Сумерки невежества. Технология лжи, или 75 очерков о современной фальсификации истории Украины - Александр Каревин

Все это, повторяю, факты общеизвестные, ничего не слышал о них, кроме г-на Хоменко, наверное, только народный депутат Владимир Яворивский (что, конечно, очень печально, ибо главе Национального союза писателей Украины следовало бы лучше ориентироваться в биографии Кобзаря).

Не переадресовываю Александру Хоменко вопрос «Зачем так подставляться?». Уверен: подставляться он не хотел, а просто не очень хорошо знал, о чем пишет. Нужно пожелать многоуважаемому поэту и культурологу немного больше скромности. Наверное, не стоило при таком уровне осведомленности высовываться со своим «отзывом» на страницы прессы. А если уж высунулся, нужно грамотно выбирать тактику ведения полемики: определить у противника слабые места и наносить по ним выверенные до миллиметра удары, избегая ударов по местам защищенным. Хоменко же со всей силы лупит туда, где, образно выражаясь, броня крепка. Так и покалечиться можно.

Гораздо умнее поступил, например, главный редактор «Літературної України» Василий Плющ. В эмоциональном, написанном сразу по горячим следам отклике он в своей газете все же не стал опровергать содержащиеся в «Копытцах ангела» факты, переключив внимание читателей на другое. Дескать, Пушкин с Байроном тоже не были ангелами в жизни, но их все равно ценят как литераторов. Тут возразить нечего.

Но, как говорится, умнее поступает тот, кто умнее. Г-н Хоменко, судя по всему, и не мог выбрать правильную тактику. Главная, хорошо просматривающаяся цель его опуса — «достать», уязвить автора ненавистной ему статьи. Подскажу своему оппоненту: легче всего подобная цель достигается, если стремление к ней завуалировано, неочевидно для «врага» и третьих лиц. У Хоменко это правило не соблюдено. Злобой дышит каждая его строчка. А злоба и ненависть — плохие помощники в полемике.

Заслуга Ефремова

Особняком стоит вопрос об уровне грамотности Шевченко. Мое утверждение, что писал Тарас Григорьевич со множеством ошибок, г-н Хоменко называет «полной галиматьей». А напрасно. Обосновать это утверждение совсем нетрудно благодаря Сергею Александровичу Ефремову. В 1920-х годах он, будучи редактором полного собрания сочинений поэта, готовил эти сочинения к изданию. Свет, к сожалению, увидели только два тома («Дневник» Шевченко и его переписка). Затем Ефремова арестовали, издание прекратили, а уже вышедшие тома, вместе с содержащимися в них необычайно ценными редакторскими комментариями, надежно упрятали в спецхран.

Ныне они из спецхрана извлечены, и шевченковеды получили возможность узнать много интересного. Вот что, например, писал Сергей Александрович о рукописи шевченковского «Дневника»: «Первое поверхностное впечатление от этих густо исписанных страничек может уложиться в слова — какая неграмотная рукопись! Какой хаос в передавании графическими знаками тех или иных звуковых сочетаний! Какая изумительная небрежность относительно написания самых обычных слов, какое игнорирование всех предписаний грамматики, полное презрение к установленной пунктуации». И далее: «Шевченко, пишучи, вообще мало заботился об общепринятых графических обычаях, не давая себе труда задуматься над написанием данного слова, и писал его как придется. Это собственно и бросалось в глаза всем, кто читал эту рукопись, прежде всего редакторам и издателям записок поэта. Они смотрели на них просто как на удивительно неграмотную рукопись, которую нужно исправить «по грамматике». И исправляли».

Сам Ефремов считал, что любая ошибка и даже описка Тараса Григорьевича ценна для понимания Шевченко как личности. Поэтому издал его «Дневник» в первозданном виде. Благодаря этому интересующиеся могут получить представление об уровне грамотности Кобзаря, даже не заглядывая в архивы.

Кстати, из ефремовского издания взята мною и информация о венерическом заболевании Шевченко. Собственноручное признание поэта о том, что он страдал от трыпера (воспроизвожу это слово так, как писал его Тарас Григорьевич), содержится в письме доктору Андрею Козачковскому от 16 июля 1852 года. Из последующих изданий это признание удалено.

