Двойная ложь - Ридли Пиерсон

После бесконечных сомнений по поводу того, каким образом пробраться в отлично охраняемый двор депо, Альварес все-таки решил схитрить. Он был прекрасно осведомлен о том, что все прибывающие на станцию вагоны проверялись самым тщательным образом. Он мог рискнуть, подбросив свой груз на один из поездов, но он не хотел рисковать жизнью. Одно дело — спрятать небольшой черный рюкзак, и совсем другое — человека.

Выдать себя за охранника во время смены персонала промозглым зимним вечером казалось весьма маловероятным способом проникнуть в депо и, следовательно, наименее ожидаемым.

На его счастье, дополнительные инструкции О’Мейли предполагали круглосуточную охрану депо командой численностью в двенадцать человек, в три раза больше обыкновенного. Чем больше народу, тем легче будет затеряться в толпе. По иронии судьбы, среди менее многочисленной команды заметить постороннего было бы гораздо легче.

Стоя посреди аллеи, ведущей к главному входу, Альварес расстегнул молнию черной нейлоновой куртки, купленной в Армии Спасения. Под курткой была надета темно-синяя форма охранника. В сочетании с нагрудной пластиковой карточкой она должна была послужить Альваресу пропуском в депо.

Оставив лыжную куртку расстегнутой — так, чтобы была видна карточка, Альварес глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Через несколько минут двенадцать охранников выйдут из ворот, чтобы разойтись по домам, а тринадцать пройдут во двор. Он взял с собой красную металлическую коробку для бутербродов, в которой лежали сэндвич с тунцом, бутылка колы и маленький пакет чипсов. В стальном термосе плескался кофе «Блю Маунтин» — пожалуй, единственный намек на то, кем он был на самом деле.

На случай непредвиденных обстоятельств у Альвареса был подготовлен план отступления. Возможность его осуществления была одной из причин, по которой он решил пробираться во двор пешком. Если бы его застукали на подъезжающем составе, он оказался бы внутри огороженного двора депо. Если же его опознают в воротах, у него будет возможность, воспользовавшись тщательно продуманным маршрутом, сбежать к ожидающему его такси, шоферу которого он заплатил пятьдесят долларов за десятиминутный простой, уже подходивший к концу.

Ламинированная пластиковая карточка, прикрепленная к нагрудному карману, болталась в такт шагам, ритмично ударяясь о пуговицу кармана. Еще за двадцать ярдов до ворот Альварес увидел, как два подошедших охранника ухватились за свои карточки и показали их кому-то невидимому, занимавшему будку проходной. Было ясно, что тщательной проверкой карточек никто заниматься не собирался; охранники прошли мимо будки, не сбавляя шага и не сказав ни слова. Его предположение оказалось верным: отсюда вторжение не ожидалось. Как оказалось, местные служащие просто выполняют рутинную работу точно так же, как это делал бы какой-нибудь каменщик или сборщик мусора. Охранники большей частью смахивали на бывших спортсменов, обладавших минимально возможным образованием и сделавших слишком большую ставку на карьеру профессиональных атлетов. Гора мускулов и не слишком много мозгов. В то время как администрация «Нозерн Юнион» опасалась возможного нападения на один из поездов, охранники депо казались более озабоченными тем, чтобы явиться на работу вовремя и не заснуть во время смены. Все новоприбывшие направлялись прямо к стоявшему на возвышении трейлеру, в котором, по всей видимости, располагался офис.

Пластиковой карточки в сочетании с соответствующей униформой было вполне достаточно, чтобы провести его через проходную. Альварес судорожно глотнул и шагнул вперед, приподняв карточку и стараясь не смотреть в сторону окна будки, как будто проделывал то же самое уже добрую сотню раз.

Никто не остановил его. Никто не закричал. Никто не собирался считать го́ловы.

Как только двое охранников скрылись за дверями трейлера, Альварес повернул направо, в глубь двора, где стояли бесконечные составы вагонов. Натриевые лампы рассеивали блеклый синеватый свет над двором депо, безуспешно сражаясь со сгущавшимися сумерками. Невдалеке Альварес разглядел грязную дворнягу, нырнувшую под один из грузовых вагонов и растворившуюся в тумане. Еще пятьдесят ярдов вдоль рельсов — и Альвареса уже никто не заметит.

