Феи Гант-Дорвенского леса (СИ) - Беляева Марина Александровна

Друзья-зеленушки знали эту фею. Хотя теперь, после того позора с похищением принцем пикси, её знал каждый, но Игнорику, Пузырю и Шутнику и раньше доводилось общаться с очаровательной Душицей.

— Привет, Душица! — хором поздоровались бездельники.

— Какую новость ты нам принесла? — спросил Игнорик, развязывая свои ноги и повиснув на руках.

— Что интересного произошло в лесу? — продолжил Пузырь, безрезультатно пытаясь встать.

— Ты только нам скажи, мы тут же примчимся посмотреть на это! — радостно подытожил Шутник, с глуповатой восторженной нежностью глядя на Душицу.

— Да нет-нет, что вы, глупенькие, — искренне рассмеялась Душица, помогая Пузырю встать. — Я просто пришла поделиться одной симпатичной проказой! Вы можете хорошенько повеселиться, если только послушаете меня.

— И как? — хором спросили зеленушки.

Душица окинула их лукавым взглядом. Она села на опавшие листья бересклета, скрестив ноги, как человеческий мальчишка и заговорила с несуразно таинственным выражением:

— Вы сейчас подойдите к этой противной девчонке, скажите, мол, мы такие-то и такие-то, нам очень жалко тебя, доброе дитя. Мы видели, как ты мучаешься, и захотели тебе помочь…

— И что, нам помогать ей?! — вскричал обрадованно Шутник.

— Да нет, что ты, Шутник! — махнула рукой Душица. — Тьфу на тебя, ещё чего придумал! Нет, вы даёте ей глину, она как раз сейчас в ваших руках.

Приятели огляделись и тут же заметили, что каждый из них держал горсточки грязно-оранжевой глины.

— Вот чудеса, — ахнул Пузырь.

— Ты настоящая волшебница, Душица! — воскликнул Игнорик, спрыгивая на землю и раскинув непропорционально длинные, бесколенные ноги в разные стороны.

— Ещё бы, — с гордостью произнесла фея. — Мы, спрайты, кое-что в этом понимаем! Ну вот, даёте ей эту глину, она начинает лепить…

— И что дальше? — спросил Пузырь, затаив дыхание.

— И её руки склеиваются! — торжественно закончила свою речь Душица.

Приятели-зеленушки переглянулись после этой фразы, а затем весело расхохотались.

— Отличная задумка!

— Вот потеха-то будет!

— Пойдём, пойдём скорее!

— Вот Душица, вот придумала что!

— Девчонка, а как соображает-то, а!

— Лучше фир-дарригов будет!

Душица весело смеялась с компанией, пока та не ушла от неё далеко — в сторону полянки с несчастной беднягой. На самом деле фея даже немного сочувствовала этой девочке: душица знала и про её общение с Королем, и про те несчастья, что сваливались постоянно сваливались бедняжке на голову… Не то чтобы Душица прям уж так сильно хотела ей мешать: по большому счёту, ей всё равно. Эта девочка не была настолько красивой, чтобы она могла покорить сердце феи или вызвать куда большую жалость, чем мимолётное сочувствие. Вот её подруга — другое дело… но даже в таком случае Душица не отступила бы от своего.

Эти девчонки осмелились спасти Имбиря.

Что ж, если они так пекутся о вонючем предателе, ублюдке, испортившему жизнь Крокусу и Душице, и нарушившему самое главное правило фей «не воровать у своих», то пусть получают по заслугам.

И пока эта троица никчемных бездельников несет зачарованную глину, Душица поколдует ещё немного. Ну, чтобы этой девчонке-глазачу жизнь мёдом не казалась.

Глава 26

Проклятье, снова не получается!

Резкий удар — и песок брызгами разлетелся во все стороны. Как назло, несколько маленьких песчинок попали прямо в глаза девочки, и Тилли, чертыхаясь, пришлось их протереть. Но лучше не стало: руки были грязные, а оттого щипать начало только сильнее.

Всё без толку. Всё.

