Клан теней - Эйрин Фаррон

сих пор горел на его губах. Перед уходом она улыбнулась, окинув Фабиана взглядом, но ему было совершенно плевать на собственный нелепый внешний вид, ведь он сходил с ума от счастья.

Вернувшись к машине, он забрался в салон и направился в сторону своего дома, однако не смог преодолеть и трех кварталов. Остановился у тротуара и заглушил двигатель. Он ощущал необычайную легкость в теле, а эндорфины в его крови зашкаливали. Разум же был пуст – эмоции полностью вытеснили все мысли.

Фабиан не думал о том, что совершил серьезную ошибку в своей жизни, поддавшись чувствам. Он знал это и, скорее всего, когда-нибудь об этом пожалеет. Он был всего лишь человеком, которому улыбнулось само счастье – счастье, от которого ему было сложно отказаться. В жизни Фабиана и так было не слишком много радостных мгновений, потому удивляться тут совершенно нечему. Но вот что будет дальше и чем все закончится, он не знал, да и не хотел загадывать. Фабиан все еще с трудом верил в то, что с ним произошло.

Как странно складывалась жизнь. Еще совсем недавно судьба безжалостно бросила его в холодную бездну горя и отчаяния, лишив всякого желания на дальнейшее существование. А теперь она дарит ему крылья, на которых он смог подняться к солнечному теплу взаимной любви. Конечно, здравый смысл здесь искать бесполезно.

Наконец, спустя бесконечное количество минут, Фабиан пришел в себя. Он снова завел двигатель и отправился в путь. До дома добрался, к счастью, без приключений и только в лифте столкнулся с припозднившимся соседом. Тот с недоумением посмотрел на него, но Фабиан лишь пожал плечами. Подумаешь, рубашка застегнута не на те пуговицы и неаккуратно торчит из брюк, а галстук перекинут через шею.

Зайдя в ванную и посмотрев на себя в зеркало, он не узнал отражения. Неужели это в его глазах был такой радостный блеск? Неужели это его вечно бледные скулы покрывал легкий румянец? Он умылся и принял душ, а затем отправился спать.

У него появилась идея, для воплощения которой придется проснуться ни свет ни заря.

Этой ночью, впервые за долгое время, он спал спокойно, ни один кошмар к нему не вернулся.

Следующим утром по дороге на работу Фабиан заскочил в цветочный магазин. Рассматривая представленные на витринах букеты, он полной грудью вдыхал пряно-травяной прохладный воздух.

К нему подошел продавец, молодой парень, до самого лица забитый татуировками.

– Вы что-нибудь выбрали? Или вам составить букет?

– Да, выбрал. – И он перечислил названия цветов, которые его интересовали.

– Прекрасно. Сейчас оформлю.

– Спасибо.

Через несколько минут Фабиан стоял у прилавка и наблюдал, как в покрытых узорами и орнаментами тонких и изящных руках продавца разрозненные цветы превращаются в красивый и гармоничный букет. За основу тот взял несколько кроваво-красных пушистых гвоздик, к которым добавил веточки, усыпанные нежными кремовыми колокольчиками. Их светлую невинность разбавил бледно-желтыми корзиночками утесника, а затем смягчил композицию розоватыми розетками жимолости. Довершили букет зеленые гроздья амаранта, что выгодно подчеркнули своим нейтральным цветом буйство красок. Завернув букет в коричневатую крафтовую бумагу, продавец положил чистую открытку нежного голубого цвета.

– Прошу, – с улыбкой сказал он, протягивая цветы.

Фабиан поблагодарил его и, расплатившись, ушел.

В Департаменте, как он и рассчитывал, в такую рань никого не было, но поторопиться все же стоило. Фабиан поднялся на нужный этаж и тихонько приоткрыл стеклянную дверь офиса ликвидаторов. Аккуратно положив благоухающие сладким ароматом цветы на стол Джоан, он взял из подставки ручку, а из букета вытащил открытку. Зажав колпачок в зубах, он написал: «Le ciel m’a confié ton cœur, quand tu seras dans la douleur viens vers moi sans inquiétude – je suis pour toi la solitude[13]». Затем вернул ручку обратно, записку уместил меж цветами и поспешил уйти.

Придя утром на работу, Джоан с изумлением обнаружила на своем столе невероятной красоты огромный букет, приятный аромат цветов которого разлился по всему помещению. На вопросы коллег она ответила улыбкой и поставила цветы в вазу, а затем достала записку. Почерк у Фабиана был интересный, каллиграфический, со множеством длинных хвостиков и завитушек на концах букв. Джоан снова улыбнулась, чувствуя, как краснеет. Нужно будет поймать момент и поблагодарить его за такой чудесный подарок.

Когда Ларри вошел в кабинет, Фабиан, как обычно, корпел над своими записями.

– Привет, – поздоровался он. – Где задержался?

– Забегал к ликвидаторам за бумажками, – ответил Ларри. – Между прочим, Скайлар кто-то подарил о-очень красивый букет.

Фабиан наконец-то посмотрел на друга.

– И кто бы это, интересно, мог быть? – с хитрой усмешкой спросил он.

– Да ладно?!

Удивлению Ларри не было предела, и он расхохотался, рухнув в свое кресло.

– Ага.

– Неужели ты наконец признался? – с улыбкой до ушей спросил Ларри.

– Не совсем. Слушай… – И Фабиан поведал о том, что вчера произошло между ним и Джоан, опустив, разумеется, все интимные подробности. По его придуманной на ходу истории все закончилось неожиданным прощальным поцелуем.

В конце рассказа Ларри присвистнул.

– А ведь я до последнего думал, что она меня ненавидит, – сказал Фабиан, запуская карандаш в медленный полет по кабинету.

– Даже я не знал, дружище. Мы с ней о тебе никогда не говорили. Вот ведь как. Поздравляю, Джоан чудесная девушка.

– Не знаю, Ларри, не знаю. – В голосе Фабиана появилось беспокойство. – Что, если я причиню ей вред? Ты же знаешь…

Но Ларри только раздраженно закатил глаза.

– Боже, Фабиан, позволь ты себе хоть немного побыть простым смертным! Ты любишь ее, она любит тебя… О чем тут вообще думать, упрямец ты несчастный!

В ответ Фабиан рассеянно кивнул, и они вернулись к своим делам.

Внезапно раздался звонкий деревянный стук: карандаш, долетевший до середины кабинета и оставшийся без контроля, упал на пол.

После обеда Джоан ушла из кафетерия пораньше, стремясь застать Фабиана в кабинете одного. Ларри, как обычно, сидел в шумной компании других элементалистов, чьи перерывы нередко затягивались, но это сегодня было ей на руку. Она остановилась перед нужной дверью и постучала.

Прозвучавший глухо из-за деревянной преграды голос Фабиана пригласил ее войти.

Джоан открыла дверь и проскользнула в кабинет. Фабиан сидел на подоконнике, держа на коленях книгу и делая пометки карандашом прямо на страницах. В любой другой раз она бы возмутилась подобной выходке, но сейчас едва обратила на это внимание. Быстро пересекла кабинет, подошла к Фабиану и нежно поцеловала его.

– Спасибо за цветы, – сказала она, отстранившись. – Они прекрасны.

– Но прекраснее тебя нет ничего и никого.

Джоан улыбнулась.

Она попятилась назад и,