Ромашки для королевы - Оксана Демченко

Нильэса нервно смяла перчатку и повела плечами.

Потом улыбнулась победно – снизу донеслись шаги. Быстрые, уверенные, знакомые. Дверь распахнулась и Орильр почти вбежал в комнату. Он уже знал, что застанет ее здесь. Остановился и охнул. Нильэса снова улыбнулась – да, хороша. Дыхание у многих перехватывает.

– Хороша-а… – протянул Орильр. – Сэль, твоя работа! Это сильно прилипло?

– До заката можно отмыть, – заверила ведьма. – Хочешь, поспорим?

– Дорогой, – проворковала Нильэса. – Мой дорогой!

– Та-ак, я все поняла и забыла это слово, Рир, – пообещала Сэльви.

– Спасибо, – обрадовался Орильр. – И, Жас, отведи ее к зеркалу, не сиди тут ледяной статуей. Пусть сама глянет… н-да… водички ей дай, что ли…

Рыжий наконец оттаял и заржал самым грубым образом, на свой похабный пьяный лад. Нильэса вздрогнула и встала, вырывая локоть из его железной лапы, тряхнула головой и вышла. Большое парадное зеркало висело в конце короткого коридора, ведущего к лестнице. Она посмотрела в него сразу, желая еще раз…

– Эй, пеструха! – крикнула в спину ведьма. – Предупреждаю: станешь меня или Рира проклинать – к тебе вернется. Все, дословно! Так что ты уж того, поаккуратнее со словами и делами.

Визг восхитил даже готовых к нему Орильра и Сэльви. Долгий, многозвучный, переходящий в непристойную брань, стоны и плачь.

Магический деготь милосерднее настоящего – он не склеивает волос, не имеет запаха и не оставляет следов на полу. Но оттого выглядит еще страшнее. Деготь покрывал лицо, руки, волосы, платье, едва заметную в разрезе ногу, он размазывался при каждом прикосновении и создавал чудовищные разводы.

Нильэса бросилась вниз, не разбирая дороги. Домой! Там она все смоет. До заката еще далеко. Гнусная ведьма!

С первой каплей воды деготь стал… настоящим. Теперь он склеивал волосы, лип ко всему в роскошной ванной комнате и все глубже въедался в кожу, вызывая зуд. И запах! Два часа усердия в обращении со щеткой сделали кожу красной и шершавой. Волосы склеились в сплошной бесформенный ком.

До заката…

Нильэса всхлипнула и вспомнила второе обещание – про старуху. И почти сразу – слова про Совет мудрых. Вздохнула, сняла диадему и зашвырнула в угол. Ведьма околдовала Орильра. Вот и пусть он мучается один! Да нужны ей эти жалки вещи! Будут другие алмазы и иные платья. При одном условии – если не станет дегтя.

Нильэса-а-Кав вышла из дома ранним вечером. Письма с отказом от имущества она отправила во дворец, гнусному Жависэлю. Камни свалила в ларец. Платья пришлось бросить. Стоило их увязать веревкой, отнесенной подлым заклятием к имуществу Орильра, – и все пропитались тем же гнусным дегтем.

Когда солнце село, красная распаренная а-Кав всхлипывала от запоздалого страха, изучая свое лицо в зеркале. Обычное, чистое. Правда, волосы пришлось обрезать почти под корень – деготь исчез, а колтун остался.

Она легла в постель, морщась от ее узости и неудобства. Старый дом родителей мал и убог. Сами они – ничтожества, не добившиеся ничего при дворе. И ей уже не отмыться от сплетен, которые куда чернее дегтя. Да и воспоминания о черноглазой твари страшнее любой пытки. Хуже того, подумать лишнее нельзя, вернется назад пожелание, ведьма опасна. И не думать…

Остается одно. Нильэса прикрыла глаза и расслабилась. Сон забвения вернет ей репутацию и уверенность в себе. Не станет грязи прошлого – ни мужа, ни его гнусных алмазов, которые слишком хороши, чтобы их легко забыть, ни позора этого страшного дня. Новая жизнь и новые возможности. А Орильр пусть мучается со своей подёнкой. Так ему и надо. Уже теперь им тошно – день испорчен, завтрак пропал, ругани до вечера хватит. Она улыбнулась и задремала.

Последним огорчением для а-Кав могло бы стать то, что завтрак не пропал, и темой обсуждения визит бывшей жены не стал.

Орильр, правда, не удержался и вышел на балкон, чтобы пронаблюдать Нильэсу, бегущую по парковой аллее с несвойственными ей рычанием и визгом. Вернулся, прикрыл дверь и рассмеялся, погрозив жене пальцем.

– Ты ведьма, Сэль! Я и не думал, что до такой степени, если честно. Но, признаю, я и сам не лучше. Мне понравилось. Надеюсь, это не навсегда?

– К вечеру сойдет. Я ей сказала – если отдаст тебе домик и камни, – улыбнулась Сэльви. – Но вообще-то и так отмоется. Я не могу долго сердиться, она того не стоит. Ты умный эльф, я ожидала более интересной жены. И очень нервничала, знаешь ли. Тут все слишком красивые.

– Только я – не их судьба, – беззаботно кивнул Орильр, – а твоя. И я к этому постепенно привыкаю. Ну, ты готова к королевскому завтраку из пятнадцати перемен?

– Что, тут и умру от обжорства? – ужаснулась Сэльви. – Вчера двух хватило. Рир, мне всю ночь бабочки снились, каких ты наколдовал. Спасибо.

– Королевам подают всего по ма-аленькой ложечке. Ты справишься. Это меню осеннего бала, ты его должна одобрить. Или внести изменения. Учти, от титула мы с тобой пока спасены благодаря Жасу, и бал будет без нас. В долине Лирро определенно есть ведимы. Я сменил привязку заклинания Стены, теперь они заперты, поскольку прежние перстни доступа во внешний мир не действуют, а несколько новых я отдал Жасу. План на первое время такой: будем искать Черных и выселять с нашей Саймиль. Глянув на мою бывшую, глупо сомневаться – у нас все получится. Деготь хорош. Спасибо, хоть без запаха.

– Это пока не возьмется отмывать, – хихикнула ведьма. – Давай сюда завтрак.

Орильр кивнул и прошел через комнату, открыл дверь с лестницы и поклонился, пропуская Жависэля и еще трех эльфов. Представил их как наместника, в чьих руках закон, и его мудрых – правый отвечал за магию, левый – за имущество и торговые дела Лирро и его жителей, а третий, вошедший последним, будет заниматься воспитанием и обучением вышедших из сна. Все вместе должны еще и думать о праздниках – осенний бал у эльфов был всегда. Только последний «король» его отменил, перекраивая под себя все законы до единого. И теперь жителям Лирро надо вернуть радость. Вечным она очень важна, так сказал последний представитель рода а-Тэи, которого то и дело пытались назвать «ваше величество». Орильр терпел, но с явным трудом – и почтение, и покладистость.

В две минуты Жависэль расчистил стол от бумаг, заодно рассказывая о них Сэльви. Там были свитки со старыми законами, списки подлежащих казни сном забвения «тружеников» пыточного дела и их помощников – дознавателей и соглядатаев. Рядом лежали наброски системы разбора имущественных споров – древние дома отправленных на поля льна перешли в новые руки. Их следует вернуть, но не выгонять же нынешних жильцов на улицу?

Сэльви несколько виновато поняла – в эту ночь не спали ни Орильр, ни Жависэль, ни мудрые. Потом она заулыбалась. Все же муж нашел время для королевского завтрака. Бал – это повод ей угодить. Приятно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});