Песнь крови - Энтони Райан

Мечные тренировки начинались после седьмого часа и тянулись до конца дня, с краткими перерывами на еду и стрельбу из лука или верховую езду в качестве отдыха. По утрам мастер Соллис демонстрировал им комплексы упражнений с мечом, вытанцовывая за несколько мгновений сложную последовательность выпадов, блоков и ударов, а потом требуя их повторить. Тех, кому не удавалось повторить с первого раза, ждала пробежка вокруг тренировочного поля. А после обеда они меняли свои мечи на деревянные, тренировочные, и сходились друг с другом в поединках, после которых на них оставалась все более впечатляющая коллекция синяков.

Ваэлин знал, что он лучший мечник среди них. Дентос был хорош в стрельбе из лука, Баркус – в рукопашном бое, Норта лучше всех ездил верхом, а Каэнис знал лес не хуже волка, но на мечах лучшим был он. Ваэлин никак не мог объяснить, какое чувство вызывает у него мечный бой: ощущение, будто меч – часть его самого, продолжение его собственной руки, и это внутреннее сродство усиливало его восприимчивость в бою, давало способность считывать движения противника прежде, чем тот их совершал, отбивать удары, которые поразили бы другого, обходить защиты, которые должны были бы сбить его с толку. Вскоре мастер Соллис перестал сводить его с остальными.

– Впредь будешь драться только со мной, – сказал он Ваэлину, когда они сошлись лицом к лицу с деревянными мечами в руке.

– Это большая честь, мастер, – ответил Ваэлин.

Меч Соллиса с треском ударил его по запястью, деревянный клинок вылетел у него из руки. Ваэлин попытался было отступить назад, однако Соллис был слишком проворен: ясеневый клинок воткнулся ему под дых, вышиб воздух из легких, и Ваэлин рухнул наземь.

– Противника всегда следует уважать, – сказал Соллис остальным, пока Ваэлин сидел, глотая воздух. – Но не слишком!

* * *

Когда наступила зима, Френтису пришло время проходить испытание глушью. Они собрались во дворе, чтобы дать ему несколько ценных советов.

– Смотри, не суйся в пещеры, – сказал Норта.

– Убивай и ешь все, что поймаешь, – посоветовал Каэнис.

– Главное, кремень не потеряй! – наставлял Дентос.

– Если поднимется буря, – сказал Ваэлин, – сиди у себя в убежище и не прислушивайся к ветру.

Только Баркусу сказать было нечего. То, как он во время своего собственного испытания обнаружил труп Дженниса, по-прежнему оставалось болезненным воспоминанием, и он ограничился тем, что мягко похлопал Френтиса по плечу.

– Мне прям не терпится! – весело сообщил им Френтис, взваливая на плечи свой мешок. – Целых пять дней за стенами! Никаких тренировок, никаких розг. Жду не дождусь!

– Пять дней холода и голода! – напомнил ему Норта.

Френтис только плечами пожал:

– А то я раньше не голодал. И холодать доводилось. Ничего, привыкну обратно.

Ваэлин был ошеломлен, осознав, как окреп Френтис за те два года, что он провел в ордене. Он теперь был почти ростом с Каэниса, и плечи у него, казалось, становились шире с каждым днем. У него изменилось не только тело, но и нрав: вечное нытье, присущее ему в детстве, теперь куда-то делось, и всякое испытание Френтис встречал со слепой уверенностью в собственных силах. Неудивительно, что он сделался вожаком своей группы, хотя на осуждение он частенько реагировал вспышками гнева, а то и с кулаками лез.

Они смотрели, как он садится на телегу вместе с прочими мальчиками. Мастер Хутрил щелкнул поводьями и выехал за ворота. Френтис помахал им, широко улыбаясь.

– Этот точно выживет, – успокоил Каэнис Ваэлина.

– Ну еще бы! – сказал Дентос. – Этот малый из тех, что в глуши ухитряются отъесться.

* * *

Дни тянулись медленно. Они тренировались и залечивали ушибы и ссадины. Ваэлин с каждым новым рассветом все сильнее тревожился за Френтиса. Через четыре дня после отъезда мальчика тревога занимала все его мысли, притупляя его мастерство мечника. В результате Ваэлин оброс свежими синяками и шишками, которые он едва замечал. Он никак не мог избавиться от неотвязного ощущения, что что-то пошло не так. Ощущение это теперь было ему как нельзя более знакомо, и он приучился доверять этой тени, ложащейся на его мысли. Но теперь оно было сильнее, чем когда-либо, и назойливо крутилось в голове, точно мелодия, которую никак не можешь припомнить.

К концу положенного дня Ваэлин ошивался возле ворот, кутаясь в плащ и вглядываясь в собирающиеся сумерки. Когда же наконец появится телега, которая вернет Френтиса в безопасный Дом ордена?

