Черными нитями (СИ) - Николаева Лина

— Рейн, ну скажи честно: а если бы я была сильнее, если бы была целой, наполненной и не нуждалась в другом, я бы понравилась тебе? Я больше не хочу, чтобы меня спасали. Я хочу сама найти себя и спасти.

Рейн провёл рукой по лицу и быстро произнёс:

— Глава отделения позвал меня на вечер к Я-Эльмону и приказал следить за церковниками. Я думал, что ты сможешь рассказать что-нибудь о своём отце. Я пытался разговорить тебя, чтобы собрать обвинения против Я-Эльмона и заслужить повышение.

Рейн выдохнул. Эти слова давно просились с языка.

— Я знала это. — Рейн удивлённо посмотрела на девушку, и она ответила спокойной улыбкой. — Анрейк приходил ко мне и всё рассказал. Я шла в театр и знала, что выкрикну тебе в лицо, что всё знаю, но не смогла. Ты спас меня. Ты слушал меня. Как можно было уйти от парня, который пошёл на рынок, чтобы купить занавески, как мечтала мама, и пояс из собачьей шерсти для старой служанки? — Эль невесело рассмеялась. — Я ведь тоже не была честна с тобой. Мирта вынудила меня поспорить, что я познакомлюсь с практиком и приглашу его на свидание. Я боялась: откажусь — опять посмеются и оставят одну.

Рейн покачал головой и махнул рукой. На языке крутилось: «нет», «остановись», «не надо». Так было бы правильно сказать, но нечестно.

Он точно знал, что Эль, такая понимающая, слушающая, такая близкая, нужна ему. А ещё знал, что эта «нужда» была неправильной, ведь появилась она из-за одиночества и тоски по прошлому, и скоро могла стать опасной.

— Я тоже это знал. Мы что, сыграли в заранее проигранную игру?

Он уставился на Аста. Демон взъерошил волосы и грустно улыбнулся.

— Ты давно искал того, для кого не будешь «печально известным». Вот и она так же.

Эль тоже переглянулась с пустотой и замерла, вслушиваясь в чужие слова.

— Но ведь всё было правильно, да? — спросила она.

— Ну скажи что-нибудь! — взмолился Аст и с отчаянием уставился на девушку.

Рейн вздохнул. А что тут сказать? И надо ли? Эль ведь права. Она показала ему, что такое покой и что за него стоило бороться. И стала ступенькой, которая помогла увидеть себя настоящего — забытого и брошенного несколько лет назад. Может, их игра и была изначально проиграна, зато они вступили в новую — каждый в свою, в ту, ради победы в которой не страшно поставить на кон всё.

— Ну скажи это ей! — ещё настойчивее крикнул Аст.

Рейн растерянно улыбнулся. Да, он умел говорить, говорить о многом. Но такую правду вскрывать ещё не приходилось.

Он поднялся и подошёл к Эль. Она вложила свои ладошки в его, он прижал их к груди.

— Ты права. — Рейн выдавил из себя улыбку. — Но что бы ни случилось, что бы ты ни сказала, я присмотрю за тобой, правда. Помнишь: где и кем бы я ни был рождён, я отдаю тебе своё сердце и кровь, и только смерть освободит меня от этого обещания? А, звучит по-прежнему глупо, — он махнул рукой.

Аст вздохнул, отошёл, отвернулся. Всё правильно, это точно. Но для такой игры сейчас действительно не было ни места, ни времени.

Эль лукаво улыбнулась.

— Это ты научил меня быть сильной и слушать свой голос. Ещё посмотрим, кто за кем присмотрит.

Рейн улыбнулся в ответ. Котёнок вырос. Научился пользоваться коготками и обзавёлся первыми шрамами.

Эль потянулась к нему губами. Она всё тянула, тянула шею, словно цветок, который хотел добраться до солнца. Рейн положил руки ей на плечи и остановил. Их губы почти касались друг друга, и это предчувствие поцелуя будоражило, но он прошептал:

— В следующий раунд, а эта игра уже проиграна, ты права.

Эль отскочила, как ошпаренная, отвела взгляд, быстро повернулась, засуетилась по комнате.

— Мой… — девушка на секунду замялась. — День рождения в пятницу. Тогда Вир приведёт Адайн к отцу. Я должна вернуться домой до того, как Вир скажет ему время и место. Думаю, это лучше сделать сегодня.

— Да, лучше сегодня, — согласился Рейн с прохладой и сразу смягчился: — Я провожу тебя.

