Фанаты - Дуги Бримсон

Оказалось, что они следовали за нами от самого бара и теперь хотели услышать наши объяснения, почему мы там оказались и какова наша роль в произошедших событиях. Не став долго меня выслушивать, они недвусмысленно дали понять, что все. что случилось этим вечером, носит самый серьезный характер и что я являюсь непосредственным участником того инцидента. Затем они назвали меня английским хулиганом и потребовали предъявить паспорт для уточнения моих данных. Эти люди не были так называемыми «хорошими полицейскими», нам «посчастливилось» встретить самых что ни на есть «плохих полицейских», нет, точнее даже — «чертовски плохих полицейских».

Внезапно в разговор резко вмешалась Сьюзи, которая прикинулась ничего не понимающей. Она заявила, что мы — простые английские туристы, случайно оказавшиеся не в том месте и не в самое подходящее время, и что англичане никогда не носят с собой паспорта или какие-нибудь другие документы. Каждый раз, когда я пытался хоть что-то вставить, она затыкала мне рот, так как я мог только усугубить и без того неприятную ситуацию. Она сказала также, что мы очень торопимся в гостиницу, поскольку оставили своих детей с сиделкой, а сами вышли просто перекусить. Как ни странно, после этих слов они нас отпустили. Я даже не мог какое-то время поверить в случившееся. И только одному Богу известно, что могло бы произойти со мной, если бы в тот момент Сьюзи не было рядом.

Наконец мы сели в трамвай и вскоре добрались до гостиницы, где было относительно безопасно. В холле находились несколько человек, но, странно, среди них не было никого, с кем мы пару часов назад разговаривали и попивали пиво в баре «Хан» и кто стал жертвой неожиданной атаки местных хулиганов.

Знакомые мне люди, включая Эм Джи, начали расспрашивать, известно ли мне что-нибудь о том, что произошло. Они были в ирландском баре, где состоялся первый инцидент, после чего решили вернуться в отель. До них успели дойти какие-то слухи о драке, а также о том, что один английский болельщик погиб и еще один находится в критическом состоянии.

Мы были потрясены. Я посчитал, что не следует говорить об этом в холле гостиницы, поэтому мы поднялись на лифте на несколько этажей и, выйдя в просторное фойе, устроились на стульях. И только там продолжили разговор о событиях, начинавших приобретать все более сюрреалистический характер. Мой первый вопрос заключался в том, почему я не обнаружил в гостинице никого из тех, с кем встретился этим утром. Эм Джи сказал, что большинство из них находится либо в местном полицейском участке, либо в больнице. Затем он рассказал нам, что немногим ранее ему позвонил один болельщик из больницы, сообщивший о состоянии некоторых англичан. Когда он закончил свой рассказ, я не мог поверить в услышанное. Это была какая-то бессмыслица.

Побеседовав в течение часа или около того, мы решили пойти отдыхать, но, оказавшись в своем номере и включив телевизор, не поверили своим глазам. Кадры, на которых была запечатлена драка, уже демонстрировались в вечерних новостях. И хотя мы были ее живыми свидетелями, только сейчас осознали всю серьезность случившегося. Так как вещание велось на турецком языке, мы так и не смогли понять, правда ли то, что среди англичан есть погибшие. Откровенно говоря, в тот момент мы еще с трудом верили в гибель наших соотечественников. Подобное представлялось невероятным, ведь речь шла всего лишь о футболе.

Затем все наши мысли вернулись к дому. Мой отец специально приехал из Лондона, чтобы пару дней провести с нашими детьми, поэтому мы сразу же позвонили ему, чтобы поведать о наших неприятностях. Возможно, что-то уже успело просочиться в программы новостей. Однако он еще ничего не слышал и не был столь обеспокоен, что как-то даже порадовало нас.

Все-таки мы смогли немного поспать и, проснувшись рано утром, сразу же включили телевизор. В новостях сообщали дальнейшие подробности происшедшего прошлым вечером и показывали новые кадры, часть которых привела нас в настоящий ужас. Они были слишком жестоки, чтобы их можно было показывать по британскому телевидению. Скорее их следовало отнести к категории материалов, предоставляемых людям, назначенным для проведения следствия по этому делу. В одном из таких кадров виднелась дорога, на которой лежало неподвижное тело с многочисленными ножевыми ранениями (насколько я помню, этот кадр так никогда и не был показан по английскому телевидению). Другой запечатлел местных полицейских, жестоко избивающих англичан, тогда как сами турки безнаказанно творили все, что хотели.

