Предвечный трибунал: убийство Советского Союза - Алексей Кофанов

Текст полился сам. Начисто его переписывал Гайдар: почерк у него был красивый. Однако рукопись – это несерьезно, надо перепечатать. Своей секретарши ни у кого из лидеров не нашлось, так что еще с вечера в усадьбу вытащили Евгению Патейчук, секретаршу директора заповедника. Прямо из-за праздничного стола: отмечался юбилей ее мужа. Встать, руки за голову, не оборачиваться, вопросы здесь задаю я! Идем вершить свободу и демократию.

Несколько часов она сидела в какой-то каморке, затем Бурбулис принес ей первый вариант текста. Распад СССР…

От шока машинистка ошиблась в первом же слове: пальцы не слушались.

Отпечатанный лист снова правили. Итог работы «экспертов» министр Козырев глубокой ночью сунул под дверь дачи (или номера – показания расходятся), куда поместили машинистку. Так он думал. Однако утром Патейчук чистовую распечатку не выдала: ничего ей под дверь не совали… «Эксперты» омертвели. Пропал секретнейший документ, фиксирующий – ни много ни мало – измену Родине!

Забегали. Запаниковали.

Но начальник ельцинской охраны Коржаков зарплату получал не зря. Он заставил Козырева пройти ночным маршрутом; все затаив дыхание крались сзади. И выяснилось, что министр перепутал двери.

Дальше показания вновь расходятся. Одни говорят, что бумажку просто нашли и отдали машинистке. Другие – что дверь была клозетная и кто-то успел документ разорвать и применить по назначению. Вынули из ведра, обтерли бережно. СНГ – Соглашение, Намазанное Г…

Думаю, это байка. Слишком уж красиво.

Отоспавшиеся шестеро главных сделались почти адекватными. Вместе с Гайдаром они сели дотачивать бумажку.

– «СССР как геополитическая реальность прекратил существование», – прочел вслух Ельцин и снова восхитился. – Эх, хорошо задвинул Геннадий! Как младенца назовем?

– Я думаю, Борис Николаевич, Союз Независимых Государств, – подобострастно ответил Гайдар.

– Независимых – это хорошо. Это, понимаешь, свободнее, чем суверенных, – похвалил президент, но Кравчук вдруг вскинулся:

– А почему Союз? Опять Союз?! Меня с этого слова блевать тянет! Вы незалэжну неньку в имперскую узду вновь не втащите!

– Тоталитаризм, понимаешь… – сочувственно покачал головой москаль поганый. Его блевать не тянуло: ночью успел.

– Что ж ты предлагаешь, Леня? – спросил Шушкевич, чтоб хоть как-то проучаствовать в процессе.

– Ну там… сообщество… объединение… клуб, – навскидку вбросил киевлянин.

Ельцин хмыкнул:

– Скажи еще: групповуха.

– Позвольте, господа… у меня есть мысль, – осмелился вмешаться Гайдар, и все повернулись к нему. – Что, если Содружество?

– Э-э-э-э… – предложил российский лидер.

А Шушкевич прикинул:

– А что, звучит красиво и ни к чему не обязывает. Вроде годится, а?

– Содружество Независимых Государств, – взвесил на языке Кравчук. – Солидно.

– Эсэнгэ. Чукча какой-то, – усомнился Ельцин, но его уговорили. Он предложил вопросительно: – Отметим?

Однако коллегам здоровье не позволяло начинать праздновать с утра, так что замысел отвергли с некоторым сожалением. И еще пару часов точили формулировки, чувствуя себя запорожцами с письмом турецкому султану. С цепи сорвавшись, эйфорию испытываешь невероятную. Ельцин потом сообщил: «Вдруг пришло ощущение какой-то свободы, легкости… я почувствовал сердцем, что большие решения надо принимать легко»[325]. Правильно, чего там мозги напрягать – обсуждаем-то пустяки всякие…

Кравчук с напряжением ждал, когда Ельцин поднимет тему Крыма. Незаконность хрущевского подарка была очевидна всем, и киевляне между собой решили: когда москаль свердловский потребует полуостров обратно – покочевряжиться для приличия полчасика и отдать. Крыть-то нечем, Крым русский!

Но Ельцин о границах даже не вспомнил. Кемская волость? Да забирайте на здоровье!

Изведя кучу бумаги, выродили итоговый текст, вновь отдали машинистке. Продукт следовало размножить. Тут выяснилось, что в усадьбе нет ксерокса, и пришлось несколько раз прогонять его через факсы: отправить и получить. Кстати, отсутствие техники косвенно свидетельствует о том, что Шушкевич (хозяин встречи) не ожидал подписания важных документов. Баня, охота, бухло – тут все было на высшем уровне, а вот ксерокса завалящего не нашлось…

Готово. Скопирован последний листик, осталось подписи поставить.