– А что мы тут делаем? – осведомился Норта. Его лицо сейчас выглядело некрасивым: он морщился от пронзительного холода зимнего вечера. Прочие вернулись к себе, в свою спальню в башне. Сегодняшняя тренировка выдалась тяжелой, даже тяжелее обычного, и им еще надо было перевязать свои ссадины перед вечерней трапезой.

– Я Френтиса жду, – сказал Ваэлин. – Ступай под крышу, если замерз.

– Я разве говорил, что замерз? – буркнул Норта и остался рядом.

Наконец, когда ясное зимнее небо окончательно потемнело и на нем проступили звезды, показалась телега. Мастер Хутрил вез обратно четверых – на три мальчика меньше, чем уехали с ним пятью днями раньше. Еще до того, как подковы лошадей зацокали по булыжникам двора, Ваэлин понял, что Френтиса с ними нет.

– Где он? – осведомился он у мастера Хутрила, когда тот натянул вожжи.

Мастер Хутрил спустил ему неучтивость и взглянул на Ваэлина подчеркнуто невозмутимым взглядом.

– Его не было, – ответил он, слезая с телеги. – Мне надо поговорить с аспектом. Жди здесь.

С этими словами он направился в комнаты аспекта. Ваэлин сумел выждать целых десять секунд, прежде чем броситься следом.

Мастер Хутрил провел в комнатах аспекта несколько долгих минут. Выйдя, он миновал Ваэлина, не оглянувшись на него, не отвечая на вопросы. Дверь аспекта крепко захлопнулась, и Ваэлин машинально подошел к ней, собираясь постучаться.

– Нет! – Норта перехватил его руку. – Ты что, с ума сошел?

– Мне же надо знать.

– Тебе придется подождать.

– Ждать? Чего? Молчания? И все сделают вид, что его и не было? Как Микеля или Дженниса? Разложить костер, сказать несколько слов, и вот еще один из нас ушел и забыт.

– Испытание глушью сурово, брат.

– Но не для него! Для него это были пустяки.

– Этого ты не знаешь. Ты не знаешь, что могло случиться там, за стенами.

– Я знаю, что ни холод, ни голод его бы ни за что не сломили. Он был слишком крепок.

– Как он ни крепок, он был всего лишь мальчишка. Так же, как и мы, когда нас отправили в холод и тьму и оставили выживать, как сумеем.

Ваэлин вырвался, обеими руками дернул себя за волосы.

– Я даже не знаю, был ли он когда-нибудь мальчишкой…

Звук шагов по каменному полу заставил их обернуться в сторону коридора. Они увидели, что к ним идет мастер Соллис.

– А вы двое что тут делаете? – осведомился он, остановившись напротив дверей аспекта.

– Ждем вестей о нашем брате, мастер, – ровным тоном ответил Ваэлин.

Соллис на миг гневно нахмурился, потом потянулся к дверной ручке.

– Что ж, ждите.

С этими словами он вошел внутрь.

Прошло всего минут пять или около того, хотя казалось, будто минул целый час. Внезапно дверь распахнулась, и мастер Соллис дернул головой, показывая, что можно войти. Они нашли аспекта сидящим за столом. Его длинное лицо было таким же непроницаемым, как обычно, но во взгляде, который он устремил на Ваэлина, читался расчет, как будто то, что аспект намеревался сообщить, было куда кажнее, чем кажется.

– Брат Ваэлин, – сказал он, – известно ли тебе, были ли у брата Френтиса враги за пределами этих стен?

«Враги…» Сердце у Ваэлина отчаянно заколотилось. «Его все-таки нашли… А я не сумел его защитить».

– Есть один человек, аспект, – скорбно ответил он. – Глава преступного братства Варинсхолда. Прежде чем брат Френтис присоединился к нам, он пронзил ему глаз ножом. Я слышал, что тот до сих пор держит на него зуб.

Мастер Соллис негодующе фыркнул, а Норта, в кои-то веки, не нашелся, что сказать.

– И тебе не пришло в голову, – спросил аспект, – поделиться этими сведениями со мной или мастером Соллисом?

Ваэлин мог лишь покачать головой в немом молчании.

– Идиот самодовольный, – четко произнес мастер Соллис.

– Да, мастер.

– Сделанного не вернешь, – сказал аспект. – Имеешь ли ты представление, куда этот одноглазый мог девать нашего брата?

Ваэлин вскинул голову.

– Так он жив?!

– Мастер Хутрил нашел труп, но это был не брат Френтис, хотя в груди у того несчастного торчал один из наших орденских охотничьих ножей. Вокруг были признаки жестокой борьбы, несколько кровавых следов, но брата Френтиса не было.

«Они как-то узнали, где он. Как глупо было думать, будто прислужники Одноглазого его не отыщут! Они, должно быть, следовали за телегой и схватили его живьем…» Ваэлину вспомнились слова Галлиса-Верхолаза: «Одноглазый говорит, когда он его поймает, будет год с него живьем шкуру снимать…»