Честно говоря, не понимаю, почему вышедшая наружу правда вызвала такую истерическую реакцию. Ну, любил холостой человек погулять. Ну, подхватил неосторожно заразу. Кто от этого застрахован? Между прочим, украиноязычный журнал «Політика і культура», выходивший под редакцией недавно погибшего Александра Кривенко, как-то выдал куда более шокирующую информацию про «особливі статеві схильності» Тараса Шевченко (а также Леси Украинки, Григория Сковороды и Агатангела Крымского). И случилось это тоже накануне празднования «шевченковских дней» (№ 17 журнала за 2000 год). Проглотили, панове? Кривенко считается журналистом, на которого надо равняться. Зачем же тогда вся эта свистопляска вокруг «російськомовного» «Киевского телеграфа», с политическими доносами в «инстанции» и воплями про «антиукраинский заговор олигархов»?

Не зная броду

Думается, всего приведенного достаточно, чтобы убедиться: достопочтенный Хоменко сунулся в воду, не зная броду. Результат закономерен. Можно, конечно, и дальше разбирать нелепицы, которыми обильно усыпан его опус. Но надо ли?

И все-таки в одном мой уважаемый оппонент прав. Он высказал предположение, что когда я писал статью о Шевченко, то вспоминал кого-то из своих знакомых. Верно, вспоминал. Но, конечно, не в том смысле, что приписывал Тарасу Григорьевичу качества своих приятелей. В памяти я держал другое.

Мне хорошо известны люди, которые с детства воспитывались на образе Ленина — мудрого, честного, справедливого вождя. Они не были дураками, видели все недостатки советского строя, но питали уверенность: все плохое у нас от того, что не выполняются заветы Ильича, допущены отступления от ленинских норм. Когда правда о «вожде мирового пролетариата» стала всплывать на поверхность, эти люди буквально хватались за голову. Как дальше жить, если он был таким? Если тот, кому поклонялись с юных лет, оказался недостоин поклонения?

Таких людей было много. На светлом образе «самого человечного человека» воспитывались целые поколения. И оставались с опустошенными душами.

Сейчас на место Ильича воздвигают другого кумира. На нем воспитывают сегодняшнее юное поколение. Ему поклоняются, его ревностно оберегают от критики. Но ведь тайное все равно станет явным. И что тогда? Опять опустошенные души? Не надоело ставить эксперименты над собственным народом?

Мы строим новое государство. Зачем же возводить его на заведомо ненадежной основе? Пушкин в России — только великий поэт. Самый великий! Самый гениальный! Но только поэт. Мицкевич в Польше — тоже. И Байрон — в Англии. А у нас: «батько Тарас», «найдорожча святиня», «апостол правди», «сонце нації», «національний пророк». Не слишком ли?

Правда останется правдой

6 августа 2003 года в газете «День» были напечатаны материалы «Та не однаково мені…» некоей Марии Матиос и «Ослиные уши невежды» старшего научного сотрудника отдела шевченковедения Института литературы НАН Украины Николая Павлюка. Трудно сказать, почему материалы эти, посвященные моей статье «Копытца ангела. Тарас Шевченко: оборотная сторона медали» («Киевский телеграф» за 19 мая того же года), помещены под рубрикой «Полемика». Полемика предполагает хоть какое-то столкновение мнений. Между тем оба автора демонстрируют трогательное единомыслие, местами чуть ли не буквально повторяя друг друга.

Не буду касаться злобной ругани по моему адресу. Она характеризует прежде всего самих «полемистов». Плохо лишь, что в обоих «отзывах», поданных в газете под видом «восстановления справедливости», грубо извращалась суть моей публикации. «Копытца ангела» направлены не против Шевченко, а против культа «батька Тараса». Это все-таки не одно и то же. Но если уж редакции «Дня» было угодно затеять полемику вокруг статьи, опубликованной в другой газете, то, может быть, следовало бы предоставить слово и автору обсуждаемого материала?

Именно поэтому я и отослал в редакцию «Дня» письмо с изложением своей точки зрения. Увы, письмо опубликовано не было. Хотя в редакционном предисловии к писаниям Матиос — Павлюка рассуждалось о том, как «хорошо, когда бой проходит на одном поле и у различных сил есть возможность честно столкнуться лицом к лицу, виртуозно продемонстрировав убедительность аргументов».

Должен заметить, что убедительностью аргументов мои оппоненты не отличаются. Пытаясь опровергнуть положения ненавистной им статьи, Павлюк и Матиос пользуются явно недобросовестными методами. Последняя к тому же, наследуя традиции «пламенных революционерок» эпохи красного террора, призывает «дать в морду» тем, кто думает не так, как она. Насколько этично публиковать такие призывы, оставляю судить изданию, относящему себя по уровню к профессиональному журналистскому миру. Я же только хочу доказать неосновательность предъявленных мне обвинений.