Семь ступеней в полной темноте - Павел Георгиевич Чагин

могу понять, что и как произошло. Когда разберусь, обязательно тебе расскажу. Сейчас не готов. Скажу только, что это ты вернула меня к жизни.

– Я? – удивилась Сольвейг. – Каким образом?

– Через боль… У тебя это хорошо получается.

Арон показал ей свое запястье. На котором еле заметно читались очертания прозрачного браслета. Такой же браслет он надел и ей, когда-то.

– Я чувствовал твою боль. Она была так сиьна, что заставила мое тело вернуться к жизни.

– Вот как… – она задумалась о чем-то. Отняла от груди уснувшее дитя, и уложила в ясли. Потом, придвинулась к нему ближе, и пристально посмотрела в глаза, ища в них ответы.

– Я столько всего хотела тебе сказать. Я так ждала тебя…. Был даже момент, когда я решила оторвать тебе голову…. Но мама сказала, что это нормально в моем положении. Я чуть не сошла с ума. А тебя все не было….

– Прости, это моя вина, но изменить что-то, я был не в силах.

– Твоя. Но… смерть, как я уже сказала, более чем уважительная причина. Значит, мои чувства не обманывали меня. Значит, связь между нами действительно неразрывна. Но сколько пришлось вынести, чтобы это осознать…. Я не жалуюсь, просто… было так больно и нестерпимо. Так было никогда, понимаешь?!

– Я понимаю…. – Арону стоило больших усилий не опустить глаза, и не отвести взгляда в сторону.

– Не делай так больше. Еще раз я этого не выдержу.

Арон обнял ее за плечи и крепко прижал могучее тело к своей груди. Горячие, тяжелые слезы Сольвейг упали на его шею. Тяжело дыша, она с силой стиснула его в своих объятиях.

– Спасибо что ты пришел… – прошептала она.

– Прости что так поздно.

– Нет… Спасибо, что ты пришел в мою жизнь, и наполнил ее смыслом. И жаль, что ты потерял отца. Я бы очень хотела познакомить его со своими родителями.

– Он в лучшем из миров… – Арон погладил ее по волосам.

– Все равно жаль. Я бы хотела узнать человека, который так воспитал тебя.

– Ну, как и я, он не был подарком… Его не вернуть, но, знаешь… я мог бы познакомить тебя со своей матерью.

– Не шути со мной так, я ведь серьезно.

– Боюсь, это не шутка – подала голос Уна, откуда – то со спины. Она тихо подошла, и нависла над Ароном, поставив локти на его плечи.

– Не поняла!? – глаза Сольвейг сузились, в теле почувствовалось напряжение.

– Ах да, – Арон развел руками. – Вы, кажется, уже знакомы.

Сольвейг с недоверием смотрела то на одного, то на другого участника этого диалога.

– Признаться, я сама в это до конца не верю, – поведала Уна. – Но, он так похож на своего отца…. Прошло столько лет. Столько всего случилось. Так что, подруга дней моих суровых, прими пока все как есть. А обстоятельства потом. Эта история требует отдельного разговора.

Уна прикрыла глаза и уткнулась подбородком в седую макушку сына.

Сольвейг какое-то время молчала. Такой новости она как-то не ждала. Врядли Уна тронулась умом. Да и Арон уж слишком спокоен. Позволяет ей висеть на себе….

– Сейчас я готова верить во что угодно. Но ты – и мать, как-то не вяжется. – усомнилась Сольвейг.

– Все меняется. Взгляни на себя. – Напомнила Уна с улыбкой.

– Не начинай! – Сольвейг резко покраснела. Кто-кто, а эта женщина знала о ней все.

За дверью послышались торопливые шаги. Это сердобольная королева мать пришла проведать внука.

– Все в сборе? Просто замечательно. – Застав такую семейную идиллию она чуть не всплакнула.

Арон встал, и учтиво поклонился.

– Завтрак уже ждет вас, – объявила королева Гуда. – Оставьте-ка меня наедине с внуком. Быстро!

Сольвейг улыбнулась, глядя на то, как расцветала ее мать….

Жизнь в белых горах пошла своим чередом. О потрясениях не так давно минувших дней, казалось, все забыли. Арон проводил время со своей возлюбленной, Уна, погрязла в своих заботах и делах. Радость жизни, постепенно наполняла ее. Король с королевой тряслись над внуком. Даже Эсхил, казалось, был рад возможности быть здесь. Живое общение, особенно с детьми, восторгало его. Все вроде бы хорошо. Но мысль о маленькой деревушке в горах не оставляла Арона в покое. С одной стороны, он не знал, как рассказать Сольвейг о том, что там случилось. А с другой стороны, он отлично понимал, что совсем скоро появятся «всходы», как говорила Эзрин, и он должен будет там побывать. Вернее, остаться на какое-то время. Вспоминая разговор с отцом, он отлично осознавал, что сам не зная того, нашел возможность возродить свой народ. Передать его дух и жизненные силы новым поколениям людей, в совершенно новом мире.

Откладывать этот разговор более было нельзя. Эсхил, как и обещал, наладил связь с Кили, от чего она, мягко говоря, ошалела сперва. Но, потом, все же нашла в себе силы и дала более или менее складный отчет о делах в деревне. Время еще было…. Арон, собрав дух в кулак, решил не тянуть и выложить все за ужином. Обычно за столом собирались король с королевой, Сольвейг, и он сам. Новоявленная семья изо всех сил пыталась наладить хорошие отношения.

Явившись к ужину под руку со своей рыжеволосой девой, Арон шагнул в обеденный зал. Однако, его ожидал сюрприз, причем не очень приятный. Все пошло не по плану. Дело осложнилось тем, что за столом кроме царственных особ, присутствовали еще семь дев. Все они были разные и одеты по-разному. Но в чертах их лиц легко читалось нечто общее. Без сомнения, это были остальные дочери царственной четы. Сестры Сольвейг. За все время пребывание во дворце, Арон ни разу с ними не встречался. Не было их и среди тех крылатых воинов, что участвовали в побоище у его догоравшего дома. Однако, планы менять нельзя. Арон решил, что в любом случае скажет, что должен, и будь что будет. Нужно лишь выбрать правильный момент.

Король Ангус, жестом пригласил их сесть справа от себя. Он был задумчив, но доброжелателен. Королева мать слегка смущалась, и лицо ее, то и дело, трогал легкий румянец. Девы с хищным интересом разглядывали кузнеца. От чего сердце его тревожно забилось.

Глава 30. Королевское предложение.

– Взгляни, Арон, это мои благородные дочери, – представил Король. – Пришло время вас познакомить! Слева направо: Аделина, она самая старшая. Катрин, Далия, Аста, Агнета, Ингрид, ну и Фрида, самая младшая, не считая Сольвейг.

Арон встал, и склонил голову в знак приветствия. Некоторых сестриц он все же вспомнил. Как и их клинки, стремящиеся