Глазами любви - Кэтрин Довиль

Идэйн заметила, как он повернул голову и по­смотрел поверх толпы на вдовий стол. В следую­щую секунду она сказала себе, что король Генрих не мог выделить из столь многочисленной толпы женщину, которой никогда в жизни не видел. Но Идэйн почувствовала, как кожу ее будто обожгло, словно он прикоснулся к ней. И она отпрянула, спрятавшись за спину леди Друсиллы.

Когда она осмелилась снова поднять голову, то увидела в переполненном зале дворян, собрав­шихся за столом, стоявшим выше остальных. Стол был осенен знаменами короля с анжуйскими леопардами. Она заметила там также знамена Херфордов с вепрями и зелено-белые штандарты графов де Морлэ.

Группа английских вельмож, некоторые в сопровождении жен, подошли к столу короля и окружили Генриха. Там уже были Херфорд и Джилберт Фолиот, епископ Лондонский и один из главных советников короля Генриха и его ближайший друг Роберт Бомон, граф Лестер.

Рядом с королевским столом, беседуя с епи­скопом Йоркским, стоял высокий мужчина в ко­ротком зеленом плаще и с непокрытой головой, увенчанной копной темно-рыжих волос – граф де Морлэ. Но вид другой высокой фигуры, стояв­шей возле него, заставил Идэйн податься вперед и ухватиться за край стола.

Волосы мужчины по нормандской моде были коротко подстрижены, и голова теперь казалась совсем круглой. Он тоже только что прибыл с се­вера и, очевидно, не успел переодеться. Он снял только латы, но его короткий зеленый плащ был не только покрыт пятнами пота, как у его отца, но казался потрепанным. Он выглядел утомленным, лицо казалось исхудавшим и измученным, а широ­кий и всегда готовый к улыбке рот теперь был мрачно сжат.

Идэйн хотелось легонько коснуться пальцами его рта, погладить его. И тотчас же припомнились его поцелуи, и ей захотелось прижаться к этому рту губами.

– Пойдем, – громко сказала леди Друсилла. – Девушка, ты что, не слышишь меня? Нам делает знаки королевский церемониймейстер и те­лохранитель сэр Невилл, чтобы мы приблизились!

Идэйн не могла отвести глаз от Магнуса. Знал ли он, что она в замке Бистон? Может быть, от него это скрывали с той самой минуты, как они расстались? Или он даже не потрудился разузнать о ее судьбе?

Она терзала себя этими мыслями, в то время как ее заставляли встать с места.

Магнус! – пыталась Идэйн позвать его. Сквозь жаркий и наполненный дымом воздух пир­шественного зала она пыталась призвать его: Магнус, я хочу тебя, ты мне нужен!

В конце концов леди Друсилла и еще две вдовы силой заставили ее подняться со скамьи.

– Девушка, что с тобой? Ты не в себе? – шипела ей в ухо жена коменданта. – Ты что, онемела? Оглохла? Неужели не слышишь меня? Я говорю, что мы должны подойти к столу и сесть рядом с сэром Генри Бельфлером и его родичами.

Идэйн оглядывалась, медленно соображая. Кастелян был далеко от них. Он сидел с другими дворянами.

– Я не могу там сидеть, – сказала она, по­нимая, что тогда она будет находиться на глазах у короля. Магнус и его отец увидят ее.

Никто не обратил внимания на ее протесты. Королевские рыцари пробивались сквозь толпу, расчищая путь. Повара, слуги и толпы гостей рас­ступались, давая им пройти. Шум немного стих. Кастелян и его семья казались несколько взволнованными. Они поднялись из-за стола, чтобы про­пустить Идэйн и леди Друсиллу на их места.

Идэйн едва слышала, что говорит жена ко­менданта. Сын кастеляна, новоиспеченный оруже­носец, не сводил с нее глаз. Сэр Генри, бросив быстрый взгляд на жену, сказал, что столь ред­костная красавица – всегда желанная гостья за его столом. Леди Энид, побледнев, опустила глаза в тарелку.

Идэйн видела, что кастелян и его семья не ожидали, что их обяжут разделить трапезу с той, которая, по-видимому, должна была стать новой фавориткой короля. Рядом с женой кастеляна сидел бенедиктинский аббат из Уэльса, который что-то оживленно заговорил, время от времени бросая взгляды на Идэйн.

По выражению лица аббата она не могла уга­дать, что он о ней думает. Его глаза обшарили ее всю, и она подумала, что вряд ли это просто лю­бопытство.

Слуга принес ей хлеб и оловянное блюдо. Пе­ред центральным столом расчистили место для ар­фиста, валлийского мальчика, певшего на своем языке столь же хорошо, как на английском и фран­цузском.

На краю стола, где сидел сэр Генри с семьей, обносили жарким из зайца и оленьим окороком. Идэйн взяла нож и смотрела на кусок мяса на своей тарелке, думая о вдовьем столе и поданной там овсяной каше. Когда она подняла голову, то увидела мальчика-арфиста, стоявшего перед цент­ральным столом на возвышении и опиравшегося ногой о скамеечку, чтобы достать до своей вал­лийской арфы, а за его спиной стояли дворяне, ок­руженные пажами, оруженосцами и челядью.

Найэл фитц Джулиан, граф де Морлэ, был далеко, на правом конце стола, и беседовал с епи­скопом Лондонским. Слева от него ярко накра­шенная женщина повисла на руке графа Лестера. Трудно было сказать, была ли она его женой или любовницей.

Взгляд Идэйн задержался на середине стола, и она вздрогнула, встретив на себе пристальный взгляд выпуклых голубых глаз короля Генриха. Он внимательно ее разглядывал, не слушая Ро­берта Бомона.

Итак, король знает, что она здесь. Он при­казал, чтобы ее пересадили поближе, чтобы рассмотреть ее. Идэйн почувствовала, как по ее спине побежали мурашки – король внушал ей ужас. Она оглянулась вокруг, но не увидела того, кого искала. Магнуса фитц Джулиана нигде не было видно.

Магнус прошел в конец зала и вышел во двор приветствовать своего младшего брата Роберта, которого король, как ожидалось, должен был по­святить в рыцари, а также своего оруженосца Ло­ренса д'Арбанвилля. Он не ожидал встретить здесь другого своего брата, Ричарда, тоже ожи­давшего его появления, и сестру Элуэйн. Роберт держался с достоинством, но Элуэйн и Ричард с радостными криками бросились обнимать его, ви­дя старшего брата целым и невредимым.

– Нас здесь собралось слишком много, – сурово сказал Магнус. Роберт уже сообщил ему, куда и почему они собираются отвести его. – Все мы не вписываемся в этот цветник, в это дамское собрание. А где матушка?

– Она уже там, с графиней.

Элуэйн повисла на его руке и смотрела на Магнуса сияющими глазами.

– Не беспокойся, для нас всех найдется там место. Нас всего пятеро. Кроме того, Херфордов больше, чем нас, если считать всех их малышей. Девочки из семьи Бомонов тоже здесь. Они тобой так восхищаются! – добавила она лукаво.

Десятилетний Ричард рассмеялся хриплым смехом. Магнус обратил внимание, что его брат Роберт не улыбается.

Они подталкивали его к бистонскому донжо­ну, сетуя на скверное состояние его одежды и со­крушаясь, что он их опозорит своим небрежным видом. Магнус надеялся, что Херфорды не при­везли сюда всю семью.