Улей - Сергей Фрумкин

Черты лица были правильными, тонкими и показались Григу до боли знакомыми, потому, что повторяли его собственные черты…

– Какого цвета ее глаза? – Григ сам не знал, как додумался задать такой вопрос. Он просто не заметил, каким взглядом Владыка взирает на останки инопланетной девушки.

Отец резко обернулся к нему.

– Может мне еще разбудить ее, чтобы дать посмотреть вам глаза в глаза?!! – Владыка проревел так, что у саркофагов задребезжали стекла, а у Грига едва не остановилось сердце. Взгляд Отца запылал смертельной яростью, правда, тут же помутнел и погас, упокаиваясь. – Извини, Григ.

Наступила гробовая тишина. Григ смотрел на безжизненное тело совершенно незнакомой девушки, когда-то подарившей ему искру жизни, а теперь поглощенной забвением, и слышал только сумасшедший стук крови в собственных висках. Еще – едва уловимое дыхание Отца – грудь богатыря вздымалась и опускалась, как кузнечные меха, но воздух входил и выходил в легкие почти бесшумно, словно боясь навлечь на себя гнев Владыки.

– Она была очень сильной женщиной, – тихо сказал Отец, давая понять, что совладал с собою и готов продолжить беседу. – Самой сильной, кого я знал. Она не поддавалась гипнозу, не слушалась приказов, на все имела собственное мнение. Я бесконечно уважал мужчину, жившего в ее хрупком теле. Уважал мужчину и, как ненормальный, любил все остальное… Я видел, что заболел, знал, что не выдержал испытания, точно, как ты сейчас. И я просто обязан был что-либо сделать: оставить отцовский трон или удалить ее. Но никто еще не шел за мною – настоящие Отцы рождались не чаще, чем раз в триста лет! Грок погиб в бою, Кас и Вик при всех их положительных качествах не обладали ни одним отличительным даром. Я не мог уйти. Но и не имел сил отказаться от царившего в душе помешательства. Она сама все решила. Поклялась отомстить и однажды сдержала клятву.

– Она была альтинкой? – глядя на прекрасные холодные черты матери, Григ почему-то вспомнил слова Линти.

– Не знаю. Ничего такого от нее не слышал. Она была дикаркой. Скиталицей. Одна на огромном навигационном разведчике, старом, как сам «Улей». Сама – капитан, сама – штурман, сама – команда. Так никому и не рассказала, какого черта ей понадобилось скрываться от всего человечества. Очень необычная женщина. Настолько необычная, что даже я сломался. – Отец так жалобно свел брови, что показалось, воспоминания вот-вот заставят старого богатыря разразиться рыданиями.

– Мы и не нападали на ее шхуну, – задумчиво продолжил Владыка. – Она сама к нам пристала. Сказала по связи, что нуждается в ремонте и пошла на стыковку, даже не дожидаясь разрешения, даже не поинтересовавшись, враги мы или друзья… Потом, однажды гордо вскинула голову и сказала мне прямо в лицо: «не отпустишь, по доброй воле, я тебе отомщу!»

Женщины – зло, Григ! Она действительно отомстила, но много позже, через несколько лет, когда появился ты.

Мне же казалось, что мы были счастливы. Она жила здесь на Первом Уровне. Знала мои секреты. Позволяла себе командовать Демонами охраны. Чувствовала себя совершенно свободной… По крайней мере, так мне казалось. Потом появился ты. Не знаю почему, но я уже тогда знал, что новый сын будет другим, настоящим. Будет тем, из кого вырастают настоящие поводыри Братства. Я тогда просто сходил с ума от восторга и счастья. А она на все эти годы сберегла в душе капли яда. И нанесла удар… когда я меньше всего ожидал опасности.

– Боевой тесак?

Отец грустно кивнул:

– Одела латы и взяла ритуальный тесак Первого…

– Ты спал?

– Нет. Я стоял к ней спиной. Почувствовал опасность и оказался быстрее… Вот и все. Женщины – зло, Григ. Тебе кажется, что ты приручил их, кажется, ты отдал им все, что только мог отдать, кажется, они верят тебе и любят тебя. Но потом, в какой-то совершенно заурядный, ничем не выделяющийся момент жизни иллюзия рушится, исчезает так, словно ее и не было, оставляя за собой только боль и гноящиеся рубцы на сердце! Потому, Григ, что женщина никогда не станет мужчиной! Потому, что это только мы умеем держать слово, это только мы способны хранить верность, и это только мы умеем благодарить от чистого сердца. Женщины не такие. Даже самые лучшие из них в глубине своего «я» безумны и непредсказуемы. В них нет постоянства, потому, что они – рабыни эмоций, никогда не бывающих одинаковыми. Поверь мне, Григ! Поверь, потому, что я уже был на твоем месте!

