Черными нитями (СИ) - Николаева Лина

Вир снял очки и потёр переносицу.

— Вы знаете, что пятнадцать лет назад у Нола Я-Эльмона похитили дочь, а вместо неё отдали другую девочку, — он махнул рукой на Адайн и Эль.

Адайн крепко ухватилась за серебряную птичку, висящую на шее на цепочке, и громко спросила:

— Так это ты похитила мою жизнь?

Рейн напрягся, готовый вскочить. От Адайн можно ждать чего угодно, лучше не спускать с неё глаз. Вернее, с её рук.

Эль упрямо вздёрнула подбородок и твёрдо ответила:

— Я не просила этого.

— Знаю. Тебе пришлось не лучше, чем мне, а мне — не лучше, чем тебе.

Рейн удивлённо посмотрел на Адайн, затем перевёл взгляд на Вира.

— И давно ты это знаешь, профессор?

— У меня были сведения, что Адайн — одна из похищенных детей, но я не знал, из какой она семьи.

— Нет, ты давно знал! — уверенно крикнула девушка. — Поэтому ты подобрал меня? Вот что значило твоё вечное: ешь аккуратно, Адайн, держи спину прямо, Адайн, перестань ругаться, Адайн. Ты готовил меня! А спросил, чего я хочу? Это же ты дал поверить, что родителей вынудили оставить меня из-за заветов Церкви, из-за тебя я возненавидела и её, и весь Совет!

Рейн сочувственно посмотрел на девушку. Она разом стала казаться младше, проще — растерянная обессиленная девчонка, да и только.

— Я слышу, как рушится мир, — с грустью проговорил Аст и вплотную подошёл к девушке.

Вир покачал головой.

— Нет, Адайн, — он с нежностью улыбнулся. — Помнишь, я только приехал в Лий. Снял маленькую комнату в Таре, но в ней было так душно, что я всегда держал окно открытым. И три вечера подряд под ним пела какая-то девчонка. А потом её избили, потому что она заняла чужое место. Как я мог оставить ребёнка стонать от боли? — Вир потёр заросшую щёку. — Даже в десять ты была до ужаса своенравная и тут же попыталась уйти. Раз за разом ты убегала к своим дружкам из Канавы, но я не держал тебя не потому, что не переживал, а потому что знал, что мои нравоучения не остановят тебя.

— Ты же стал мне как отец, — Адайн всплеснула руками. — И ты знал и ни слова не сказал мне!

— Я кое-что слышал, — уклончиво ответил Вир. — Я замечал, что старшие сторонились тебя, и попытался узнать почему. Они ещё помнили, как один из Детей Аша привёл на улицы Тары девочку в красивом платье и стал хвастаться своей победой над кем-то из великого рода. Его сразу убили из-за денег Я-Эльмона, а ты сбежала. Дети Аша даже не стали тебя искать, но использовали твоего отца, чтобы получать деньги год за годом.

Адайн поджала губы. Эль села рядом на подоконник и осторожно положила руку ей на плечи. Девушки обменялись понимающими взглядами. Сейчас они обе напоминали домашних котят, которых выкинули на улицу на холод. Аст по-прежнему стоял рядом с ними, но сам Рейн даже не шевелился.

— Ну а от меня-то чего ты хотел? Что означало твоё: «Скоро ты поднимешься повыше»?

— Адайн, пожалуйста, подумай головой. — Она вздрогнула. — Ты знаешь, к чему мы идём, и от тебя сейчас зависит очень многое. Ты права, я думал о возвращении семье, но что это за семья, я узнал, только когда Рейн рассказал об Я-Эльмоне. С твоей помощью он может перейти на нашу сторону.

— Нет! Я не уйду. Мой отец — Лиц, а мать — Канава, — прошептала она, точно заклинание. — Мне не нужна семья, никакая, — Адайн с вызовом посмотрела на Вира, и Рейн понял, что это относилось и к Витторио. Он называл их семьёй, и девушка разом отказалась от неё.

— Адайн, — строго проговорил Вир и нахмурился. На лбу пролегла напряжённая складка. — Вспомни, чего ты хотела, и это всё — в твоих руках, твоих и Рейна. Вы должны помочь друг другу.

Эль недоумённо посмотрела на Рейна, и он покачал головой: всё потом. Адайн снова поджала губы.

— А кто я? — громко спросила Эль.

Вир пожал плечами.

— Я не знаю, — голос стал мягче и зазвучал осторожнее: — Твоя мать продала тебя. Она, — Вир сделал паузу. — то ли пила, то ли работала в доме удовольствий. Я не смог узнать её имя и судьбу.

