Зима гнева (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна

– Жом!!! Прошу вас!!!

На счет к Валежному капнуло больше ста тысяч золотых. В уютный сейф (на то же имя) улеглись камушки и бумажки. И Митя довольно улыбнулся.

Посмотрим, какую рожу скорчит Антон, увидев, что его счет, с которого финансировались диверсии, не то, что не уменьшился, а даже пополнился! Вот хотите – стреляйте, но удержаться от такой маленькой пакости он не мог!

А еще…

Разграбленный им банк принадлежал некоему жаму Корпу. А жам Корп сделал состояние на поставках оружия в армию Борхума и не хотел останавливаться. А зачем?

Он на фронт не пойдет, его дети тоже, а быдло… бабы новых нарожают! А война – это выгода! Ему оружие надо продавать! Много!!!

Так что войну он пробивал всеми силами…. Ну и получи, сволочь!

Банк был его детищем, подонок решил мутировать из фабриканта в банкира, вот, Митя его немножечко и подсек на взлете. Не разорится, конечно, но сложности у него будут.

Как приятно чувствовать себя спасителем отечества…

И скромный герой отправился в бордель – немножечко отпраздновать удачное дело. А там и следующее спланируем…

В районе Ферейских гор. Ставка Валежного.

Антон Андреевич смотрел на карту.

– Максим, на тебя вся надежда.

Интендант угодливо улыбнулся.

– Антон Андреевич, оправдаю!

– Знаю я, как ты оправдаешь! Но учти: сопрешь больше трети – на осине повешу! Не до воровства сейчас!

Интендант поклонился, пряча насмешливые глаза.

Ага, не до воровства! Это смотря кому! Вот если ему, то у него сезонов нет! Но в этот раз…

Действительно, чего скромничать?

Фереи заплатили хороший выкуп. Али-Хан устраивался в бывшем Халахан-Варте, а нынче поселке Казачьем. В память о тех, кто не пожалел своей крови.

Там же устраивались заложники. Место хорошее, освобождать замучаешься. Уж всегда можно будет успеть их положить в рядочек. И горцы знали, Али-Хан так и поступит. Ему было за что мстить… его семью не пожалели.

Валежный планировал весеннюю кампанию.

Митя прислал ему приятные вести из Борхума. Война, безусловно, начнется. Но чуточку позднее. Кровь войны – деньги, и когда одной из сторон устраивают сильное кровопускание, ей требуется передышка. Борхум, строго говоря, меньше Русины раз в пять. Поэтому Митины диверсии были для него… чувствительны. Взорван пороховой завод? Надо восстанавливать, а порох пока возить из-за границы. Или с другого завода, но тот не справляется, или строй еще… но это же время нужно!

Взорваны бронепоезда? Мост?

Опять деньги и деньги…

Ограблен банк?

И снова – деньги.

Лионесс и Ламермур, конечно поддержат, но на своих условиях. Сейчас у них рубль возьмешь – после войны десять отдашь. Вообще невыгодно получается за чужой карман воевать.

Ну, убитого политика вообще не считаем, туда ему и дорога… Валежный не знал, что еще предпримет Митя, но подозревал, что ему понравится. Самое удачное вложение денег в его жизни.

И самый удачный поход по нужде…

Антон Андреевич грустно улыбнулся.

Конечно, одному человеку не под силу остановить разогнавшуюся государственную машину. Или – под силу? Он не знал, но песочку Митя туда сыпанул от души. Не сломается, так заедать начнет капитально. И они выиграют столь необходимое для Русины время. Чтобы соединиться с частью Алексеева, с частью Калинина – и начать наступление на Русину. На освобожденцев.

А еще для этого нужны деньги. И интендант, который сволочь и ворье, но достает все необходимое!

Где?

Да хоть бы и у Хеллы, вот уж что Валежного не интересовало ни в малейшей степени. Ему результат был важен, а не процесс!

Солдаты обуты и одеты, боеприпасов хватает, кони сыты – ну и? Чего еще придираться? Не свое ж, а трофейное… пусть ворует, лишь бы не зарывался.

Так неправильно?

Идите вы, благодетели! Сами войска кормите…

Али-хан тоже получил свою долю инструкций. Понятно, живодерских и бесчеловечных. В частности об убийстве заложников, об отступлении в Чилиан…

Зверство?

