Сумерки невежества. Технология лжи, или 75 очерков о современной фальсификации истории Украины - Александр Каревин

Одним словом, со страниц книги перед читателями предстает не хорошо нам знакомый иконописный «батько Тарас», а Тарас другой, подлинный. Вывод автора однозначен: этот, реальный Шевченко «не в состоянии соответствовать тому образу национального вождя, которого все мы, из поколения в поколение, создавали из него в нашем воображении, в сотнях томов писаний толмачей-шевченковедов всех мастей и политических ориентаций».

Теперь — о самом Богдане Сушинском. Он — уроженец города Самбор Львовской области. Плодовитый писатель (его перу принадлежит множество книг — как художественных, так и научно-популярных). Журналист. Долгие годы (1990–2002 — указываю их специально, чтоб не подумали, что речь идет о номенклатурном литераторе советской эпохи) возглавлял Одесскую организацию Национального союза писателей Украины (НСПУ). Был членом правления и президиума НСПУ. Входил в состав совета Конгресса украинской интеллигенции. Являлся (по крайней мере, на момент выхода книги) наказным атаманом украинского казачества по вопросам идеологии. Известен своими выступлениями в поддержку украинского языка.

Весьма примечательно, что такую книгу написал именно такой автор, принадлежащий к кругам тех, кого сегодня принято называть «национально сознательными деятелями». Еще несколько лет назад обнародование любой разоблачительной информации о Шевченко вызывало в этих кругах бурное негодование. «Национально сознательные» служили опорой, своеобразным постаментом для культа «великого Кобзаря», насаждавшегося в Украине десятилетиями. Ныне негодования нет. Нет ни истерик в парламенте, ни брани и угроз в газетках определенного пошиба, ни воинственных призывов из уст высокопоставленных должностных лиц. И это радует.

Радует, ибо способствует распространению правды. Правда же состоит в том, что Тарас Шевченко являлся выдающимся, но не безгрешным человеком. Как и другие люди, он имел свои достоинства и недостатки. Совершал поступки — хорошие и не очень. В чем-то был прав, а в чем-то ошибался. И потому не стоит делать из него идола, превращать в объект для безусловного поклонения. Кажется, это начинают понимать даже в «национально сознательной» среде. Разумеется, начинают понимать не все. Есть еще яростные приверженцы культа Тараса. Кстати, о них — «крикунах, ежегодно собирающихся возле памятников Шевченко», «непримиримо наглых и шумных», «в основном недалеких и малообразованных», недостаточно знающих творчество Кобзаря, но присвоивших себе право трактовать его, объявляя всех несогласных «врагами Украины», — Сушинский тоже написал. Но этих бездумных приверженцев со временем будет становиться все меньше. Думается, упомянутая книга — только первая ласточка. Постамент дал трещину. Продолжение следует?

Батько Тарас или батько Лазарь?

Украинская «национально сознательная» мифология — вещь удивительная. Она представляет собой какую-то гремучую смесь откровенной глупости и столь же откровенной лжи. Верить этим мифам можно, только ни над чем не задумываясь. И тем не менее многие верят.

Взять, например, широко распространенный миф о Тарасе Шевченко. Нет в украинской истории фигуры более чтимой и прославляемой. Шевченко считают духовным отцом украинской нации. Между тем сам Тарас Григорьевич даже слово «украинцы» не употреблял. Во всем творчестве «великого Кобзаря» — поэзии, прозе, драме, автобиографии, «Дневнике», письмах, фольклорных записях — это слово не встречается ни разу.

В такое поначалу трудно поверить, настолько неразрывно связаны в нашем сознании Шевченко и украинцы. На сей счет нас многократно «просвещали» и псевдоученые «шевченкознавцы», и СМИ, и политики. Леонид Кучма в своей курьезной книге «Украина — не Россия» вообще заявил, что Тарасу Шевченко принадлежит заслуга внедрения наименования «украинцы» в массы. Но факты — вещь упрямая. Стоит обратиться непосредственно к произведениям Тараса Григорьевича, чтобы убедиться: «духовный отец» украинцев о подобных своих «детях» ничего не знал.

Признают Шевченко и отцом украинского литературного языка. Это тоже нелепость. Ну хотя бы потому, что историю украинской литературы те же «национально сознательные» мифотворцы начинают от «Энеиды» Ивана Котляревского. Точнее — от Котляревского они ведут историю «новой» украинской литературы. Есть ведь еще и литература древняя, эпохи Киевской Руси, также зачисляемая ныне в украинскую.

