Чингисхан. Демон Востока - RedDetonator

class="empty-line"/>

Огромная масса людей, которой не хватает места на ограниченной ширине Виа Милитарис, двигалась очень медленно. Настолько медленно, что Эйрих начал всерьёз опасаться, что Аларих их догонит.

Сценарий, где Эйрих бьётся против визиготов не только легионом, конечно, гораздо благоприятнее, но весь его план крутился вокруг того, что Флавий Антемий пришлёт римские войска. Без римлян шансов на победу Эйрих видел мало. Они есть, но, даже в случае успеха, потери будут неприемлемо высокими. Риск надо разделить с заинтересованными.

Во Фракии ожидается встреча с представителями императора Феодосия II, с которыми должен был достичь определённых договорённостей второй консул Балдвин.

Опасность, исходящая от Алариха, велика и видна невооружённым глазом любому, кто хоть что-то смыслит в военном деле, поэтому оставалось надеяться на благоразумие консула Флавия Антемия.

Насколько знал Эйрих, новую стену вокруг Константинополя ещё не закончили, поэтому восточные римляне могут рассчитывать только на старую, перекрывающую лишь малую часть города да и то не так надёжно, как им хотелось бы. И Алариху взять Константинополь будет легче, чем Рим, а богатств в восточной столице лишь ненамного меньше, чем в Вечном Граде…

«Антемий кровно заинтересован в том, чтобы дать мне всё, что может», — подумал Эйрих. — «Иначе гнев визиготов коснётся и их города, а этого их держава может и не пережить…»

Константинополь ещё никто не брал, если не считать многочисленные захваты Византия в минувшие эпохи, поэтому у людей сложилось впечатление, что восточная столица несокрушима, во всяком случае, для диких варваров с севера. При взятии Константинополя кем-либо, наступит жестокий кризис власти, кто-то из губернаторов захочет отмежеваться от не такого уж и величественного центра, народ начнёт бунтовать, а всё это плохо сказывается на устойчивости императорского трона и, соответственно, на будущем приближенных к нему людей. Стоит появиться хоть одному солдатскому императору — у Антемия не найдётся достаточно войск, чтобы противостоять ему. Уж точно не после падения Константинополя.

Решительно непонятно, как обстоят дела у римлян на восточной границе. Шахиншах Йездигерд I ещё не успел себя показать, поэтому никто не может внятно спрогнозировать изменения римско-сасанидских отношений.

Возможен мир, возможна война, но Эйрих слышал от римских торговцев, что Йездигерд I начал ослаблять гнёт на подданных-христиан, что может являться положительным сигналом в сторону восточных римлян.

Разрушенные церкви разрешено восстанавливать, как доносят слухи, а христианам, отныне, вновь позволили занимать нижние ступени сасанидской бюрократии — при предыдущем шахиншахе о таком даже помыслить было сложно.

Ещё он разрешил нечто невероятное — позволил христианам хоронить своих усопших в землю, что немыслимо для зороастрийцев, считающих любые захоронения людей в землю осквернением её чистоты.

Впрочем, всегда возможно, что это шахиншах решил опереться на многочисленных христиан в своём государстве, чтобы показать, что его зороастрийские подданные в этом мире не одни и он от них не сильно-то зависит, а это будет означать, что никакой это не сигнал восточным римлянам…

Этот важный момент, об утеплении отношений между римлянами и персами, имел критическое значение для того, станет ли Флавий Антемий выделять много войск для разрешения визиготской проблемы.

«Ничего не могу с этим поделать, в любом случае».

Миграция остготов проходила не без неприятностей, но, в целом, благополучно. Римляне не оказывали никому не нужного сопротивления, потому что Эйрих заблаговременно высылал в ближайшие города и селения гонцов, развёрнуто объясняющих полномочным лицам, что происходит и почему происходящее не является набегом. Связываться с многочисленными варварами, которые старательно объясняют, что не хотят проблем, никто не захотел.

Нынешние римляне не так уж и слабы, их мобильные армии многочисленны, но их держава слишком обширна, чтобы защищать все территории одинаково эффективно. И получается у них это из рук вон плохо, особенно у западных, но и восточные не сильно успешны в этом деле, потому что обстоятельства вынуждают их держать большую часть войск на востоке, чтобы держава персов не сочла хрупкий мирный договор недостаточно веским препятствием перед успешной завоевательной войной.

А земли Мёзии, как уже давно понял Эйрих, не являются приоритетными для защиты, поэтому достаточно крупное племя может просто войти в диоцез и пребывать там долгое время, пока… пока не надоест.

— Впереди отряд римлян! — приехал к Эйриху Агмунд, возглавляющий дозоры.

— Что за люди? Вооружены? — спросил претор, запрыгивая на Инцитата.

— Там какой-то большой человек, говорят, одет очень богато, а с ним свита и отряд охраны, — ответил Агмунд. — Опять хотят поговорить с кем-то вроде тебя или твоего отца.

— Отец! — позвал Эйрих, оглянувшись на середину походной колонны.

— Остановить движение! — скомандовал Зевта. — Оборонительный порядок!

Он подъехал к Эйриху и внимательно посмотрел на тысячника Агмунда. Консул знал его лично, потому что отец Агмунда состоял в дружине покойного вождя Бреты и также погиб в бражном доме.

— Римляне, — произнёс Агмунд. — Их немного, но они хотят поговорить с консулом или претором.

— Понятно, — кивнул Зевта. — Савила, готовь мою избранную дружину к выходу!

Где-то полчаса спустя, всё было готово и они тронулись в путь.

Римляне стояли в некотором почтительном отдалении от начала колонны остготских воинов, с любопытством изучающих бронных римских эквитов, одетых так, будто скоро состоится триумфальное шествие в Константинополе.

— Сам викарий диоцеза Фракии Соломон Атратин Приск⁈ — радостно воскликнул Эйрих, выехав вперёд. — И при нём сам магистр оффиций Феофил Вирий Лигариан⁈

Если викария он увидеть ожидал, как-никак, это диоцез Фракия, то вот магистр оффиций — это благой знак. Знак расположения консула Флавия Антемия, а также свидетельство успешного завершения переговоров консулом Балдвином.

— Претор Эйрих Ларг! — спрыгнул с коня Приск. — А я подумал, что ты геройски пожертвовал жизнью, дабы задержать визиготов!

— Предпочитаю заставлять геройски жертвовать жизнью своих врагов, — усмехнулся Эйрих, после чего спрыгнул с Инцитата и обнял римлянина.

Викарий подошёл к спешившемуся Зевте и с уважением на лице пожал ему руку.

— А ты, как я понимаю, сам Зевта, диктатор остготского народа, — произнёс он.

— Я наслышан о тебе, викарий Приск, — кивнул Зевта.

— Мы выехали раньше всех гонцов, чтобы сообщить первому консулу отличную новость, — заговорил Соломон. — Император принял решение оказать дружественному народу остготов свою поддержку и выделил для этого целых три комитатских легиона, а также четыре легиона лимитанеев. Они прибудут в течение двух декад.

— А что взамен? — деловито поинтересовался первый консул.

— А взамен… — Приск протянул руку вправо и получил в неё свёрнутый пергамент. — Ознакомьтесь.

Эйрих принял пергамент и развернул его.

Содержался там визированный императором Флавием Феодосием II и вторым консулом Балдвином договор, декларирующий мирный договор между Римской империей и Остготской республикой, а также разрешающий совместные боевые действия армии остготов и конкретного списка легионов.

В соответствии с договором, поддержку остготам окажут: I Надёжный Флавиев легион — комитатский, I Армянский легион —