Валежному и это было безразлично. Кто его тут осуждать будет? Мировая общественность?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Плевал он на нее три раза!

Почему-то как пакости устраивают в Русине, так это восстановление справедливости. А стоит Русине навешать подонкам ответных плюх, как поднимается вой.

Ай-яй-яй, кошмар какой, сюсеньку малюсенькую обижают злые дяди… тот факт, что у сюсеньки руки по шею в крови защитничков совершенно не смущает. И Валежный прекрасно понимал, почему так. Сейчас сюсеньке прилетит, потом на защитничков посмотрят с плотоядным интересом… нет, до этого они доводить не хотят.

Невинные?

Беззащитные?

Но как-то так получается, что русины ни на чью землю первые не приходили. А вот к ним лезли постоянно, в том числе и фереи.

Не хотите волноваться за своих жен и детей? Сделайте так, чтобы мы были спокойны за своих. Все разумно и логично. Почему кому-то что-то не нравится?

Что ж.

Весна пройдет в боях…

Русина, в дороге

– Б…

Больше Яне ничего на ум не шло. Вопрос, может ли она хоть день прожить без приключений, тоже рассматривался, как чисто риторический. А ведь так хорошо все начиналось…

Ехали медведи, на велосипеде… Корней Иванович, простите. Но ведь реально – все вписывается!

И ехали, и на велосипеде, и наткнулись… лучше б на таракана! Падение с велика Яна бы перенесла, а вот такое зрелище…

Отрыжка времени.

С-сволочи!

Четыре тела на дороге. Мужских тела, раздетых догола, изуродованных… у всех выколоты глаза, отрезаны уши, нос, на всех раны…

Судя по всему – над людьми жестоко издевались в последние минуты их жизни.

Яна сделала Потапу жест – стой на месте. Отдала ему велосипед и решительно развернула мальчишку спиной к трупам.

– Не смотри.

– Яна… а…

– Топыч, я кому сказала? Не смотреть…

– Но…

– Им ты ничем уже не поможешь. Я сейчас их как-то приберу, чтобы мы могли проехать…

Еще и свалили в неудачном месте. Велосипед – это вам не вездеход, тащить его по целине, обходя трупы? Велики в этом времени не из алюминия, они тяжелые! Яна не собиралась строить из себя боевого ишака. Проще сдвинуть трупы в сторону, ладно, в канаву…

Неэтично?

Идите вы в канаву с вашей этикой! Такая картина сейчас по всей Русине! И если кто-то думает, что революция – это установление справедливости… ни минуты! Это множество смертей… Яна историю знала, в отличие от многих. И знала, что творилось в революционном Петрограде. Как убивали людей, причем, не только мужчин, которые имели отношение к вертикали власти, но и их жен, детей… даже младенцев не жалели. Уничтожали безжалостно!

Зверье – и то гуманнее будет!

Яна искренне радовалась, что ее сын сейчас не в Звенигороде. Понятно, на местах немногим лучше, но… лучше.

Большой город – большая толпа.

Мегаполис, столица – считай, то же самое, но в квадрате, в кубе, истерия на подзаводке, накручивание масс даже и не требуется. Если среди ста человек один-два дурака, то среди тысячи уже не меньше пятидесяти. Десять тысяч – считай – пятьсот идиотов, а то и тысяча. И все они прекрасно подзуживают друг друга.

Страшненькая это арифметика.

Яна не знала точно этой науки, и вообще, она лесник, а не политолог, но чем толпа отличается от неуправляемого стада? Даже не стада… вы видели, как себя ведут животные при лесном пожаре?

Никакой разницы.

Только там все спасаются, а здесь все нападают. И это страшно…

Яна медленно подошла к трупам… м-да. Попались бы ей те, кто это делал… ведь видно, что наслаждались. Она б тоже насладилась от души. Садо-мазо ввела бы! Яна примерилась, как бы поудобнее перехватить первый труп за щиколотки и стащить с дороги.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Тяжело…

Мертвое тело вообще тяжелее живого. Почему так? Она не знала. Но первый труп отправился в канаву. Второй… Потап дрожал всем телом, но не поворачивался. Разве что…

– Яна, а не надо их отпеть?