Я буду ждать тебя (СИ) - Шевченко Юлия

Феликс Шарби владеет несколькими частными клиниками по всей Франции, доставшиеся ему после смерти отца. Именно в них он вложил часть своего наследства, решив тем самым помочь людям в их болезнях. Еще со студенческих времен он так сильно хотел излечивать тяжелобольных людей, что не раздумывая приобрел больницы, лаборатории с самыми лучшим учеными и так необходимые для экспериментов материалы. Помимо исследования всевозможных сложных заболеваний, вредящих здоровью людей, его работники искусственно создавали не только части тела, но и органы для пациентов, находящихся на грани жизни и смерти. Мне даже казалось, что на нижних этажах они вполне могут изобрести Т-вирус1, который превратит всех нас в зомби.

— Ее привезли пару часов назад в крайне тяжелом состоянии. Очевидцы говорят, что какой-то лихач на черном тонированнрм внедорожнике врезался в нее средь бела дня. От столкновения ее машину повело в сторону, и она въехала в бетонную стену. Хорошо, что подушки безопасности более-менее смягчили удар, и девушка не вылетела сквозь лобовое стекло, — подруга Виданы просто в рубашке родилась. — Один из прохожий с трудом вытащил ее из автомобиля и вызвал скорую помощь. Наши парни приехали оперативно к месту аварии, забрали девушку. Недавно, — с трудом сглатывает, так как заново переживает все. Каждый пациент его клиник, которым он хоть и не является доктором, очень для него дорог. Вот что значит, когда человек по-настоящему хочет чужую жизнь спасти, — ей смогли остановить внутренне кровотечение. Самое главное, что позвоночник не задет, сотрясений нет. А значит опасность миновала. Только вот, — кивает головой вправо, намекая на то, что нам стоит пройтись по коридору. Неужели то, что он мне скажет, не должно касаться чужих ушей. Двигаемся мимо медперсонала, которые словно распутаются перед нами, — сдается мне, что было все это неспроста.

— О чем это ты? — совсем не понимаю, что Феликс имеет ввиду. Неужели, кто-то хотел навредить Джиневре таким образом. — Авария не случайная оказалась, что ли? — останавливаемся рядом с кофемашиной.

Пока мимо пробегают медсестрички с сияющими глазами, здоровающиеся с владельцем клиники, я покупаю себе чисто черный кофе. На это уходит практически минута, после чего в моих руках оказывается стаканчик с ароматным напитком. В животе тут же урчит, так как нормальной пищи мой желудок и не получил за весь день.

— Похоже на то, — продолжает разговор Феликс. — Ведь машина же была зарегистрирована на фамилию «Зотова». Тебе это о чем-нибудь говорит?

Что? Хорошо, что глоток не успеваю сделать, иначе бы точно поперхнулся или того хуже, пролил бы огненный кофе себе на одежду. Какого собственно хрена? Кто-то хотел на то свет отправить именно Видану, а не Джиневру? Да что за нахрен? Поднимаю глаза на друга, который глядит куда-то за мою спину. Резко разворачиваюсь, видя перед собой заплаканную Зотову, но с решительным и злобным взглядом. Теперь она уже не бледная, а практически красная от гнева. Похоже, слышала последние слова Шарби, а значит готова наказать обидчика своей подруги, используя свои журналистике навыки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— О чем это вы? Что значит не случайная авария? Джиневра пострадала вместо меня, что ли? — чувствую себя как на интервью, по ту сторону камеры.

Когда тебя снимают и задают провокационные вопросы, а ты совершенно не знаешь, что на них ответить. Солжешь, журналист обязательно докопается до истины, а если скажешь правду… Она-то и будет использованы против тебя. Не только истина отобразиться в статье, но и какая-нибудь отсебятина. И вот что же мне сказать Видане, которая сейчас похожа на воинственную валькирию, готовую уничтожить всех своих врагов? Феликс кстати тоже стоит как каменное изваяние, не в силах хоть одно слово произнести. Ну и ну, самый веселый из нашей мальчуковой компании, а язык словно бы к небу прирос.

— Видана, — ее имя так ласкает слух, что на несколько секунд вообще выпадаю из реальности, снова вернувшись к нашим шалостям в особняке. Голова практически ничего не соображает, а вот член пульсирует в джинсах, причиняя дискомфорт.