Следующие кадры надолго остались в памяти многих людей, оказавшихся в тот вечер в Турции. На дороге стоял мужчина средних лет с длинными, растрепанными мышиного цвета волосами, назовем его СР, державший на руках безжизненное тело Криса Лофтуса и пытавшийся уложить его на заднее сиденье такси, чтобы доставить своего товарища в больницу. Эти фрагменты неоднократно демонстрировались в сводках телевизионных новостей, однако никто в Великобритании так и не увидел сцену, как полицейские и обезумевшие турецкие хулиганы били СР дубинками и топтали его ногами, когда он пытался сделать Крису искусственное дыхание изо рта в рот. Он спасал жизнь своего друга, а эти сволочи в буквальном смысле вышибали из него дух, хотя он не обращал на них никакого внимания. Он просто делал то, что считал правильным, как поступил бы каждый нормальный человек. Впоследствии я встретился с СР и рассмотрел его раны. Они были просто ужасны, но все-таки он оказался счастливчиком.

СР был большим любителем футбола и очень любил свой клуб, «Лидс Юнайтед». Но после тех событий он перестал ходить на футбол. Спустя некоторое время я видел его в Лидсе накануне товарищеской встречи сборных Англии и Италии на «Элланд Роуд», но он до сих пор находился в глубоком стрессе, вызванном событиями того вечера. СР все еще залечивал раны, нанесенные ему турецкими полицейскими, и уже в возрасте тридцати лет являлся пенсионером по состоянию здоровья. Ужасно. Еще одна забытая жертва зверского преступления.

Однако вернемся к событиям следующего утра. Едва встав с постели, мы быстро накинули на себя кое-какую одежду и спустились вниз, где, несмотря на еще достаточно раннее утро, уже скопилось большое количество народа. Там мы узнали, что двое наших соотечественников, Крис Лофтус и Кевин Спейт, погибли от рук турецких хулиганов.

Невозможно передать охватившие нас тогда чувства. Лучше всего было бы описать их как смесь бессилия и злости. Все дело в том, что мы не могли понять, почему это произошло. Ни я, ни Сьюзи не были хорошо знакомы с Крисом или Кевином, но многие из присутствовавших знали их достаточно близко. Брауни, организовавший этот выезд, был словно контужен. С Кевином он познакомился во время автобусного путешествия на финал Кубка европейских чемпионов 1975 года в Париж <«Бавария» (Мюнхен)-«Лидс Юнайтед» — 2:0>, а с братьями Лофтус дружил более 20 лет.

Оставшуюся часть утра мы провели в холле отеля, пытаясь узнать хотя бы какие-то новости, однако не могли выйти на улицу, даже если бы очень этого захотели. Наводнившие гостиницу полицейские поместили всех нас под «домашний арест» — якобы для нашей собственной безопасности. Они словно не замечали находившихся здесь представителей посольства Великобритании и нескольких английских журналистов.

Тим тоже был с нами. Тем вечером его все-таки привезли в больницу, чтобы зашить ему резаные раны. Теперь рук и ног Тима было практически не видно под толстым слоем бинтов. Трудно поверить, но раненого, срочно нуждающегося в медицинской помощи, полицейские повезли не в больницу, а прямо в полицейский участок.

По словам Тима и некоторых других болельщиков, больница оказалась настоящей обителью демонов, персонал которой сразу же дал понять, что бесплатно никого обслуживать не собирается. И переливать кровь тяжелораненым начнет только тогда, когда им заплатят. Как вы догадываетесь, ни у кого, конечно, не было с собой ни кредитных карточек, ни достаточного количества наличных, чтобы оплатить медицинские услуги. К счастью, в больницу вовремя приехал Питер Ридсдэйл. Он встречался со своими турецкими коллегами, когда ему позвонили и сообщили, что несколько фанатов «Лидса» серьезно ранены и находятся в больнице. Ридсдэйл тут же бросил все свои дела и отправился в больницу, чтобы хоть как-то помочь пострадавшим болельщикам. Осознав всю серьезность положения, он немедленно отдал врачам свою кредитную карточку, так как нельзя было терять ни минуты.

Я точно знаю, что он не ожидал похвалы за свой поступок. Позднее он скажет, что любой на его месте поступил бы точно так же. Но это был великий поступок, и, пользуясь предоставленной мне возможностью, я хотел бы искренне поблагодарить Питера Ридсдэйла за все, что он сделал для нас той ночью, а также за то, что он сделал потом. Нисколько не сомневаюсь, что меня поддержат все, кто был в тот день в Стамбуле.