Семь ступеней в полной темноте - Павел Георгиевич Чагин

ты так долго был?! – всхлипывая, прохрипела она.

– Я… ненадолго умер, – улыбнулся он спокойно и безмятежно.

– Как так? – всхлипнула Сольвейг.

– Представляешь? Оказывается так бывает.

Арон нежно погладил ее по голове, одновременно осматривая просторное помещение.

– Отдохни. Не нужно больше горевать. Сейчас я все исправлю.

Голос его был так спокоен и уверен, что Сольвейг как-то сразу обмякла. Сказалась усталость и нервное истощение. Глядя в глаза любимой, Арон подложил под ее голову попавшуюся под руку подушку. Сделав это, он встал и, повернувшись к королеве спросил:

– Где ребенок?

– Он… умер! – Губы королевы задрожали, а лицо исказилось гримасой отчаяния и печали.

Он мягко взял ее холодную руку, и повторил вопрос:

– Где ребенок…?

Присутствующие с недоумением следили за этой сценой. В ответ на вопрос, королева Гуда, указала рукой в сторону небольшого зала, туда, где стояла Уна. Уна же, единственная из всех, кто там был, кажется, начинала понимать, что происходит. Проходя мимо, кузнец встретился с ней взглядом. Войдя в комнатку, Арон увидел изящный пеленальный столик, на котором лежало нечто продолговатое, накрытое простыней. Он подошел ближе и убрал ткань. Младенец лежал на спине, омытый, с аккуратно перевязанной пуповиной, но не подавал признаков жизни.

– Уже слишком поздно, – констатировал один из лекарей, зашедший следом.

– Почему? – беспристрастно спросил Арон.

– Прошло уже больше двух часов. Простите, но… все что могли, мы сделали. Тщетно…

– Если все так, доктор, то почему же он до сих пор розовый и теплый?

Доктор осекся на полуслове. Действительно, маленький трупик должен был к этому времени уже окоченеть, а кожа иметь синеватый оттенок. Но этого не случилось! И, если не знать наверняка, можно было бы сказать, что младенец просто спит.

– Подержи те ка это…

Арон скинул с себя странный плащ, перчатки и куртку летного комбинезона. Всучив все это лекарю, он закатал рукава. Уна, стоявшая чуть поодаль, и с волнением наблюдавшая за происходящим, без слов подхватила, стоявший в тазу графин. Она зачерпнула теплой воды и полила ему на руки. Омывшись, Арон протер руки насухо и вернулся к столику. Бережно, сначала продев руку под головку, а потом и под спинку, он приподнял малыша.

– Боюсь, он тронулся умом… – постановил лекарь уныло.

Уна, в ответ лишь качнула головой, предлагая посмотреть, что будет дальше. Она уже все поняла, и жаждала увидеть «ЭТО» собственными глазами.

Арон с младенцем подошел к окну. Солнце клонилось к закату. Веяло теплым ветерком. Он поднял сына перед собой. Глядя на своего первенца, кузнец торжественно произнес единственное, что пришло в голову:

– От отца к сыну… От сына к внукам…. От внуков – правнукам.

Он прикрыл глаза… представил, как когда-то отец вот так же держал его в своих сильных и добрых руках, отдавая часть своей бессмертной души, чтобы жизнь вновь наполнила его тело. И почувствовал он, как искрящаяся теплота переполняет его сердце и струясь по незримым протокам, под самой его кожей, стекает с кончиков пальцев, озаряя тело младенца мягким, мерцающим светом.

– Может быть это прозвучит странно, но я бы хотел, чтобы моего сына тоже звали Арон, – сказал кузнец. – Чтобы, когда меня не станет, он продолжил мой путь и напоминал обо мне. Я могу на это рассчитывать?

– Да… – ответила королева в замешательстве.

Кузнец повернулся к ничего не понимающей Гуде, и, осторожно высвободив свои руки, передал королеве свое дитя. Она приняла его, так же бережно, искренне не понимая, к чему все это… Посасывая тонкий пальчик, вполне себе живой и розовый, младенец полным восторга взором смотрел в ее лицо.

Получив ожившего внука на руки, не веря своему счастью, королева мать поспешила к дочери. Отдав ребенка, Арон пошатнулся. В глазах потемнело. Он сделал шаг назад, и чуть не упал. Но Уна вовремя подставила ему руку.

– Может, присядешь? – она указала на кушетку у стены.

– Да, пожалуй… – согласился он и оперся о стену.

– У вас… кровь идет носом, – заметил отошедший от первого шока лекарь.

Арон провел трясущейся рукой по губам, и взглянул на окровавленные пальцы.

– Наверное, это нормально. Видите ли, два часа назад я был еще мертв.

– Теперь, я поверю во что угодно, – лекарь шумно сглотнул. – И… как оно там, сударь?

– Там? – Арон пожал плечами. – Там все иначе.

– Я схожу за своим чемоданом, там есть все, чтобы остановить кровь. Вы не против?

– Да, конечно, сделайте милость…

Арон сполз по стене и рухнул на кушетку. Уна присела рядом и уложила его голову себе на колени.

– Ты очень, очень плохо выглядишь! Я на силу тебя узнала. Знаешь, меня это беспокоит, – призналась она, теребя его длинные, спутанные волосы.

– Мне нужно придти в себя. Это займет какое-то время, – успокоил ее Арон. – Подумать только… у меня есть мама. А теперь еще сын. И еще куча людей, чьи лица мне знакомы… Может быть это действительно неплохо?

– Знаешь, во всем есть свои плюсы и минусы. Но в любом случае это гораздо лучше, чем быть одному.

Улучив момент, одно из воплощений Эсхила, просочилось в комнату, пока все радовались чудесному воскрешению ребенка. Уна вздрогнула, увидев перед собой это нечто, но Арон успокоил ее жестом. Солдат достал из подсумка какое-то устройство, извлек оттуда белый диск с тончайшей иглой и легким движением прилепил Арону на плечо.

– Что это? – предмет насторожил Уну.

– Это стимулятор, – ответил солдат голосом Эсхила. – Поверьте, ему это нужно.

– Откуда кровь? – спросил Арон.

– Следствие перегрузки. Я напичкал твой мозг знаниями, как и обещал. Это скоро пройдет. Пару недель, может месяц. Кроме того, ты давно не ел… Не знаю, можно ли считать смерть сном… но в любом случае, аппликатор придаст тебе сил на пару суток. Но не более.

Уна с недоверием оглядела предмет на плече сына. Солдат же отстранился, и пристально уставился своими линзами в ее лицо. Уна почувствовала себя не уютно.

– Он все о тебе знает, но, впервые видит тебя так близко, – догадался Арон.

Солдат кивнул и занял место у входа, выполняя заложенную в него функцию.

– Я потом тебе все расскажу, – пообещал Арон. – А пока эти парни побудут рядом. Если со мной что-то случится – они помогут.

– Хорошо… Я рада, что есть, кому о тебе позаботиться, но они пугают даже меня, – призналась Уна.

– Я сам их побаиваюсь, – улыбнулся Арон. – Они лишь следят, чтобы мне ничего не угрожало. Но, лучше не делать резких движений.

Глава 28. Дворцовая жизнь.

Самое страшное, похоже, было позади. Арон успокоился. Может быть, навалилась усталость. Может