о себе эти русские! Хорошо, с принцессой Александрой Мария еще была готова мириться, но с остальными принцессами? Никогда.

Между прочим, Александра, принцесса Уэльская, оказывается, считала так же и вот что писала своей сестре Минни (как мы помним – супруге брата Марии, Александра): «Мы были в большом кабинете, где Мария стояла за Беатрисой, там, где ей положено по рангу, после всех этих сестер, замужних и даже незамужних! Я нахожу, что это charmant, необыкновенно грубо по отношению к ней, entre nous? Единственная дочь русского императора! Даже если в Англии такие законы, для нее должны были бы сделать исключение…»

Впоследствии, когда Мария станет еще и герцогиней Саксен-Кобургской-Готской, это, наконец, произойдет – она займет место сразу за Александрой.

Ну а пока… Осенью 1874 года, девять месяцев спустя после свадьбы, появляется на свет первый ребенок Марии и Альфреда, сын, которого тоже назовут Альфредом – Эффи Младший. Летом следующего года супруги навестят Россию, а осенью у них появится дочь Мария – в семье ее обычно называли «Мисси». Еще год спустя – опять дочь, Виктория.

Теперь, когда у герцога Альфреда появились супруга и дети, можно было ожидать, что он больше времени станет проводить на суше. Но любовь к морю с годами не уменьшалась… И когда Эффи получил командование над судном «Султан», он был счастлив, а Мария в панике. Неужели он снова и снова будет ее покидать, да еще надолго?

Казалось бы, Мария знала, на что шла, выходя замуж за моряка, но, наверное, как и все молодые девушки, она надеялась, что его нежные чувства к ней и дети, которые у них родятся, пересилят тягу к морю и кораблям.

Мария писала своей свекрови: «Должна ли я описать то, что почувствовала, когда Альфред уехал? Если подумать, это ужасно… быть разлученными на шесть долгих месяцев… а наша совместная жизнь была такой короткой… даже Вы поймете, как это мучительно… Нелегко мне будет прийти в себя… Я не буду ничего больше писать на эту ужасную болезненную тему, из-за которой я, обычно такая спокойная, становлюсь раздражительной и больной».

* * *

Тем временем близились 1877 год и, увы, Русско-турецкая война. Европа наблюдала, Европа вмешивалась… Англия постоянно реагировала на малейшие изменения в балансе сил, а герцог Эдинбургский, офицер военно-морского флота Англии, женатый на дочери русского императора, оказался между молотом и наковальней. Как писал он матери, «думаю, что император, человек чувствительный, глубоко задет всеми теми неприятными (мягко говоря) вещами, которые пишет о нем английская пресса». Что ж, зато в родной стране герцог заработает репутацию русофила.

Королева Виктория разрешила Марии отправиться на родину – побыть рядом с тяжело больной матерью. На обратном пути из России герцогиня заехала на Мальту, где служил супруг. Как она писала, «Эффи был счастлив». И в следующем году, после этого счастливого воссоединения в разгар Русско-турецкой войны, родится четвертый ребенок – Александра. Между молотом и наковальней Альфред окажется еще не раз, да иначе в условиях войны и быть не могло. В январе 1878 года было заключено перемирие между Россией и Турцией, а Англия, обеспокоенная условиями будущего мира, ввела свой флот в Дарданеллы, едва не спровоцировав новый виток войны, на этот раз со своим участием – ведь русские не могли не ответить на подобный ход. И, конечно же, на одном из кораблей эскадры находился Альфред…

Наконец, война была закончена и подписан Сан-Стефанский мирный договор. Теперь герцог и герцогиня Эдинбургские могли вернуться домой – все это время Мария с детьми оставалась на Мальте. Но в Англии она надолго не задержалась – Мария любила своих родных и отчаянно скучала по ним. Более того, императрица Мария Александровна слабела с каждым годом, так что Мария рвалась ухаживать за матерью. Альфред тоже был занят – он как раз получил чин адмирала, а Мария то ехала в Германию, а потом в Россию, то возвращалась в Англию, то спешила обратно…

Во время одного из таких визитов на родину, в феврале 1880 года, герцогиня Эдинбургская, как и остальные обитатели Зимнего дворца, едва не стала жертвой взрыва, подготовленного членами террористической организации «Народная воля». Герцог был в ужасе – ведь он мог ее потерять! Вместе с тем ему едва удалось отговорить премьер-министра отправить в Россию английских агентов сыскной полиции, «раз уж русские оказались беспомощными», – как верно счел Альфред, это бы только оскорбило отца его супруги.