Наступила пустота. Возней больше не заняты, мозг свободен – и туда начали ползти разные мысли…

Все понимали, что исполняют волю Горбачева. Но прямо он эту волю не высказал – напротив, постоянно бубнил о сохранении Союза. Они-то точно знали, что «путч» тоже был детищем генсека – однако исполнители сели, а кое-кто даже и лег… Как бы под нож не попасть.

От Горбачева может спасти лишь его начальник.

– Э… понимаешь, – сказал российский президент после паузы. – Надо Бушу звонить.

– Правильно, Борис Николаич! – с облегчением в один голос подхватили Кравчук и Шушкевич. – Ты с ним встречался – вот и давай!

– Хотя… – Ельцин задумался. – Лучше сначала… Он поднял трубку и приказал соединить с министром обороны СССР маршалом Шапошниковым. Буш далеко, лучше сперва заручиться собственной военной поддержкой… Маршалу он сообщил о принятом решении, а главное – о том, что ему предлагается пост Главнокомандующего Объединенными Вооруженными силами СНГ. Маршал обрадовался, конечно, – он ведь не понял, что СНГ останется призраком, и никаких Вооруженных сил у него не будет…

– Ну вот, вояки с нами, – удовлетворенно отметил президент и набрал номер Буша. И дальше я дам слово самому американскому лидеру.

Из воспоминаний Дж. Буша[326]

Оперативный документ № 29

8 декабря Ельцин позвонил мне, чтобы рассказать о своей встрече с Кравчуком и Президентом Беларуси Станиславом Шушкевичем. Он все еще находился с ними в охотничьем домике неподалеку от Бреста. «Произошло очень важное событие, и я хочу рассказать вам о нем лично, прежде чем вы узнаете о нем из газет», – сказал он напыщенно.

Короче, они с Президентами Украины и Беларуси решили распустить Советский Союз.

Он пояснил, что это соглашение открывает содружество для всех бывших республик. Этот документ уже подписан тремя присутствовавшими руководителями республик. Он только что закончил разговор с Президентом Казахстана Назарбаевым, который полностью поддержал их действия и намеревался подписать соглашение как можно скорее[327].

Я не хотел преждевременно выражать нашу поддержку или неодобрение, поэтому просто сказал: «Понятно».

«Господин Президент, – добавил он, – должен сказать вам доверительно, что Президент Горбачев пока об этом не знает. Господин Президент, сегодня я был с вами очень, очень откровенен. Мы надеемся на ваше понимание. По сложившейся между нами традиции, я сразу позвонил вам, не прошло и десяти минут».

Я ощущал некоторый дискомфорт[328]. Обойдя вопрос поддержки со стороны Америки действий Ельцина, я добавил, что, по нашему мнению, во всем этом должны разобраться прежде всего сами участники.

* * *

– Вот гад: уклонился от ответа! – плюнул Ельцин, положив трубку и убедившись, что босс его точно не услышит. – Вроде поддержал, но ничего не обещает, понимаешь!

– Что ж ты хочешь, он политик, – ответил Кравчук с невольным придыханием, как младшеклассник о директоре школы. – Наш тоже ничего прямо не говорит… Ничего, поддержит!

И повисла пауза. Очень неловкая. Все понимали, что должно произойти, – и это каждого крайне тяготило.

– Не буду я Горбачеву звонить!! – взорвался наконец Ельцин.

Кравчук подхватил:

– Да, пускай Станислав звонит.

– А чего сразу я?! – вскинулся Шушкевич.

Кравчук вдохновенно сымпровизировал:

– А кто ж еще? Мы в Белоруссии, ты тут хозяин. Если б в Киеве встретились, я бы звонил.

Зажатый в угол Шушкевич обреченно набрал московский номер. Спецкоммутатор соединил не сразу, и звонящему замечталось: вдруг завуча нет на месте? Вдруг пронесет?

Не пронесло.

– Здравствуйте, уважаемый Михаил Сергеевич.

– Что там у тебя?

– Мы тут… с товарищами… написали заявление, суть которого сводится к тому, что…

– Союз как геополитическая… – начал подсказывать Ельцин, но Шушкевич только отмахнулся:

– Что создается Содружество Независимых Государств, а Советский Союз… Э-э… Мы надеемся на ваш конструктивный подход, Михаил Сергеевич.

– Та-а-ак… – прозвучало в трубке столь внушительно, что даже Кравчук побледнел, хотя стоял в пяти метрах. – Почему без меня решили?! За моей спиной! Кто позволил?? Вы понимаете, что вы натворили?! Чтоб завтра все у меня. Доложите подробно.