Тилли едва не плакала от безысходности. Хоть ты тресни, ничего у неё не удавалось. Пыталась лепить дома из земли — в итоге угваздала всё вокруг, не собрав даже одной маленькой хижинки. Попробовала шалашики построить, но толку-то: сучки тут же гнили в руках, а листья падали на землю, стоило к ним только протянуть руку. Что с травой? Почему редкая и тоненькая осенняя травка становилась толстой и обжигающей, как осока, едва Тилли протягивала руку, чтобы оторвать от неё хотя бы один листочек?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Хотя, на самом деле, Тилли знала, почему. Она затруднялась сказать, в чём разница между заколдованной и не заколдованной вещью, но всегда могла отличить одну от другой. Листья, трава и деревья вокруг выглядели немного иначе, чем обычно. Ни зеленее, ни страннее, ни причудливее, а просто иначе.

Вот как сейчас. И кому только в голову пришло вредить Тилли!

«Паучий Король, — тут же отвечала себе девочка на этот вопрос. — Ну а кто ещё? Других таких колдунов в лесу нет. Спригганы бы сами напали… Разве что фир-дарриги… Но это не похоже на их шутки».

Так или иначе, кем бы ни был этот злой колдун, ему удалось довести Тилли до отчаяния. Солнце уже начинало клониться к западу, и, хотя ещё не вечерело, Тилли понимала, что совершенно не успевает построить целый город для маленьких дёрнов. Да что уж там, она за всё это время даже одного жалкого домишки не сколотила! Теперь из-за неё Кейтилин точно умрёт, а всё почему? А потому что Тилли не может справиться с заколдованной землёй!

«Может быть, это и хорошо, — мрачно размышляла девочка, с унынием глядя на разворошенную полянку. — Ты хотя бы постаралась её спасти. Совесть твоя чиста. Кто ж виноват, что тебе мешают».

Это были разумные размышления, но почему-то от них становилось только хуже. Тилли вовсе не хотела сдаваться, однако руки её опускались сами, как будто бы против воли.

Ну а что делать, если не получается.

Может, ну его? Бросить всё и честно сказать «Извините, ребят, не могу»? Дык а зачем вызывалась, если не можешь? Нет, это грязная, позорная идея! Не может она… так смоги, раз вызвалась!

Тилли подняла комья земли; как и ожидалось, они тут же начали сыпаться прямо в руках и размазываться по коже, словно нарочно мешая ей лепить.

«Точно Паучий Король, — мрачно убедилась Тилли. — Кто ещё мне может так мешать?».

Она бросила землю вниз и с грустным вздохом уселась на траву: надо подумать, что делать дальше. Может, постараться ещё немного? Да она уже сколько часов так пляшет, от шалашей к земле, а от земли — к песку, и хоть бы хны. Или пойти дальше, поискать другую землю? Оно бы и хорошо, но ведь дёрны её с полянки не пускают — тут же под ноги кидаются, как озверелые! Как будто бы с них убудет, если Тилли не на этой полянке возьмет сучки для шалашей, а на другой!

Неужели и правда нет никакой надежды?

— Эй, девочка!

— Ай!

И Тилли в испуге смахнула чудовище, запрыгнувшее к ней на колени. Оно шмякнулось на землю и, не будь Тилли такой испуганной, она бы тут же принялась его топтать; пока девочка просто вскочила на ноги и отбежала так далеко, насколько это было вообще возможно.

— Ты чего дерёшься?!

Второе чудовище внезапно появилось у Тилли на голове. Она с диким визгом схватила его, но неизвестная тварь больно вцепилась в волосы и совершенно не желала их отпускать. Девочке пришлось с силой сжать чудовище за брюшко, чтобы оно, полузадушено хрипя, разжало свои маленькие цепкие лапки, а затем швырнуть на землю на землю. Во время драки тварь вырвала у Тилли клок волос, но теперь, когда она кашляла и корчилась от боли на земле, с ней можно было спокойно…

— Эй, остановись! Мы помочь хотим!

Третье чудовище не стало никуда прыгать, а просто встало между ней и своим собратом. Только теперь Тилли заметила, что это никакие не чудовища, а просто уродливые феи. Ну, может, не настолько уродливые, как спригганы, но у одного ноги раз в пять длиннее, чем туловище, второй похож на пузырь с коротенькими ручками и крохотной головой с ярко-рыжими кудряшками, а третий… ох, да на эту носато-ушастую рожу без содрогания и не взглянешь!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но хотя бы не чудовища, и то приятно. Не хватало сейчас ещё врагов наживать.

— В следующий раз, когда так прыгнете, затопчу насмерть, — мрачно пообещала девочка, скрестив руки на груди и в упор глядя на носатую фею. — Скажите спасибо, что целые остались!