Отец замолчал, тяжело дыша и издавая вздохи, больше похожие на тигриное рычание. Григ никогда не видел Владыку таким и понял, что никто и никогда не видел. Отец не только раскрыл ему секреты правления «Ульем», он распахнул перед вновь обретенным сыном куда более святую тайну – тайну своей души. И если теперь он, Григ, не оправдает надежды…

– А почему она здесь?

– Что? – Отец поднял голову.

Он уже брал себя в руки, на глазах превращаясь из несчастного старика в могучего всесильного правителя – его спина и шея выпрямлялись с упругостью дубовой ветви, гордо расправлялись плечи, взор приобретал былую орлиную быстроту…

– Ты говорил, что только Отцы…

Владыка посмотрел на него с мрачной улыбкой, в которой таилось что-то демоническое.

– Хм! Потому, что она еще жива. Просто заморожена. Спит. Я так и не смог убить твою мать…

Григ затрясся – в который раз за этот вечер. Мать жива?!

– Что значит жива?! Ее можно…

– Разбудить? – подсказал Владыка, теперь уже действительно напоминая демона огнем в своих огромных темных глазах. – Можно. Вот только зачем?

По взмаху руки Отца, а точнее по его мысленной команде все саркофаги с шумом устремились в свои ниши, заставив Грига встрепенуться от неожиданности.

– Твою мать звали Альрика, Григ.

Теперь Отец сверлил его взглядом, словно только теперь спрашивал у самого себя, стоило ли открываться перед неоперившимся юнцом, и окажется ли тот достойным оказанной чести.

– Видишь сейчас – у нас с тобой одна болезнь, Григ. Я со своею справился. Теперь твоя очередь!

Они вышли через арку из Зала Мертвых, и за их спинами одна за другой восстановились непрозрачные силовые стены. Григ только теперь осознал, что едва стоит на ногах – колени дрожали нервной дрожью, и больше всего хотелось упасть и лечь прямо здесь, на полу.

– Надеюсь, теперь, Григ, ты знаешь, что у тебя нету права ломать жизнь из-за мелких неудач или сходить с ума всего лишь от неудачного испытания женщиной! – сурово произнес Отец. – Ты должен быть выше этого! Ты обязан думать не о себе, а о Братстве! Не о своем личном удовольствии, а о судьбе целого «Улья»! Ты – будущий ОТЕЦ!!!

Григ сжался, посмотрев на Отца таким затравленным взглядом, что Владыка невольно почувствовал жалость.

– Да, Григ, я возложил на твои плечи ношу, которую хотел возложить годы и годы спустя, но прости, сынок – ты просто не оставил мне выбора!

Глава 28

Сон не шел ни в какую. Ни в постели, ни на полу, ни в бассейне. В голове стоял сплошной, непрекращающийся ни на секунду гул. Существовал единственный способ навести там порядок – попытаться обдумать навалившуюся за день информацию. Этого-то Григ как раз не хотел да и не мог сделать. Сейчас он предпочитал головную боль любому мыслительному усилию.

В попытках забыться сном Брат бился уже давно – может быть часа два или три. Напитки, предлагаемые анализатором, лишь ослабили возбуждение, но уснуть не помогали. Григ перемещался с одного места на другое, менял позы, даже забирался в воду бассейна, но убежать от самого себя оказалось невозможным.

Наконец это ему надоело. Он встал, привел себя в порядок и направился, куда глаза глядят.

Глаза привели Брата в порт. Все двери по пути следования предупредительно открывались, все посты отдавали честь. И когда Григ наконец остановился, то прямо перед собой увидел свой старый любимый парусник.

Кораблик висел над полом в рядах точно таких же собратьев, чуть трепетал крыльями-парусами и сверкал полированными до блеска боками, словно, как живой, радовался встрече.

– Григ, ты наружу? – поинтересовался доброжелательный голос.

Григ обернулся. Оказывается, еще с Первого Уровня за ним следовали Дор и тройка Демонов.

– Да.

– В таком состоянии?

– Да.

– Возьми что-нибудь надежное.

Григ посмотрел удивленно. С каких это пор парусник стал чем-то ненадежным? Как один на один с тарибским лайнером – так ради бога, а как просто покататься снаружи…

Сколько же прошло времени с того момента, как он в первый раз попал на прием к Отцу? Когда идея Вика и вера Отца вывернули на изнанку все его привычное, нормальное, беззаботное существование? Полторы декады или же несколько лет?

Он уже усаживался в кресло, готовясь защелкнуть крышку кабины.

– Мы последуем за тобой? – без вопросительной интонации спросил Дор.

– Как хотите.

Дор остановил крышку закованной в сталь ладонью.

– Ты очень плохо выглядишь, Брат!