Хотелось выругаться. Это не могло быть про Эль! Рейн быстро поднялся, подошёл к ней и обнял. Девушка прижалась, как птенец, который искал крыло матери.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А моё имя? У меня есть своё имя? — голос превратился в едва различимый шепот.

Вир снова пожал плечами.

— Я не знаю его. Для всех ты остаёшься Эль Я-Нол — дочерью главы Церкви. Пока ты носишь это имя, в твоих силах повлиять на многих. Ты нужна нам.

— Хватит! — крикнул Аст.

Рейн осторожно выпустил Эль и вплотную приблизился к Виру.

— Иди к чёрту, профессор. Тебя сюда не звали, и сейчас ты нам не нужен.

Витторио изогнут брови.

— Рейн?

— Да, я принимаю твой план. Я соглашусь на предложение В-Бреймона. Не ради тебя. Ради них, — Рейн быстро посмотрел на Адайн и Эль. — Я сделаю, что ты скажешь, и приду, когда надо. Но сейчас это ты пришёл ко мне, а я тебя не звал. Уходи, Вир, сейчас ты здесь не нужен.

Витторио несколько раз открыл и закрыл рот, словно не знал, что ответить, и поднялся. Он снял очки, провёл рукой по волосам и твёрдо произнёс, глядя на Адайн:

— Мы — семья, даже если иногда забываем об этом.

— Мы — да, а вот ты? — спросила Адайн с вызовом. — Хватит нас использовать. Уходи.

Рейн шагнул к Виру и угрожающе посмотрел на него. Витторио резко развернулся и вышел. Адайн мотнула головой ему вслед и сказала:

— Ката рассказывала, что у неё на острове говорили: в семье не без урода. Но ведь это Вир, он всегда заботился о нас.

Рейн впервые видел её такой растерянной и слабой, но это длилось не дольше секунды. Девушка бросила взгляд в сторону, затем залезла в кресло с ногами и со всей яростью крикнула:

— Да будь они все прокляты!

Эль растерянно посмотрела на Рейна. Он снова обнял её, но девушка выскользнула из рук.

— У меня даже имени своего нет, — прошептала она. — Проданная шлюхой или пьяницей — вот всё, что обо мне можно сказать.

— Оставь «Эль» себе, тебе подходит, — с горечью отозвалась Адайн. Она резко вскочила и замерла напротив Эль, положив руки ей на плечи. Обе невысокие, худенькие, но на этом сходство заканчивалось. Скорее, они были противоположностями друг друга: Эль — с кудрявыми каштановыми волосами, кареглазая, мягкими чертами лица, и Адайн — угловатая, светловолосая, с зелёными глазами.

Эль потянула Адайн на кровать, и они сели, пристально глядя друг на друга.

— Ты вернёшься? — спросила Эль. — Отец, — голос дрогнул, — мечтает об этом.

Рейн опустился в кресло и переглянулся с Астом. Не ждал он всего этого, когда возвращался домой с причала, вовсе не ждал.

— Мой отец — Лиц, а мать — Канава, — настойчиво повторила Адайн и прижала руки к груди. — Мне не нужен тот, кто не стал бороться. Я бы весь город выжгла, чтобы найти свою дочь! И уж точно не нужен тот, кто ответил бы мне — мне такой, как сейчас — презрением, если встретил на улице.

Адайн заговорила спокойнее и твёрже:

— Но ведь Вир прав. Сейчас у нас — нас троих — есть возможность повлиять на всю Кирию. Я не хочу, чтобы детей по-прежнему похищали, — она бросила взгляд на Рейна, — или клеймили, когда они пытаются постоять за себя. Совет ещё увидит, — Адайн сделал глубокий вдох, расправила плечи и снова стала напоминать кошку-охотницу. — Отстоим себя. Я вернусь к Я-Эльмону.

Эль ответила такой же улыбкой.

— И я вернусь. Отец ждёт, что я уплыву на Лён или Рьёрд, но этого не будет. Я — дочь главы Церкви для всех, и ничего он с этим не сделает.

— Эль! — воскликнул Рейн. — Это опасно. Тебе не нужно ввязываться.

Адайн подскочила, выпрямилась и грозно уставилась на него.

— Ты ей указывать будешь, ноториэс?

Рейн навис над Адайн.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А тебе есть за кого бояться? Ты знаешь, что такое забота?

Девушка ответила горящим взором, и Рейну стало неловко. Она-то может и знала, как заботиться о других, а вот о ней вряд ли кто заботился по-настоящему.

— А ты забыл свою роль, ноториэс? Она будет поопаснее наших.

Рейн потёр клеймо. Обещание дано, и назад слов не возьмёшь. Но он ведь и делал это, чтобы за других не бояться!