Вот и ещё один шаг. Всего лишь полтора месяца, и вместо того паренька-практика появился второй советник, которого хотели сделать королём, а на месте одинокой девчонки встала уверенная девушка, готовая пойти против всей Церкви.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Эль собралась быстро. Рейн подхватил маленький чемоданчик и проводил её до улицы, вдоль которой тянулись дома под крышей из красной черепицы. На прощание девушка задержала свою руку в его руке, а затем юркнула в ворота особняка.

Рейн неторопливо побрёл домой, на Первую, и закурил. Следующая игра не будет проиграна, не будет.

Глава 23. Обмен

Кай и Ката уже ждали на месте — метрах в ста от «Леса». Несмотря на жаркую погоду, на них были длинные плащи, скрывавшие фигуры. Рейн быстро кивнул им. Кай протянул такой же плащ, как у него, и маску.

— А Вир любит маскарады, — хмыкнул Рейн. — Почему нельзя обойтись без всего этого?

— Я-Эльмон был одним из тех, кто приехал на Рьёрд и приказал провести эксперимент на Вире, — Ката вздохнула. — Он не собирается раскрывать себя раньше времени. Ещё он хочет затащить Я-Эльмона в самое грязное место из всех возможных, — девушка снова вздохнула.

— Там не так плохо, — заметил Кай и мотнул головой в конец улицы, где высилось здание «Леса», освещённое огнями. Это был настоящий дворец — центр Рин-Рина, куда могли попасть только самые богатые, самые падкие на слова демонов, как считалось.

Он состоял из нескольких частей, и в каждой были развлечения на свой вкус. Здесь находили всё — любую забаву из существовавших. «Лес» всегда был бельмом на глазу благочестивых жителей Лица, живших по заветам Яра, но Церковь ничего не могла с ним сделать — слишком много денег приносил он городу.

Все знали, что в «Лес» ходили представители великих и благородных родов. Да что там, поговаривали, что и церковники не брезговали посматривать в его сторону. Однако для многих гостей поход туда мог стоить своего места, поэтому по традиции все посетители надевали плащи и маски животных.

— Владелец «Леса» — явно один из богатейших людей города, но никто, кроме Совета, не знает, кому он принадлежит, — добавил Кай и махнул рукой. — Идём. Мы первые, после нас придут Вир и Адайн, Я-Эльмон и Эль — последние.

Рейн накинул чёрный плащ и убрал маску в глубокий карман. Будто снова стал практиком. Он передёрнул плечами и пошёл следом за Каем, настороженно оглядываясь.

— Зачем нужно было идти всем? — спросил Рейн. — За нами могут следить. Особенно за мной.

— Мы же семья, — Кай привычно усмехнулся, но в голосе уже не было прежней уверенности.

Адайн наверняка рассказала другу о том, как многое скрывал Вир и что делал за их спинами. Конечно же брат не спешил поделиться своими мыслями по этому поводу, и оставалось только догадываться, что творилось в «семье».

— Не следят, — ответила Ката и осторожно добавила: — Нелан должен организовать за тобой слежку, но он на нашей стороне, поэтому В-Бреймон получает фальшивые отчёты.

Рейн встрепенулся.

— Почему вы раньше этого не сказали?

— Нелан, — фыркнул Кай. — Долго ты будешь с ним нянчиться? Что тебе приказал Вир?

— Ничего он мне не приказывал, — сухо ответила Ката. — Нелан на нашей стороне, поэтому мы иногда общаемся.

— Я боюсь, что у Вира своя сторона, и он на ней один, — признался Кай. — Он скрывал правду от Адайн, и что ещё скрывает от нас? — спросил он с вызовом.

— Мы все заодно, — уверенно ответила Ката. — Вир… — она замялась, подбирая слова. — Не очень разговорчив, когда доходит до его планов, но я знаю, что он заботится о нас.

Кай и Рейн переглянулись. Без Вира не закончить начатое. Хотелось ему верить, но тот вёл себя так, что доверия становилось только меньше.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Кай вздохнул и сказал:

— Надевайте маски.

Рейн достал свою из кармана, задержался на ней взглядом — то ли волк, то ли пёс — и надел. Напротив встали сова и волк. Кай махнул рукой и первым прошёл мимо охраны.

Внутри дворец оказался настоящим лесом. Светло-серые каменные стены сплошь увивала зелень, и даже через потолок тянулись длинные лианы. Издалека доносился многоголосый птичий хор и журчание воды. И даже пахло здесь, как в лесу после дождя. Рейн пригляделся и увидел, что в некоторых местах зелени меньше — там прятались двери, ведущие дальше в огромный дворец.