Как известно, «Энеида» впервые вышла в свет в 1798 году. То есть за шестнадцать лет до рождения «великого Кобзаря» и почти за сорок лет до того, как он написал свое первое произведение. Выходит, языка украинского еще не было (и «отец» его еще не родился), а литература на нем уже существовала.

На самом деле ни Иван Петрович, ни Тарас Григорьевич не имели отношения к украинской литературе, если понимать под ней (как это делают мифотворцы) самостоятельную национальную литературу. «Шевченко, например, еще не имел мысли непременно создавать отдельную литературу украинскую, так как он писал свои повести по-русски, так же писал даже свой «Дневник», сценарий к «Стодоле» и т. п., — констатировал видный деятель украинского движения Михаил Драгоманов. — Видимо, Шевченко выбирал себе язык в каждом случае для него более легкий и соответствующий, а не думал непременно создавать особую, самостоятельную литературу и язык, как некоторые позднейшие украинолюбцы».

Нельзя не заметить, что позднейшие украинские «патриоты» публично высказывали недовольство языком шевченковских произведений. Собственную речь они ничтоже сумняшеся объявили «выше и шире» шевченковской. Крупный украинский деятель Агатангел Крымский договорился до того, что назвал язык творчества Шевченко похожим на украинский не больше, чем хорошо сделанная статуя похожа на живого человека, «без той колоритности, которой будет блистать живописный рисунок, и без той детальной точности, которую может дать фотография». А уже в наше время «национально сознательный» депутат Верховной рады Юрий Гнаткевич специально составил «краткий словарик-антисуржик», куда занес слова-русизмы, загрязняющие, по его мнению, украинский язык. Среди тех слов — многие из шевченковского лексикона.

Следует также отметить, что произведения Тараса Григорьевича после смерти автора подверглись «исправлениям». Русские слова в них заменялись более «правильными». Аналогичную «операцию» производили с сочинениями других украинских писателей — того же Котляревского, Нечуя-Левицкого, Франко и т. д. Но это тема для отдельного разговора. Возвращаясь же к вопросу, вынесенному в заголовок, нужно указать, что Шевченко, помимо прочего, провозглашен и духовным отцом украинского «национального возрождения». Сделано это снова необоснованно. Ибо «национальное возрождение» понимается в современной Украине исключительно как отказ от всего русского — языка, литературы, культуры.

Однако Тарас Григорьевич от русского не отказывался. Он, правда, допускал иногда, пребывая в нетрезвом состоянии, русофобские высказывания. Допускал, поскольку находился под сильным влиянием подложной «Истории русов», принимая ее за подлинную летопись, будто бы составленную архиепископом Георгием Конисским. Будучи человеком малообразованным, Шевченко не мог углядеть многих несуразностей, содержавшихся в авторитетном для него тексте. А потому считал великорусов виновными в обидах, якобы нанесенных Украине.

Но при всем при том Тарас Григорьевич не отделял себя от русской культуры. Он называл русскую литературу «нашей литературой», старался занять в ней место, именовал русских поэтов Василия Жуковского, Михаила Лермонтова, Алексея Кольцова «нашими поэтами». На русском литературном языке писал Шевченко многие свои произведения. По подсчетам специалистов, русскоязычное и украиноязычное творчество Тараса Григорьевича в количественном отношении делится примерно пополам.

А еще он считал возможным основывать обучение малорусских детей грамоте на русском алфавите, составил соответствующим образом «Букварь южнорусский», предназначенный для начальных школ на Украине. Мало того! В одной из повестей Шевченко упомянул тип «русского человека», к которому, судя по контексту, отнес и себя, употребив выражение: «У нас в России».

Короче говоря, не вписывается реальный Тарас Григорьевич в облик духовного отца украинского «национального возрождения». Зато вписывается в сей образ другой деятель. Лазарь Моисеевич Каганович в 1925–1928 годах занимал должность генерального секретаря ЦК Компартии (большевиков) Украины, то есть являлся руководителем республики. Да и в дальнейшем фактически курировал Украинскую ССР. Неофициально его называли «вождем украинского народа». И проявил себя Лазарь Моисеевич ярым русофобом.

Это при нем гонения на русский язык достигли наибольшего размаха. Под предлогом «преодоления последствий русификации» указанный язык стали вытеснять отовсюду — от вывесок до работы высших органов управления. Административными методами переводились на украинский детсады, школы, вузы, принудительно украинизировались театры, кинопрокат, пресса, концертные организации, книгоиздание…