Любовница на Рождество - Виктория Александер

– Жаль, что я не сказал этого много лет назад. Долго я к этому шел. – Он глотнул бренди. – Я сохраню твой секрет ровно столько, столько ты пожелаешь. Я ничего не скажу семье сэра Себастьяна. Я не совсем все это одобряю, но понимаю. Человек делает то, что считает должным, ради тех, кого любит.

– Даже если ему и не хочется это делать?

– Особенно если не хочется.

Она покачала головой и посмотрела в глаза отцу.

– Я… право, не знаю…

– Боишься?

Она кивнула:

– Немного.

– Неудивительно, милая девочка. Любовь – самое страшное, что есть на белом свете, если не считать потерю любви.

– Я не хочу его потерять. – Вероника сдвинула брови. – Что мне делать?

– Этого я не могу тебе сказать. Однако раз уж я делюсь с тобой житейской мудростью, то изволь выслушать еще один совет. – Он помолчал. – В этом мире человек может рассчитывать только на любовь. Жизнь преподносит нам всевозможные сюрпризы, приятные и неприятные. И жизнь слишком коротка. Вот и все. – И отрывисто закончил: – Позвать твою тетю, или ты предпочитаешь поговорить с ней одна?

– Ты бы мог остаться?

– Если ты этого хочешь.

– Хочу больше всего. А пока что… – Она кисло усмехнулась. – Пока что я хотела бы выпить бренди.

– И что?

– Они все еще там, сэр, – сказал Стоукс. – И они послали за тетей леди Хэдли-Эттуотер.

– Прекрасно, – кивнул Себастьян. – Дайте мне знать, когда они закончат разговор.

– Если я вам понадоблюсь, сэр…

– Я вас позову. Спасибо, Стоукс. – Себастьян продолжал мерить шагами гостиную.

Не стоит так волноваться. Он ведь сказал Веронике – и сказал честно, – что доверяет ей поступать так, как она сочтет нужным. Он, конечно, готов справиться с последствиями – если она скажет правду, – но предпочел бы как можно дольше этого избегать. Она – единственное, что имеет для него значение независимо от того, как отнесутся к этому ее семья и его семья и повлияет ли это на его наследство.

Но как же отвратительно ощущать свою беспомощность!

– Дворецкий сказал, что ты здесь, ходишь туда-сюда. – В комнате появился Синклер.

– Кажется, я только этим и занимаюсь последнее время.

Синклер печально покачал головой.

– Вот что бывает, когда не имеешь хорошо продуманного плана.

– У меня был план, – огрызнулся Себастьян. – Я дал ей понять, что она одержала верх, что она будет моей любовницей, на Рождество по крайней мере. Я рассчитывал, что здесь, в деревне, я смогу убедить ее – обольстив, если хочешь, – вступить в брак.

– И как же все обернулось?

– Чертовски плохо. На нас нагрянула сначала моя семья, потом ее, как ты успел заметить. – Себастьян замотал головой. – Я попал в ловушку собственного фарса – я сам все сотворил.

– Согласен – это полностью твоя вина.

– Моя, и только моя. – Он, прищурившись, посмотрел на друга. – Но ты ведь еще что-то хочешь сказать?

– Только то, что полнейшая глупость не обольщать женщину, на которой намерен жениться. – Синклер хмыкнул. – Полный бред.

– Мне казалось, что это единственный приличный способ.

– Но тебе не свойственный. Сколько женщин у тебя было?

– Не знаю, – отмахнулся Себастьян. – Несколько.

– Много, насколько мне известно, – сказал Синклер. – Послушай. Забудь про эту чушь и соблазни ее. Сейчас. Затем убеди ее выйти за тебя, если ты все еще хочешь этого брака.

– Конечно, хочу. – Себастьян перестал бегать по комнате. – Она заперла дверь между нашими спальнями.

Синклер уставился на него, потом расхохотался.

– Да это старый женский трюк. Отказать мужчине в том, чего он хочет. И тогда женщина получает то, чего хочет сама.

– Я уже не знаю, чего она хочет, – с раздраженным вздохом произнес Себастьян. – Но в этот самый момент она во всем признается своему отцу.

– Вот это да! – Синклер присвистнул. – Как ты думаешь, ее отец тебя застрелит?

– Скорее ее тетушка.

– Тогда тебе нечего терять. Говорю тебе: соблазни ее, соблазни сегодня же ночью. Взломай дверь, если придется. Скажи ей все то, что говорил мне о ней. Что будешь любить ее завтра больше, чем сегодня, и что ты мечтаешь умереть, держа ее руку в своей… Прекрасные слова, между прочим. Я намерен позаимствовать их у тебя в случае необходимости.

– На здоровье, – ответил Себастьян.

– И так далее, и тому подобное. – Синклер смерил его твердым взглядом. – Она любит тебя, старина. Почему, скажи на милость, она продолжает этот обман?

– Она не говорила, что любит, и я тоже не говорил.

– Еще одна проблема. Скажи ей, ради Бога. – Синклер тяжело вздохнул. – Ты же так умело общался с женщинами.

– У меня в голове все перемешалось с того самого момента, как я ее увидел. Но ты прав – я объяснюсь, соблазню ее, и в конце концов она выйдет за меня.

Синклер усмехнулся:

– Вот сэр Себастьян, которого я знаю. А теперь пойдем к твоим братьям – они в бильярдной, курят и пьют твой первоклассный ликер. Мужская компания – это именно то, что тебе необходимо перед битвой со слабым полом.

– Согласен, – кивнул Себастьян, и оба приятеля отправились в бильярдную.

Это не очень-то похоже на план, и тем более на хороший, но ничто другое не сработало.

Синклер прав. Он пытался вести себя прилично и следовать глупым правилам, а это противно его натуре. Он хотел, чтобы она была в его постели до конца жизни. И только как жена. И, черт возьми, она будет его женой.

Глава 19

– Никогда не думала, что мне придется говорить такое. – Лотте не сводила глаз с племянницы. – Ты, Вероника Смитсон, полная идиотка.

– Почему? Потому что хочу сохранить независимость? – в свою очередь, удивилась Вероника.

– Потому что ты не представляешь, чем рискуешь, – заявила Лотте.

Тетя и бабушка пришли в библиотеку вместе, и бабушка тут же заснула в кресле.

– Вы с ним любите друг друга. Всем сидевшим сегодня за обеденным столом это было ясно. За исключением, кажется, тебя. – Лотте бросила взгляд на брата. – А ты собираешься что-нибудь сказать?

– Я уже сказал то, что хотел. – Он поднял бокал и кивнул сестре. – Теперь это прекрасно делаешь ты.

– Я всегда ценила свою независимость и свободу, – сказала Вероника. – Не понимаю, почему мне следует от них отказываться.