Прекрасные дьяволы - Ева Эшвуд

комнаты.

Подняв глаза, я с удивлением понимаю, что это Джошуа Пауэлл, хотя, думаю, его присутствие здесь имеет смысл, поскольку его родители – часть этой толпы.

– Привет, Уиллоу. – Он ухмыляется, глядя на меня. – Какая приятная встреча.

– О, привет. – Я улыбаюсь в ответ, радуясь, что вижу знакомое лицо. – Оливия очень хотела показать мне это место, и вот я здесь.

Он оглядывается как раз в тот момент, когда одна из женщин в окружении моей бабушки начинает смеяться и наклоняется ближе, чтобы что-то сказать Оливии на ухо.

– Похоже, она будет занята с ними какое-то время, – говорит Джошуа. – Не хочешь сыграть партию в гольф, пока ждешь?

– Оу. Я никогда раньше не играла в гольф, – признаюсь я.

– Могу научить тебя, – предлагает он, засовывая руки в карманы и пожимая плечами. – Я играю с детства. Ты быстро станешь профессионалом.

По правде говоря, я вообще-то не интересуюсь гольфом. Он не казался мне занятным, когда я видела пару матчей по телевизору, поэтому я всегда переключала на одно из шоу по благоустройству дома. Но очевидно, что люди приходят сюда именно за этим, а не за сплетнями и дорогим пойлом.

– Тебе стоит пойти с ним, – говорит Оливия, и я слегка подпрыгиваю. Оказывается, она меня слушала. – Я, вероятно, побуду здесь какое-то время, а вам, молодым, со стариками скучно.

Она виновато улыбается мне, и я улыбаюсь в ответ, затем поворачиваюсь и киваю Джошуа.

– Хорошо. Я с удовольствием с тобой схожу, спасибо.

Кажется, я выбрала правильные слова, поскольку Джошуа и Оливия оба выглядят довольными. Он выводит меня на улицу, ловит гольф-кар и загружает в него клюшки. Мы проезжаем по лужайке к первой лунке, и он выпрыгивает, хватая свою сумку.

– Знаю, по телевизору гольф выглядит скучным, – говорит он, слегка посмеиваясь, как будто читает мои мысли. – Но это может быть и правда интересно, если взглянуть на этот процесс под правильным углом.

– И какой же угол правильный? – спрашиваю я, наблюдая, как он выбирает клюшку.

– Нужно смотреть на гольф как на стратегическую игру. Мишенями являются лунки, и забивать мяч можно по разным параметрам. Ты знаешь о системе подсчета очков?

Я киваю.

– Думаю, да. Это число ударов, которое нужно сделать по мячу?

– Точно. Чем меньше ударов, тем лучше, а это значит, что нужно хорошенько обдумать свой ход, прежде чем ударить. Тут немаловажно подумать о клюшке, которую стоит использовать, ведь одни лучше подходят для определенных сценариев, нежели другие. В общем, в гольфе требуется смекалка. Ты понимаешь, о чем я, или это звучит как бред?

– Вовсе нет, я поняла, – отвечаю я ему. – В общем-то, это нечто большее, чем просто битье по мячу, так?

Джошуа улыбается, обнажая слегка искривленные передние зубы, а в его глазах пляшут веселые искорки.

– Ты схватываешь налету.

Пока он объясняет, для чего нужны различные клюшки, я слушаю, пытаясь усвоить урок. Он явно много знает о гольфе. Одной рукой он держится за клюшку, а другой жестикулирует, когда говорит. Джошуа кажется хорошим парнем, дружелюбным и открытым, совсем не снисходительным. И к тому же он красивый.

И все же, когда он улыбается мне, я ничего не чувствую.

Меня не бросает в жар, сердце не бьется быстрее, а в животе не порхают бабочки. Это совсем не похоже на то, что я чувствую, когда рядом братья Воронины.

Но, может быть, это и к лучшему. То, что они заставляют меня чувствовать, в половине случаев приводит меня в ужас, а когда я с ними, мои эмоции настолько изменчивы, что иногда я чувствую себя как шарик для игры в пинбол – дикой и неконтролируемой.

По крайней мере, Джошуа никогда не заставит меня так себя чувствовать.

– Так что слишком сильно замахиваться не стоит, – говорит он. – Раз уж это прямой удар в лунку. Нужно ударить четко, но несильно, вот так.

Он демонстрирует, как бьет по мячу, и тот скользит по газону, останавливаясь всего в нескольких футах от лунки.

– Хороший удар, – говорю я ему, пытаясь заставить себя обратить внимание на то, что он делает. Последнее, что мне сейчас нужно, – это отвлекать себя мыслями о Мэлисе, Рэнсоме и Вике.

– Спасибо. – Он подмигивает мне. – Первые две лунки всегда даются легче всего. Хочешь попробовать добить до конца?

Я корчу гримасу.

– Ты уверен? Я бы не хотела испортить тебе партию.

Джош, тепло усмехается, качая головой.

– Не волнуйся, это всего лишь тренировка. И лучший способ научиться – это практиковаться.

– Что ж, тогда ладно. Попробую.

Я позволяю ему подвести меня к тому месту, где лежит мяч, и он вкладывает клюшку мне в руку. Я пытаюсь изобразить, как держал клюшку он, а тем временем Джошуа подходит ко мне сзади и поправляет мой захват, двигая мои руки туда, где они должны быть.

– Я покажу тебе, как правильно делать замах, – говорит он. – Вот так.

Я просто киваю, чувствуя тепло его тела на своей спине. Не могу не думать о том вечере в музее. О том, что почувствовала, когда Мэлис подошел ко мне сзади, и о том, как я ощущала его присутствие, как каждая клеточка моего тела реагировала на его тело.

Я не испытываю дискомфорта, когда Джошуа обнимает меня. В этом нет ничего жуткого или развратного, как в прикосновении Троя Коупленда, хотя тот просто пожал мне руку. Я жду, что во мне вспыхнет хоть какая-то искра, но ничего не происходит.

– Ладно, ты готова? – бормочет Джошуа. – Замах – и бей.

Я двигаю руками так, как он меня учил, отвожу их назад, пока не ощущаю, как он останавливает меня, затем позволяю ему направить мой замах и ударяю по мячу. Маленький белый негодник катится по газону, затем балансирует на краю лунки и наконец плюхается в нее.

– Очень хорошо, – одобрительно кивает Джошуа, отступая назад. – Ты почувствовала замах?

– Эм, да. Почувствовала.

– В итоге ты поймешь, насколько сильно или наоборот мягко нужно ударить, чтобы попасть в ту или иную лунку. Это, конечно, без учета таких вещей, как влияние ветра или нахождение на возвышенностях.

– Похоже, есть чему учиться. – Я смотрю на клюшку в своей руке, прежде чем перевести взгляд на лунку, в которой исчез мяч. – У тебя, наверное, хорошая память, раз ты все это помнишь.

Он опускает подбородок, выглядя почти застенчивым.

– Думаю, можно сказать и так. Это хорошее развлечение после долгой рабочей недели. Разговоры о цифрах в течение всего дня могут весьма сильно утомить.

В глубине души я считаю, что гольф такой же утомительный, но, конечно, не