Охотники за партизанами. Бригада Дирлевангера - Дмитрий Жуков

d) штрафной батальон.

Следовательно, в особый полк "Дирлевангер" должна отправляться большая часть осужденных, непригодных для службы парашютистами. Я прошу немедленно поставить об этом в известность судей и представителей судебных органов.

4. В рабочий батальон "Бобруйск" должны направляться люди, годные по своему возрасту и физическому здоровью. Командиру полка предоставляется право использовать их в зависимости от степени пригодности. Что касается запасных частей, с которыми полк Дирлевангера может установить постоянные связи, то здесь нет никаких возражений. Из этих частей разрешается брать контингент для использования в штрафном формировании»[813].

21 июля 1944 г., когда Гиммлер стал главнокомандующим армии резерва, он отдал приказ о переводе к Дирлевангеру военнослужащих, осужденных военно-полевыми судами. В первую очередь, это были офицеры, в отношении которых уже было вынесено судебное решение, а также унтер-офицеры и рядовые, приговоренные к смертной казни, которую им заменили тюремным заключением. Если их отправляли в часть Дирлевангера, то они получали условно-досрочное освобождение. Количество осужденных военнослужащих, направленных в полк, заметно увеличилось после эвакуации тюрем вермахта во Франции. Но этих военнослужащих в войска СС не переводили, и сама процедура перевода, особенно офицеров, имела определенные бюрократические препятствия[814].

Новое пополнение в особый полк СС было отправлено 17 апреля 1944 г. из концлагеря Заксенхаузен. Оскар Дирлевангер, получивший звание штандартенфюрера СС (присвоено 19 марта 1944 г.), лично встречал эту команду, состоявшую из 27 «профессиональных преступников»[815].

23 мая из Заксенхаузена убыл следующий эшелон. В нем находилось еще 287 человек, причем 88 из них, уголовники-рецидивисты, изъявили добровольное желание служить в карательной части[816].

В тайном дневнике бывшего заключенного Заксенхаузена, норвежца Одда Нансена, встречается интересный эпизод. По его словам, прежде чем «профессиональных преступников» отправили в Белоруссию, в лагере проводилась пропагандистская акция. В Заксенхаузен приехали эсэсовские фотографы, запечатлевшие на пленку «сцены братания» между членами СС и уголовниками. Нансен пишет: «Вчера отсюда убыло в войска много людей — профессиональные преступники. Они были выпущены, чтобы отправиться на фронт… Им передавались подарки и цветы, и перед отъездом их сфотографировали перед главным входом. Убийцы, приговоренные к смерти, опасные враги общества — теперь они приятели, и должны бороться за великое Отечество и немецкую честь!»[817]

27 мая 1944 г. 182 человека убыло эшелоном из Аушвица[818]. Еще от 200 до 300 человек отправили из Бухенвальда[819]. По воспоминаниям Ойгена Когона, немецкие политзаключенные, узники Бухенвальда, усмешками отреагировали на включение уголовников в полк Дирлевангера. Они «с презрением говорили, что такие люди должны были носить на форме СС зеленый треугольник, как отличительный знак боевого товарищества»[820].

В первых числах июня 1944 г. от 700 до 800 человек прибыли в Узду. Часть уголовников перевели в Заболотье, где дислоцировался II батальон, в то время как штаб и I батальон остались в Узде. В Минске была сформирована запасная рота, куда включили солдат и офицеров, получивших ранения во время боевых действий[821].

На 29 июня 1944 г. особый полк СС имел следующую структуру:

штаб полка (полевая почта № 00512);

I батальон: штаб (№ 03824 А):

— 1-я рота (№ 03824 В);

— 2-я рота (№ 03824 С);

— 3-я рота (№ 03824 D);

— 4-я рота (№ 03824 Е).

II батальон: штаб (№ 01499 А):

— 5-я рота (№ 01499 В);

— 6-я рота (№ 01499 С);

— 7-я рота (№ 01499 D);

— 8-я рота (№ 01499 Е).

III батальон: штаб (№ 02678 А):

— 9-я рота (№ 02678 В);

— 10-я рота (№ 02678 С);

— 11-я рота (№ 02678 D);

— 12-я рота (№ 02678 Е)[822].

30 июня 1944 г. под началом Дирлевангера находился 971 человек (17 офицеров, 87 унтерфюреров, 867 рядовых)[823].

Еще 14 марта 1944 г. Дирлевангер обратился с письмом к Готтлобу Бергеру, в котором просил, чтобы ему прислали новых людей: «Восстановление части за счет 800 человек из концлагерей, по крайней мере, на ближайшие 3–4 месяца, не повысит ее боеспособность, поскольку эти люди должны еще пройти обучение, проверку…»[824]

Часть Дирлевангера была ослаблена после участия в боях под Дретунью. Дирлевангер понимал, что солдатам нужен отдых (22 февраля 70 штрафников отправились в отпуск[825]), а самому формированию требуется серьезное пополнение, чтобы успешно бороться с партизанами. Зная, какое пополнение прибывает в полк, Дирлевангер просил передать ему осужденных, уже проходивших военную подготовку, или же, если это невозможно, чтобы заключенные проходили четырехнедельную подготовку в штрафном лагере СС в Праге.