— Так вы, — пробегает глазами то по одному, то по другому, — ответите мне на гребаный вопрос? Или же мне клещами его из вас выдрать? — лучше с валькирией не шутить, иначе оба можем пострадать. Видана порой бывает очень опасна. А если уж что-то в голову себе вобьет, не успокоится, пока этого не добьется.

Вот и сейчас тоже самое происходит. Зотова вполне может глупость какую-нибудь натворить, начав свое собственное расследование, чтобы найти водителя, врезавшегося в ее подругу. Такого ни в коем случае нельзя допустить, и так уже кто-то решил покуситься на ее жизнь. Похоже, в качестве успешного и известного журналиста она нажила себе какого-то врага, намеревавшегося не просто ее припугнуть, но и убить. Нам же неизвестно, чего именно добивался этот урод, несшийся на огромной скорости прямо на чужой автомобиль.

— Это пока что лишь предположение, — все же надо как-то выкручиваться, не выводя ее из себя. Не хочется ее либо из тюрьмы вызволять, либо на кладбище провожать. — Пусть лучше этим полицейские займутся, — смотрю поверх ее головы на двух служащих правопорядка, которые о чем-то оживленно беседуют с Раулем.

Видана прослеживает за моим взглядом, пару секунд сканирует парней в форме, на что один из них поворачивается в нашу сторону и что-то шепчет своему напарнику. Тот просто головой кивает, явно позволяя ему самостоятельные действия, подразумевающие шаги по направлению к нашей компании. Невысокий, светловолосый полицейский оценивающим взглядом проходится по всем троим, явно что-то отмечая в своей голове, а потом обращается непосредственно к Видане, сложившей руки на груди и смотрящей на него скучающим взглядом.

— Мадемуазель Зотова, снова вы в гуще событий, — скорее он утверждает, чем спрашивает, тем самым приводя меня в удивление. Вида стала вести дружбу в гос. служащими? Раньше в таком не была замечена. Хотя ведь и прошло два года, за это время многое в ней изменилось. — Приехали освещать аварию средь бела дня, да? Такое вам задание дали в редакции? — странное напряжение витает в воздухе. Словно сейчас гром разразится и ливень польется прямо под сводами больницы.

— Ноэль, — пренебрежено произносит его имя, как будто перед ней скользкое насекомое, которое бы не мешало убить сию же минуту. Все-таки правду говорят, что журналисты и полиция не уживаются вместе. Конфликт на конфликте у них происходит. — Неужели, ты до сих пор не сделал пересадку мозгов себе от какого-нибудь достаточно умного человека? — язвит, совершенно позабыв про воинственный настрой. Сейчас ей более интересно с полицейским в разговоре сцепиться. — Здесь лежит моя подруга, совсем недавно попавшая в автокатастрофу. А вот что ты, — с отвращением смотрит прямо в глаза, — тут делаешь? Грабителя винно-водочного магазина пришел арестовать?

Полицейский по имени Ноэль охвачен яростью не только из-за ее слов, но и из-за нашего с Феликсом смеха, с трудом замаскированного под кашель. Да уж Видана Зотова на самом деле способна заткнуть любого за пояс, даже высокопоставленного человека в форме. Блондин пытается выглядеть опасным и суровым мужчиной, да только ведет себя как общипанный петух.

— До сих пор не можешь мне простить ту ошибку с Анной-Марией? — знакомое имя. Анна-Мария? Анна-Мария Готье. Та самая женщина, много лет находящаяся в доме своего мужика-садиста, но вырвавшаяся оттуда благодаря статье Виданы, в которой и полицейский один упоминался. И раз Ноэль сам заговорил про тот случай, значит это точно был он.

Сотрудник парижского комиссариата, не поверивший доводам и предварительным доказательствам журналистки, решившей вывести на чистую воду богатого ублюдка. Он тогда пытался ей помешать в расследовании, вставляя палки в колеса, угрожая, а может и шантажируя. Ведь никто же не верил, что добропорядочный, дружелюбный месье Готье способен причинить кому бы то ни было вред, особенно своей беременной жене, якобы будучи в нее влюбленным с первого взгляда. Ничем же он себя не выдавал, пока за дело не взялась сама Видана Зотова. Все-таки девушка смогла поставить на уши весь Париж, разоблачив монстра, разгуливавшего рядом с мирными жителями.