Акт исчезновения - Кэтрин Стэдмен

которые не собираетесь выполнять.

Видимо, Хемингуэю не понравился совет Чехова о заряженном ружье. Если б каждое заряженное ружье в каждой придуманной истории должно было выстрелить, не было бы никаких новых историй.

Когда я захожу в кафе «101», звенит колокольчик, но никто не обращает на меня внимания из-за громкой музыки. Оглядываю посетителей. За стойкой сидят в основном мужчины разного телосложения и габаритов.

За ними маячит белоснежный шеф-повар, через кухонную арку его видно только по пояс. Две официантки – одна протирает стол, другая наливает кофе. Женщина средних лет за столиком у окна уплетает из корзинки сладкий картофель фри и спокойно разгадывает кроссворд, низко сдвинув очки на нос.

Пройдя вглубь зала, я смотрю ей в затылок. Длинные блестящие каштановые волосы собраны в пучок, под свисающими прядями видна тыльная часть шеи цвета слоновой кости. Марла. Внутри все сжимается. Женщина, которую я ищу с тех пор, как она исчезла шесть дней назад. Женщина, которую я приняла за Эмили Брайант. Лучшая подруга Эмили.

Подхожу и молча сажусь напротив. И, не успев остановить себя, тут же отшатываюсь, взглянув ей в лицо. Это та самая девушка, с которой я познакомилась на кастинге шесть дней назад, но вся правая сторона ее лица от брови до скулы – сплошной темно-фиолетовый синяк. Нежная кожа вокруг глазницы припухла. Она попыталась замазать самое страшное консилером, но до конца это не скроешь. Правую бровь рассекает глубокий порез, рана начинает заживать.

Марла ободряюще протягивает мне руку через стол. Я отстраняюсь. Ее холодные пальцы нежно, но твердо обхватывают мое запястье.

– Расслабься, – воркует она. – Все в порядке. Выглядит хуже, чем есть на самом деле.

Улыбается и тут же корчится от боли.

Расслабившись и поставив рядом с собой сумку, я разглядываю повреждения на ее лице. Марла тоже с интересом рассматривает меня – женщину, которая упорно выслеживала ее почти неделю.

– Кто это сделал? – спрашиваю я.

Она понимает, о чем я, – о ее лице:

– А ты как думаешь?

Я думаю, что Бен Коэн. Скорее всего, не сам Бен, а тот, кого он подослал.

– Он кого-то подослал? – спрашиваю я, и она едва заметно кивает. – Это Бен или Майк устроил?

– Это одно и то же, – перебивает Марла. – Ты прослушала запись?

– Да, прослушала.

– Значит, ты знаешь, что произошло в ту ночь.

– Да. А потом Эмили попыталась их шантажировать? – уточняю я.

Она снова кивает, и я понимаю, что ей, наверное, трудно разговаривать: поврежденные мышцы болят под синяками.

– Она прокрутила им запись, – тихо продолжает Марла. – И связалась с несколькими другими девушками с той вечеринки. Нашелся свидетель, который видел, как помощник Бена что-то подливал ей в выпивку. И при необходимости Эмили предоставила бы этого свидетеля. Но она сказала, что откажется от всех обвинений, если они поступят правильно.

– Правильно – это как?

– Дадут ей роль. Она не хотела суда. И денег не хотела, хотя знала, что они предложат. И, богом клянусь, они так и сделали. Но она хотела именно то, ради чего приехала в Лос-Анджелес. Цена была слишком высока, но Эмили решила, что уже заплатила ее и должна получить что-то взамен. Тем более они уже делали это для других актрис.

– Что? Давали им роли после того, как… – вырывается у меня прежде, чем я успеваю как-то поделикатнее сформулировать вопрос. Марла кивает. – Тогда что же пошло не так на этот раз?

Она замолкает, когда приносят меню, и не произносит ни слова, пока официантка не возвращается за стойку.

– Запись. Они хотели получить ее. Но Эмили сказала, что сделки не будет, пока она не окажется на съемочной площадке в костюме. Она им не доверяла. В общем, она решила оставить у себя доказательства, пока не будут выполнены ее требования.

– Но она могла оставить себе копию, а им не сказать, – возражаю я.

Марла хихикает и снова морщится:

– Они бы узнали. Они хотели прислать кого-нибудь очистить ее жесткий диск и проверить электронную почту. Это было частью сделки. Но она столько перенесла из-за них, что не собиралась впускать их в свой дом, в свою жизнь.

– Значит, она отказалась?

– Да, – Марла разворачивает заменитель сахара «Свит-н-Лоу» в ярко-розовой обертке и опускает в кофе. – Она заявила, что отдаст запись только после съемок. Им пришлось бы переснять фильм целиком, если б они захотели расторгнуть сделку, а они ни за что на это не пошли бы. – Марла замолкает, не донеся кружку до рта. – Между прочим, она была достаточно хороша для этой роли. Была отличной актрисой. Им не пришлось бы переснимать фильм из-за нее.

Была. Была достаточно хороша. Слова повисают между нами в воздухе.

Вряд ли у Эмили будет много возможностей возобновить карьеру, если она когда-нибудь вернется. Они наверняка об этом позаботятся. Я собираюсь с духом, прежде чем спросить:

– И что они сделали, когда она отказалась отдать запись?

Марла смотрит в окно на лос-анджелесскую улицу сквозь наши отражения.

– Они вели себя так, словно ничего страшного не произошло. Сказали, что она может оставить запись, пока не будет во всем уверена. И предложили на выбор три роли. Отличные роли, главные роли. Вселили надежду. Но Эмили была осторожна. Она записала на диктофон и эту встречу, их предложение – все, что они говорили. И когда они сообщили, что передумали, она сказала, что сделает с обеими записями… – Марла делает паузу, наслаждаясь воспоминанием, как Эмили перехитрила двух мужчин, считавших, что у них все под контролем.

– Она держала их за яйца, – подсказываю я.

Марла хмурится:

– Как знать… Но конечно, они напряглись. Заявили, что сделка снова в силе, и сказали, какую роль ей дадут. Ей осталось прийти и подписать контракт… а потом она пропала.

– Пропала после того, как подписала?

– Она не отвечала ни на сообщения, ни на звонки, вообще никак. Сначала я решила, что встреча прошла неудачно, они опять не договорились и Эмили расстроилась. Но, оказалось, дело не в том. – Марла замолкает. – Нужно было сразу поехать к ней домой, а я ждала до следующего утра. Меня впустила уборщица, но Эмили дома не было. Я не дозвонилась до нее и залезла в ее ноутбук. Нашла ее через приложение отслеживания звонков и написала, чтобы она оставалась на месте, пока я не приеду.

– И где она была?

– Ей пришлось исчезнуть. Она до сих пор там. Если хочешь, могу отвезти тебя к ней.

От этих слов Марлы по спине бегут мурашки: непонятно, то ли она предлагает сходить на встречу с живым человеком, то