Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне - Евгений Абросимов

317. Из книги «СССР». Волхов

Будучи не из тех, что, высоко котируясь,Отказались от прошлого,Весь день яБезжалостно цитируюЛюбимейшее произведение.

О Баяне, соловью старого времени(Хорошо поешь, где-то сядешь?),Рыщешь в тропу Троянью с романтикой у стремени,А любо — лелеешь Святославовы насады.

Садись, старик,ПобеседуемНа тему:Нечего о прошлом сетовать.

Нам под жизнь отведен замечательный век,Нам вручены силы:Недр, ветров, пара, солнца и рек,Словом, векИзумительно милый.

Незачем ходить далеко —Сверяться в исторических толках,Скажи мне:Сколько вековВалялась без дела такая река как Волхов?

С гусель яровчатых веселого СадкаМедом сыченым песнь текла,И будто бы с рукавов бобровых ВолховныКатились Волхова волны.

А косматые бородачи,Надевши красные рубахи,Подпоясывали мечиИ, как бесстрашные рубаки,

Для потехи, на досуге,Оседлав ладьи да струги,Плыли к стойбищам полянГрабить мирных поселян…

Лелеял Волхов белорунныйКорму высокую ладьи,И запевал Садко,Перебирая струны,Про то, как плавали они.

Рассказывал под гуслярный звон,Как вздорил с Новгородом он:Эх, я ли тебя, ты ли меня!От славного городаНовгорода,От славного озераИльменяВыбегали,ВыгребалиТридцать кораблей,Тридцать кораблей —Един корабь.

Базарь, ушкуйники, да грабь,Мы здесь погуливали летось!

А после,Именем культуры,Историки литературыПро это самое —Про «летось» —Сказали каменное:«Эпос!»

Я не считаю пустякомНаш эпос, слаженный на диво,В нем мастера речитативаСдружили слово со стихом.Но думается, чтоНелепо-сУвесистое слово «Эпос».

Зачем лирическую песню,Где отразились век и класс,Прозвали эпосом у нас?

С их-то руки,То есть с тех пор,В сонных томах на книжных полкахИ на губах у рифмачейИграет пряной брагой Волхов,Неся лихих бородачей.

А между темОн уяснил,Что онНе «эпос»,Что он молодИ чувствует машинный голодВсейМассой лошадиных сил.Бушующей в его валах.Что «эпос» — тесно и старо,Что зря лелеять гусляров.

Пришел мускулистый галах —Другой, не пьяница Буслаев,Что Новгороду нагрубил….………………………………………….И вот,На Ленина ссылаясь,Всей тяжестью, сгущенной в волнах,Торжественно клокочет Волхов,Вращая лопасти турбин.

Я видел тысячи Ручьев,Речушек,Речек,Рек — неудержимого бега, —Попавший к нам в оборот человекДелался прозрачней снега.

У них с весны работы по горло:Питать рыб,Носить суда, —Но только ВолховПо-настоящему гордоНесет красное знамя труда.

Судите:Мало лиВолхову дел,Легка ли валамРабота,ЕжелиВал ВолховаБел —В белой кипени пота.Седобород и гриваст,Вал ВолховаИдет вприсядку,Громом обдастКак пить дастИ…Мимо!Без пересадки!

У ВолховаВосемь турбин,В каждую — воду неси!Я слышал:Волхов трубилТревогуОт нехватки сил,

Но чтобы накалить кабелейВсё заглушающий звон,Он падалПоследней каплей,Равной тысячам тонн!Я спрашиваю:Каждому ли вдомекТакое самосвержение?Волхов,Как сердце, сжимается в комокНеопровержимого напряжения!Когда нарушается связьУзко ограниченной зоны

И материя, раздробись,Превращается в электроны,Когда в грохотеИ в кипеньеСтали,В сплошном пеньеГудковСплошь нарушено сердцебиение(И столько лет не сдались —Неуклонно стройны!),Когда строится социализмСилами одной страны!

1931-1932

Из цикла «Дикие песни»

1

О, как давно я не пил за белою скатертью чаю,Как давно мой каблук не стучал об асфальт и торец,И песни мои дичают,И я дичаю, их веселый отец.

Где слова мои — быстрые рыбки,Пересекавшие звонкий поток?Возьмешь книгу и прошлогодней улыбкиНайдешь засушенный на память цветок.

Он ласково твой взор повстречаетИ тихонько запоет,И ты увидишь, как песни мои дичаютИ как дичает сердце мое.

Возьми и перелистай, если можешь,Эти сухие цветы,И ты найдешь под умершей кожейЖивые сны мои и мечты.

2

Дело было к весне,Накануне мая,Шел, как полагается, снег,По улицам пыль подымая.

И я, тишины тише,Той, что, грустя, поет,Прислушивался, как бьется вышеВеселое сердце мое.

Шел снег в густой оправеФилигранного серебра,Я думал: «А разве вправеСердце рваться из-под ребра?

Разве вправе оно на свободуПроситься, памятуя о том,Что, как воду, горячий воздухЛовлю обгоревшим ртом?»

Воздух обжигал губы,Как и всякому, кто поет,И шло постепенно на убыльВеселое счастье мое.

3

В решетку солнышко разграфлено,И потому так душно и темно,И потому в глазах такая муть,И хочется поверх тоски взглянутьВ лицо весны такой большой и теплой,Сверкающей на кирпичах и стеклах.И хочется глаза открыть как можно шире,Чтоб увидать, как всё свежеет в мире:Как крепнут мускулы, как набухают почки,Как на дворах резвится детвора,Как, разговаривая, идут трактора,Распахивая впадины и кочки.Я вышел бы, как прежде, на крыльцо,Чтоб ветер брызнул дождиком в лицо,Чтобы обжег скользящий с синих кручОтточенный звонкоголосый луч.Но ветра нет, и душно и темно,Откуда он возьмется, звонкий луч-то,Сквозь этот мрак тяжелый, потому чтоВ решетку солнышко разграфлено.

1934-1935

319. Не верю!

Я мир прошел из края в крайЗемля мокраОт слез…Мир мраком и чумой обросДо самых глазКак раз…Тут духоты —Не продышать — от крови,Тут темнотыИ тошнотыС краями вровень!Мир оплыл жиром!Тут тоски —С пеленок и до гробовой доскиНе расхлебать всем миром!Тут пухнет с голоду бедняк,Не видя света, —Ни хлеба, ни мечты, ни дня.Да разве этоЖизнь, когдаСплошной туман и кровь!Смерть формирует поездаИ гонит в бой любовь!..Я мир прошел из края в край —У мира морда зверя,От крови вся земля мокра, —И всё ж не верю!Не верю в ночь и в темноту,Не верю в смерть и в пустоту,Не верю в голод, в кровь и вой,Ни в бойню пополам с чумой, —Пока на небе солнце есть,Есть освещающие весьМир звезды на седом Кремле —Есть правда на земле!Есть в мире майская гроза —На страх гнетущей мгле,Глядящая во все глазаЕсть стража на земле,Есть труд — славнее всяких слав –Есть песен медьИ право выше всяких прав –Творить и петь,Есть доблесть в боевом строю,Есть смерть за родину в бою,Есть звезды на седом Кремле –Есть счастье на земле!

1939

320. Пролив детства