Бергер согласился, но усилить полк подготовленными кадрами не мог. Тогда он принял другое решение. Старый друг Дирлевангера давно вынашивал идею создания мусульманского соединения СС. В случае успеха этого проекта, полагал покровитель штрафников, отношения между Германией с исламским миром могли улучшиться, а миллионы мусульман могли присоединиться к борьбе против большевизма. Заручившись согласием Гиммлера, Бергер стал действовать. В январе 1944 г. на базе бывшего 450-го тюркского батальона началось формирование 1-го Восточно-мусульманского полка СС (в дальнейшем его планировали развернуть в дивизию «Новый Туркестан»). Из этого полка Бергер и решил временно взять людей, чтобы усилить штрафную часть. В сообщении Дирлевангера от 28 марта 1944 г. мы встречаем фамилию командира мусульманского полка — штурмбаннфюрера СС А. Майер-Мадера. Эта фамилия есть и в списках офицеров особого полка. Эти списки подавались 29 апреля и 3 мая 1944 г. в Главное управление кадров СС[826].

Появление тюркских солдат и офицеров у Дирлевангера подтверждает МакЛин[827]. На переброску мусульман в Белоруссию указывают историки И.А. Гилязов и О.В. Романько[828].

Не меньший интерес представляет и справка, подготовленная УМГБ по Минской области в 1951 г. Согласно этому документу, «батальон Дирлевангера» находился с конца января по май;[829] 944 г. на территории Узденского района. Батальон «был укомплектован в основном из крымских татар, карачаевцев и других национальностей, которые в своем составе насчитывали около 1 тыс. человек»1.

В книге МакЛина есть ссылка на телеграмму рейхсляйтера Фрица Заукеля (от 8 мая 1944 г.) о прикреплении к штрафному формированию двух-трех тысяч восточных мусульман и одной тысячи выходцев с Северного Кавказа. Историк, опираясь на сообщение Дирлевангера от 29 мая 1944 г., пишет, что около одной тысячи восточных мусульман, расквартированных в Осло (Норвегия), ожидали приказа о переводе в особый полк СС. Проблема решилась в июле 1944 г., когда Дирлевангеру придали Восточно-мусульманский полк[830].

На наш взгляд, подключение подразделений с мусульманами стало происходить в конце марта 1944 г., при этом они никогда не находились в полном подчинении у Дирлевангера. Уместно также привести мнение историка Д. Тригта. Он, исследуя вопрос с магометанскими частями в СС, утверждает, что в период проведения операции «Весенний праздник» у Дирлевангера находились в оперативном подчинении мусульманские роты. Браконьеры, уголовники, бывшие члены СС и вермахта, иностранные добровольцы составляли 434 человека, а эсэсовцы-мусульмане — 550 человек[831].

В особом полку СС служили испанцы, переведенные в часть за дисциплинарные проступки в период их службы в «Синем легионе» (в литературе часто именуется также «Голубой дивизией»[832]). В одном из документов (от 14 апреля 1944 г.) встречаются имена и фамилии шести человек: Прага-Родригес, Валенсия-Харас, Кастелланос, Овадио-Инглесиос, Лопез и Родригес-Гарсия. Один из испанцев попал в особый полк из штрафного лагеря СС в Праге. Есть информация, что испанцы воевали в составе формирования Дирлевангера до самого конца войны[833].

В тот же период в особом полку СС продолжали служить украинцы. Вот лишь некоторые фамилии: Иван Голтвяник, Николай Рожко, Иван Терещенко, Павел Романенко, Иван Сусуя, Петер Терещук, Степан Слободяник, Нестор Чонков[834].

Неясно, как сложилась судьба латышского подразделения СС, приданного батальону в декабре 1943 г. Последнее донесение из латышской роты поступило 6 января 1944 г. В документе указана ее численность — 154 человека (в то время как в конце 1943 г. в строю находилось 166 солдат и офицеров)[835]. По всей видимости, в январе 1944 г. латышей вывели из подчинения штрафной части.

В документах батальона, относящихся ко второй половине января 1944 г., также есть упоминание о русской роте. 21 января зафиксирована ее численность: один офицер и 160 рядовых (в обозе у подразделения было 18 лошадей, 10 саней, 7 повозок и одна полевая кухня)[836]. Надо сказать, что с середины лета 1943 г. название «русская рота» в штабных документах части не использовалось. Судя по всему, это была рота, куда свели остатки бывших русских подразделений, уничтоженных в боях под Дретунью, а саму роту — во время подготовки донесения — по ошибке назвали «русской», что в условиях боевых действий иногда случалось. Вместе с тем некоторым русским удалось пережить период тяжелых боев на фронте.