Заговор против Гитлера. Деятельность Сопротивления в Германии. 1939-1944 - Гарольд Дойч

Когда информация об этом дошла до рабочей группы Эцдорфа—Гроскурта в Цоссене, был сделан вывод об опасности новой кровавой чистки, на этот раз в армии, при помощи которой Гитлер попытается «нацифицировать» армию, то есть добиться того, чтобы она не просто выполняла все его приказы, но делала это с воодушевлением, полностью поддерживая и одобряя политику нацистов. Подобные устремления Гитлера вполне очевидно проявились еще во время дела Бломберга—Фрича. Было ясно, что необходимо немедленно «действовать на упреждение», и поэтому как члены цоссенской рабочей группы, так и другие представители оппозиции обрушили «шквальный огонь» всех возможных аргументов на Гальдера и Браухича, а также на командующих Западной группировкой. Согласно «косвенным уликам», рабочая группа активно работала весь день 18 октября 1939 года, и уже на следующий день документ, содержавший конкретный план переворота, был готов[124].

Значительная часть этого очень важного документа была сохранена и дошла до нас благодаря Гроскурту, который буквально выхватил этот материал из кипы документов, которые в Цоссене стали в панике сжигать 5 ноября 1939 года.

Очевидно, что документ по форме, содержанию и стилю был составлен таким образом, чтобы быть благоприятно воспринятым в первую очередь военными. Для того чтобы текст был изложен предельно четко и ясно и одновременно жестко и хлестко, то есть, что называется, бил в точку, меморандум был разбит на разделы и подразделы. Вводная часть меморандума была озаглавлена «Грозящая катастрофа»; в самом ее начале говорилось, что, несмотря на советы и предостережения со стороны как военных, так и политических кругов и структур, осознающих всю полноту ответственности за происходящее, и вопреки своим собственным ранее торжественно провозглашенным обещаниям, Гитлер принял решение развернуть новый виток войны посредством вторжения в Бельгию. Начало наступления запланировано на середину ноября. Это будет означать конец Германии. Как погодные условия, так и другие факторы ясно говорят о том, что наступление окончится провалом, который будет иметь бедственные последствия для страны. Эта акция побудит союзников к тому, чтобы вести войну до полного разгрома Германии; она также спровоцирует вступление в войну Соединенных Штатов, которые не только будут снабжать союзников необходимым снаряжением и другими материальными средствами, но также направят в Европу войска, движимые захватническими настроениями и жаждущие завоевать Германию. Остальные нейтральные страны Европы, возмущенные нарушением нейтралитета Бельгии со стороны Германии, также присоединятся, скорее всего, к ее противникам. В свою очередь, Германия не сможет ни в коей мере полагаться на Советский Союз, который предпочтет выждать момент и «оторвать свой кусок» от поверженной Германии. Германия будет уничтожена и морально, и материально. Поэтому выполнение решения о нарушении нейтралитета Бельгии имело бы роковые последствия для судьбы страны.

Во втором разделе, озаглавленном «Требование текущего момента», говорится, что единственным способом предотвращения катастрофы является свержение правительства Гитлера. Никакие протесты и увещевания на него не действуют; опьяненный успехом в Польше, Гитлер, почувствовав вкус крови, в своей кровожадности хочет еще. Он готов поставить на карту судьбу Германии, поскольку знает, что ее противники не будут заключать мира с ним.

Следующая и главная часть меморандума имела заголовок в виде приказа: «Никаких колебаний!» В этом разделе прослеживалась агрессивная политика Гитлера и подчеркивалось, что ее результаты представляют лишь иллюзию «успеха». Так, присоединение Австрии было затруднено, а не облегчено тем, что у власти находятся нацисты; многие жители Австрии, которые выступали за объединение с Германией, изменили свою точку зрения именно из–за своего враждебного отношения к нацизму. Оккупация, после присоединения Судетской области, всей оставшейся территории Чехословакии была подвергнута в меморандуме особо жесткой критике, поскольку из–за этого Запад занял резко антигерманскую позицию и в вопросе о Польше. Касаясь внутренней и экономической политики Гитлера, меморандум резко критиковал полное уничтожение «торжества закона» и разгул произвола, деградацию моральных и религиозных ценностей, господство тирании и коррупции. Германия никогда так не была близка к хаосу и большевизму, как сейчас. Двадцать миллионов людей на ее границах уже попали под власть большевиков. То, что переворот сейчас не будет всеми поддержан, абсолютно не должно смущать тех, у кого имеется достаточно гражданского мужества. Как только людям наглядно разъяснят, что их ожидало в результате правления ненормального человека, они будут смотреть на произошедшее по–другому и поймут все как следует.

