Ромашки для королевы - Оксана Демченко

Эфрых шел и хмуро глядел на мир, подзабытый за минувшую сотню лет. Законы гномов – они как хороший булат, куются один раз. И коли решили звать города Синим, Желтым, Красным – это уже решено. Но сын много раз настаивал на изменении к старому порядку. Мол, и гному нужна теплота в душе. Может, зовись столица не Стальным городом, а по древнему, Самоцветным чертогом, внук бы так не вызверился на всех вокруг?

– Вернемся – поменяю порядки, – буркнул седой гном на десятый день пути, когда самые трудные перевалы и осыпи остались позади. – Хорошее было название, а? Самоцветный-то наш, давнишний.

– Поменяй, – согласился знахарь. – Нога не болит? Вроде прихрамывать ты стал, отец. У меня мази имеются, да и напеть могу.

– Ну, дурное дело завсегда шумное, – рыкнул седой, усердно поправляя походку. – Собери тут всех окрестных вддыхров, умник. А мази беречь следует. Как еще нас люди-то примут. Тут на юг мимо Эрхоя не промахнешься, разве только дебрями, без дороги. А меня там, полагаю, и теперь помнят. Люди такие мелочные, всего-то пуд золота в выкуп попросил.

– Попросил?

– Вежливо.

– Я твою вежливость знаю. Они понятия не имели, что можно что-то изменить в условиях, хоть немного срок оттянуть. Весь люд золотишко снес до последней ушной сережки. Князь-то свое попрятал, а как со злости его стали искать – убежал и более не вернулся. Сундуки только три года спустя выискали. Наши ребята, кстати, из торговых.

– Серьезно? И я не знал?

– Они к твоему дядьке пошли, он был Становой. И повелел золото из сундуков взять в возмещение долга, а прочее в казну города отвезти, и людям их добро вернуть сполна. Ох и морока, отец! Год возвращали. Зато тебя еще год вспоминали весьма слезно. Город и не знал, как их князь богат. В общем, ты прав, могут и теперь узнать.

– Вот честно скажу – не люблю людей, сын. Они вертлявые. То да, то нет, а всегда выходит – «может быть». Толковых железных в их породе – единицы.

– Стена. Никогда ее не видел отсюда.

Гномы встали и дружно опустили мешки. Закат и привычка оставили в очках всего по два стекла, довольно бледных. И мир читался отчетливо и в полном цвете. Лес горел изумрудным огнем, переливался ивовым подлеском мягкого серебра в низинах. Вспыхивал редкими искрами рябин, рано покрасневших листом и отягощенных гроздьями. Золотые сосны на холмах праздновали закат. И за всем этим великолепием сплошным мраком от земли и почти до зенита Опрокинутых озер стояла Стена. Она скрывала юг полностью. И выглядела так угрожающие, так инородно и неправильно, что по спине полз холодок. Трудно было поверить, что внутри, за ней, живут те самые оллфы, о которых легенды рассказывали столько хорошего. Добро и Черная стена – это слишком разные вещи. Несовместимые.

Знахарь рыкнул пару низких нот и широко повел руками, будто воду горстями в верхние озера плеснул.

– Темная магия, самим оллфам она не принесла ни покоя, ни радости, – нахмурился Збыр. – Мне за Стену не пробиться, отец. Сильно сделано. Как они умели, на веки вечные. В нашей легенде все верно сказано – на крови их короля. Могу добавить одно – теперь это мертвая кровь.

– Значит, беда не миновала их. Что ж, раз нет хода за Стену – пока к западу двинемся, мимо оллфов, – кивнул Эфрых. – Там у Леснии заставы стоят, за диким лесом. Хороший народ, крепкий. Жаль, почти не соседствуем, они мне по душе.

Збыр кивнул, соглашаясь и с оценкой леснийцев, и с выбранным маршрутом.

Он уже прикинул – до застав идти более ста человеческих верст. Диким лесом, непривычным гному. То есть не мене двух недель. Хорошо, предусмотрительная Рона уговорила выходить прежде осени. Плохая погода верхнего мира – это, говорят, большая неприятность. Их зимы похожи на смертельный холод высокогорья. Не найдешь крова, не обзаведешься одеждой и пищей – пропадешь.

Хорошо бы застава приняла мирно!

После безумных посланий Кныттфа можно ожидать всякого…

Но, само собой, не того, что увидели гномы, приближаясь к заставе.

Сперва они решили, что люди жестоко и бесчестно убивают оллфа. Собственно, так это и выглядело. Северная сторона поляны забрана дощатой стеной в пятнадцать футов, не менее. Перед этой стеной стоит оллф. Тонкий, светловолосый и молодой – как все они, вечные. Оба клинка в его руках опущены.

А в сотне футов разместились стрелки людей, не менее двух десятков. Все – с добротными северными луками. Рослые воины, отменная подготовка которых не вызывает сомнений. У каждого при поясе меч. Эфрых прищурился, издали опознавая работу подгорных мастеров. На вооружении застав леснийский князь не экономил, сразу видно. Он даже почти не сомневался, что у сидящего на поваленном бревне воеводы меч с клеймом рода Гррхон, только не мог понять, как подобное оружие попало к человеку? Воевода глянул на оллфа, тот чуть кивнул.

Гномы заволновались и прибавили шагу. Хорошенькое дело – начать знакомство с людьми с участия в таком безобразии! Это у вершинников считается, не обнажил секиру или меч – не виновен. А гномы полагают, отвернувшийся от драки виновен наравне с затеявшим ее.

– Эй, вы чего тут вытворяете? – загудел издали Збыр.

Оллф потряс головой и рассмеялся, оборачиваясь к своим «спасителям». Сперва гномы не поняли его реакции, но потом догадались – светловолосому показался забавным голос знахаря. Он и правда низковат даже по меркам людей, а оллфов – и подавно. Воевода тяжело поднялся и заковылял навстречу гостям, опираясь на крепкую трость.

– Уже поняли, спасать не надо, – обиделся Эфрых. – Эх, все у вас, вершинников, не путем, все с чудью. Сиди, колченогий упрямец! Сами доковыляем. У меня тоже к этому бревну интерес имеется. И к тебе, мил человек.

– Семья Гррхонов на прогулке? – поинтересовался воевода. – Приятная встреча. Садитесь, угощайтесь, еще пять минут позора для моих лучников – и домой.

– В чем позор? – уточнил Збыр, потрясенный догадливостью человека, узнавшего их с первого взгляда.

– Двадцать лучших бойцов не могут попасть в одного эльфа, – вздохнул тот. – Пятый день, представляете? Он уже язык обтрепал, наставляя их бить с упреждением, рассчитанным на всю группу. То есть первый кладет стрелу в цель, двое чуть правее и левее, еще двое – ближе и снова с поправкой… И все без пользы. Если не заденут – он обещал выгнать и более не допускать к обучению. Мастер Кэльвиль очень строгий с учениками эльф. – воевода улыбнулся, приметив интерес гномов к съестному: – Хороша ли ветчина? Меня, кстати, Бравом зовут.

– Бесподобна. Я наставник гранильного цеха Эфрых, а сын зовется Збыром, он знахарь. Шаман, если по-вашему.

– Приятно видеть говорящего по-леснийски гнома. И вообще здесь вам рады. Кушайте, только со смеху не подавитесь. Я вот, правда, все больше плачу – ну стыдно… кого я границу оборонять набрал? Кэль, еще раз?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});