За последние месяцы он провел бесчисленные часы на территории таких же железнодорожных депо, как это, и все же этот раз не походил ни на один из предыдущих. Он надеялся, что эта сортировка станет последней. Здесь он в первый и последний раз взойдет на борт сверхскоростного экспресса. Именно отсюда он нанесет решающий удар по Гоину и его корпорации — удар, от которого они не смогут оправиться. Если его план сработает, то ни один человек не пострадает, но огромная, стоимостью в миллиарды долларов, корпорация падет.

* * *

У Альвареса ушло почти два часа на то, чтобы найти поезд номер 717, — отчасти оттого, что он считал нужным до конца играть свою роль и изображать охранника депо, отчасти из-за чудовищных размеров депо Медоуз. Портативный радиосканер, болтавшийся у него на поясе, — «Юниден BC245XLT» — был не больше сотового телефона. Он сканировал три сотни каналов, включая те, которые используются водителями лимузинов и диспетчерами таксопарков. После почти часа прослушивания не умолкающей в наушниках какофонии Альваресу наконец-то удалось распознать канал, который использовала охрана «Нозерн Юнион», и переключиться на их частоту. Каждый охранник регулярно — каждые десять минут — докладывал диспетчеру, именуемому «Управление», о своем местоположении внутри двора депо. Для Альвареса регулярность этих докладов показалась весьма неприятным сюрпризом. Она означала, что диспетчерская служба была хорошо организована; диспетчер мог непрерывно распределять охранников по двору — так, чтобы ни один угол не оставался без присмотра.

Таким образом, даже после того, как он обнаружил поезд 717 на задворках депо — почти в полумиле от экспресса — Альварес совершил два полных круга вокруг грузового состава, пытаясь понять схему действий диспетчера и проследить за передвижением охранников. Ему вовсе не улыбалось, чтобы его заметили как раз в тот момент, когда он будет вытаскивать рюкзак из-под вагона.

Прождав около двадцати минут, Альварес выбрал небольшое «окошко», в течение которого ни один из охранников не находился в непосредственной близости от него. Его нервы были натянуты до предела — организации охраны О’Мейли при других обстоятельствах можно было только позавидовать. Общаясь друг с другом, охранники также пользовались фонариками, посылая два световых сигнала, чтобы подтвердить свое присутствие. Яркие вспышки в холодной темноте ночи казались огромными белыми светляками.

Улучив момент, Альварес нырнул под один из грузовых вагонов и начал на ощупь пробираться вдоль его днища. Он ощутил прилив энергии, когда его рука коснулась рюкзака. Теперь, когда заветный груз был при нем, ему придется пробираться от вагона к вагону с еще большей осторожностью. Если кто-либо из охранников приблизится к нему, он оставит рюкзак и вернется за ним позже. Теперь его передвижение походило на танец, хрупкий хореографический рисунок. Он вглядывался в темноту, чтобы не пропустить вспышки фонарика. Альварес вслушивался, пытаясь определить местонахождение охранников. Карта депо — так тщательно изученная, что он даже помнил сделанные со спутника фотографии, которые нашел в Интернете, — четко отпечаталась в его голове. Диспетчер передвигал свои шахматные пешки. Альварес передвигался от одного состава к другому, соблюдая крайнюю осторожность и неумолимо приближаясь к заветному экспрессу. Он ждал этого момента восемнадцать месяцев. Он не имел права на провал.

* * *

Что-то было не так. Альварес досконально изучил специфику экспресса — в кабинетах штаб-квартиры «Нозерн Юнион» он тщательно исследовал чертежи механики и схемы электронного оборудования. После трех часов, которые он провел, переползая от вагона к вагону с рюкзаком в руках, перед ним оказался локомотив, не соответствующий ни одной из этих спецификаций.

В составе было вполовину меньше вагонов, чем «Нозерн Юнион» выделила для испытательного пробега. Локомотив мог бы обмануть человека менее осведомленного, чем Альварес, но, несмотря на аэродинамическую переднюю часть, плавные линии и серебряную краску, видоизмененная муфта выдавала его настоящее происхождение. Данная муфта была отличительной чертой более раннего типа и устанавливалась на локомотивах французского производства специально для того, чтобы к ним можно было прицеплять американские вагоны. В последних моделях подобные муфты уже отсутствовали, поскольку легкие управляемые пассажирские вагоны теперь поставлялись с заводов Франции и Бельгии. Двигатель, который в настоящий момент находился перед Альваресом, был потомком французских турбодизелей марки TVG — великолепный в своем роде экземпляр, но абсолютно непохожий на японскую электростанцию на колесах, которой предстояло совершить самый быстрый в истории страны испытательный пробег с людьми на борту из Нью-Йорка в Вашингтон.