В меморандуме было решительно отвергнуто утверждение, что поддержка переворота явится нарушением военной присяги. При этом подчеркивалось, что присяга обязательна для всех, а Гитлер нарушил возложенные на него обязательства и принес интересы страны в жертву своим собственным. Немецкий солдат должен в первую очередь сохранять верность своей стране, а не узурпатору, который переступил через национальные интересы.

Относительно перспектив заключения мира отмечалось, что после свержения Гитлера есть все основания полагать, что союзники займут умеренную позицию, поскольку та опасность, которую заключали в себе Гитлер и его режим, будет устранена. Есть все основания полагать, что Франция не хочет воевать, если только не будет совершено нападение на ее территорию; к миру стремятся и практически все нейтральные страны, тем более что всех объединяют опасения возможной экспансии большевизма в Европе. Условия мира, на которые можно рассчитывать, будут в целом соответствовать Мюнхенскому соглашению, однако помимо этого Германия может получить «территориальный коридор», соединяющий ее с Восточной Пруссией и промышленным районом Верхней Силезии. Это позволит избежать проблем, связанных с проживанием «ненемцев» на германской территории, а с другой стороны, обеспечит преобладающие интересы Германии в Польше и Чехословакии.

К сожалению, раздел, посвященный конституции и государственному устройству новой Германии, оказался среди тех частей документа, которые были уничтожены. Та же участь постигла и раздел «Первоочередные меры», если не считать несколько сохранившихся слов в начале раздела о взятии под контроль, в частности, газет и радио. В этот раздел были включены положения, выработанные в результате выполнения указания Гальдера Гроскурту составить план действий по осуществлению переворота. Интересно, что Гальдер, вспоминая в 1952 году о работе Гроскурта в рядах оппозиции и тех услугах, которые он ей оказал, подтвердил, что в составленный в октябре 1939 года меморандум были включены проработанные до деталей предложения о ликвидации СС и гестапо, захвате радиостанций, установлении контроля над прессой, действиях командиров частей на местах по «зачистке» территории от нацистов и т. п. В то время Гальдер высказывал свою поддержку и симпатию в отношении этого меморандума, подчеркивая при этом, что он обсуждал документ с Беком в 1940 году и им была дана ему очень высокая оценка. Гальдер также сказал, что показывал документ Браухичу. По словам Эцдорфа, именно Гроскурт доставил документ Гальдеру и Штюльпнагелю, а также Беку и в центр Сопротивления в абвере. Через тот или иной канал этот документ попал и в руки Герделера, который обсуждал его с Хасселем 30 октября 1939 года.

Эцдорф отмечает, что Гроскурт доставил документ и командующим Западной группировкой, однако если это и было сделано, то значительно позднее. В личном и служебном дневнике Гроскурта нет никаких записей относительно такого рода поездок, совершенных в тот период[125].

Хотя Гальдер и высоко оценил этот меморандум, он ничего не сказал о том, какое воздействие оказал на него этот документ в то время, когда он был составлен. Гальдер все более и более разочаровывался в командующих Западным фронтом; их отношение к происходящему действовало на него обескураживающе. О том, насколько мало симпатий они испытывали как к самому наступлению, так и к человеку, который отдал приказ об этом наступлении, видно из того, что никто из тех, в отношении кого велся зондаж со стороны оппозиции относительно их желания присоединиться к перевороту против Гитлера, не доложил об этом кому следовало. Однако можно ли было все же добиться от них участия в планируемой акции? На эту тему Гальдер вел бесконечные дискуссии со своей правой рукой и заместителем Штюльпнагелем, которого он позднее охарактеризовал как «прекрасного солдата и прусского дворянина с головы до пят».

Штюльпнагель обладал огромной силой духа и энергией и не собирался уклоняться от участия в перевороте даже и в том случае, если в нем откажется участвовать Браухич. По его мнению, они бы смогли обойтись и без него. Он понимал, что в таком случае Браухича надлежало каким–то образом нейтрализовать, и вызвался сам сделать это. «Я запру его в его кабинете, а ключ выброшу в унитаз», – постоянно повторял он Гальдеру, дрожа от ярости и возбуждения.