Бисцион -2 - Ана Шерри

его душу. Но обязательно теперь сделает это.

Зайдя в сам замок, Диана ступала по полу, улыбалась, рассматривая все кругом. Ничего не изменилось. Или? Изменилось все! Да, именно все! Потому что теперь ее здесь ничего не раздражало и было родным.

Она поднималась по лестнице и обернулась к Стефано. Он остановился, любуясь тем, как прекрасна Диана, величественно стоя на верхней ступеньке лестницы этого замка. Настоящая герцогиня: гордая, красивая, сильная женщина. Надо будет обязательно попросить художника сделать ее портрет во весь рост. И этот портрет будет красоваться на самом почетном месте - в семейном зале.

Стефано поравнялся с ней, и Диана в волнении встретилась с ним взглядами. Там дальше, в своих покоях, они постоянно ругались. А теперь хотелось зайти с миром. И герцог, как прочитал ее мысли, не обращая внимание на слуг, поднял герцогиню на руки и понес в покои.

Она обвила его шею руками, а когда оказалась в знакомой обстановке- в герцогских покоях, то в груди защемило. Как же она мечтала очутиться дома! Одна бежала через опасный лес, плыла на галере врага, испытала страх и несколько раз прощалась с жизнью. А теперь Стефано поставил ее на ноги возле своей кровати, а она готова была разреветься от счастья.

— Я буду спать здесь,— прошептала она, чувствуя, что он стоит позади нее. Его руки касались ее плечей, а потом его губы очутились на ее шее.

— Как пожелаете, Ваша Светлость,— произнес он, и Диана расслабилась.

С этого дня все должно быть по-другому.

Карло спрятал улыбку, поклонился и вышел, закрывая за собой дверь. Марта начала причитать о том, что герцогине надо плотно поесть, переодеться и лечь спать. И перед сном надо нагреть кровать…

Карло закрыл перед Мартой дверь:

— Боюсь, что Ее Светлость не дойдет до своих покоев, но будет сыта, переодета и точно в теплой постели.

Марта сдалась и поплелась следом за мажордомом.

Утром Диана открыла глаза, провела рукой по месту, где спал муж и тут же нахмурилась- его не было. Еще только светало, а его уже нет.

Она вскочила с кровати, боясь, что опоздала и он уехал во Флоренцию. Не надо было говорить про Николо Травило, и Стефано бы не рисковал своей жизнью, ступая на территорию врага.

Диана не стала звать Марту, накинула на плечи плащ и вышла из герцогских покоев. Если она проспала его отъезд, то не простит себе это. Если он уехала и не разбудил ее, то она не простит его.

Спустившись на первый этаж, герцогиня встретилась с Карло. Он поклонился, скрывая улыбку:

— Его Светлость в часовне.

Она еще не спросила, а мажордом уже ответил. Но он был очень проницательный, точно предугадывал все желания.

Герцогиня кивнула и направилась в часовню, в которую надо было идти через улицу. Чего вдруг Стефано Висконти стоит на коленях перед Господом Богом? Что-то просит? Или за что-то благодарит?

На улице моросил дождь, а Диана шла по мокрой траве, куталась в накидку и совсем не замечала сырости и холода. Она благодарила Бога за то, что он отвлек ее мужа, и она еще успеет его обнять.

Зайдя внутрь часовни, Диана увидела герцога. Он стоял на коленях, опустив голову и читая молитву. Вот самое подходящее время для откровенного разговора. Когда из свидетелей есть только Бог и он будет покорно слушать. Она перекрестилась, подошла к мужу и опустилась рядом с ним на колени. Стефано взглянул на нее и положил свою руку на ее.

Когда воин стоит на коленях перед Господом Богом, значит, он чего-то просит: если перед битвой, то просит благополучный исход. Но битва уже закончилась…

— Ты напугал меня,— прошептала Диана,— я проснулась, а тебя нет. Решила, что ты покинул меня и отправился во Флоренцию.

— Я бы никогда не уехал не попрощавшись,— его пальцы переплелись с ее пальцами,— иногда я бываю здесь, чтобы сказать Богу спасибо. Сегодня я благодарен больше, он вернул мне тебя, и это чудо.

Они смотрели друг другу в глаза, стоя на коленях в часовне, в святом хранилище покоя и умиротворения. Их даже не пугал холод, который проникал через щели в дверях. Диана коснулась щеки Стефано, на секунду показалось, что морщинок на его лице стало больше. Он переживал за нее, не спал ночами, ездил по лесам, даже был у дожа в Венеции. Но эти морщинки делали его более взрослее и мужественнее.

— Пошли кого-нибудь из подданных к Травило, не езди сам. Я прошу тебя, мне страшно за тебя.

Она просила, стоя на коленях, смотря в синие глаза. Она ожидала, что победит, что он кинется исполнять ее просьбу, но она ошиблась.

— Я хочу своими глазами увидеть место, где тебя держали. Я хочу внезапности, видеть испуг в его глазах и слышать его слова.

— Это территория Медичи, я даже не знаю, что будет, когда тот узнает о том, что миланский герцог проник на его земли и убивает его людей.

— А ему можно появляться на моих землях с тысячной армией?

— Он не был на твоих землях, он до них так и не дошел…

— Но пытался любым путем,— Стефано уже начал злиться, встал и направился к выходу,— я не удивлюсь, если твое похищение организовали с его подачи! И если надо будет идти за ответом к нему, я пойду.

— Я не думаю, что он причастен к моему похищению, и ты это прекрасно знаешь,— она тоже встала и подошла к нему,— меня не убили, за меня не просили выкуп, Алидози до сих пор сидит у тебя в заточении. Меня украл не Джовани Медичи.

Стефано задумался, она сейчас высказала то, о чем он думал все это время. Но это не повод, чтобы не устроить казнь Травило.

— Съездить во Флоренцию лишним не будет,— уже спокойнее произнес он, обернулся, чтобы идти, но Диана его затормозила.

— Хорошо, но прежде чем ты уедешь, позволь мне кое-что тебе сказать.