Легион против Империи - Александр Мазин

— Кумунд, разве ты у нас — кентурион? — мягко осведомился Скулди. — Рот закрой и жди, что старшие скажут. Гееннах?

— Я бы сходил к лагерю, — сказал Черепанов. — Латынь у меня хорошая. Доспехи — самые обычные. Вот только спата…

— Дайте Гееннаху плащ и гладий, — распорядился Скулди. — И мне — то же самое. Латынь и у меня хорошая.

Никто из «спецназовцев» возражать не стал. Для варваров нормально, когда вожди первыми лезут в огонь. На то они и вожди.

Геннадий возразил бы… Но не захотел обижать Скулди. Попробуй объясни, что ему хочется побыть одному. Да и как такое объяснишь представителю общинно-родового социума?

— Кумунд, — продолжал распоряжаться Скулди. — Разузнай пока, что в мансионе. В драку только не лезь. Их, — кивок в сторону лагеря, — немного больше, чем нас.

— Какая драка, вождь? — пробасил Кумунд. — Кто попадется — зарежем тихо, шепотом, как овечку. Сова не услышит.

— Никого не резать! — рыкнул Черепанов. — Только живыми, ясно? Дал по башке, рот заткнул…

— Верно Гееннах говорит, — поддержал Скулди. — Живьем бери. Мертвые неразговорчивы. Пошли, Гееннах! Поглядим, как италийские легионеры службу знают.

Шли они, впрочем, недолго. Только до тех пор, пока чуткий нос Скулди не уловил чесночно-бобовый запах притаившегося «секрета». Хорошо укрылись легионеры. Замаскировались в тени ягодных кустиков и притихли. Вот только запашок «спрятать» не смогли.

Скулди мягко упал в травку, затем приподнялся, обозначил рукой: «Обходим справа». И пропал. Лишь легчайший шорох сообщал, что по земле проворно ползет здоровенный герул.

Впрочем, Черепанов и сам мог не хуже… То есть хуже, конечно, но достаточно, чтобы остаться незамеченным в безлунную ночь. В десяти шагах от противника.

Ползли долго. Черепанов изо всех сил старался не отстать от ловкого герула. И не нашуметь при этом. Конкурировать с варваром, способным подобраться на уверенный бросок копья к чуткой косуле, бывший летчик-космонавт даже и не мечтал. Скулди чуток притормаживал, ориентируясь на звук ползущего Черепанова и в темноте они друг друга не потеряли.

Безупречно ориентирующийся герул вывел (вернее — «выполз») их к порта декумана, задним воротам лагеря. Теперь осталось только проникнуть внутрь.

Глава одиннадцатая

Италия. Лагерь Четвертого легиона, Flavia Felix. Враг обозначен

— Пароль?

— Венок!

— В дерьме купались? — поинтересовался караульный. — Верно?

Другой страж, с факелом, стоял в пяти шагах. Контролировал.

— Подойди и понюхай! — сердито отозвался один их вновь прибывших.

— Проходи!

Четверо порядком извазюканных легионеров вразброд прошагали через открытые ворота.

Черепанов похлопал Скулди по плечу, обозначил: отходим, встаем и идем к воротам. В наглую.

Герул кивнул.

Через пару минут оба совершенно открыто вышли к воротам.

При виде двух фигур, завернутых в темные плащи, караульщики (их было четверо) насторожились. И открывать ворота не спешили.

— Кто такие?

— Венок! — рыкнул Черепанов.

— Я спросил: кто такие? — Опцион, командовавший караулом, был матерым ветераном, с отработанным чутьем на проблемы.

— А ты у задницы своей лучше спроси, — проворчал Черепанов, подходя поближе. — Если тебе поговорить не с кем.

И откинул назад капюшон, продемонстрировав кентурионский шлем с характерным поперечным гребнем.

Но опцион был действительно опытным солдатом. То есть — крайне недоверчивым мужиком.

— Что-то не припомню тебя, кентурион, — сказал начальник караула, поднимая повыше факел. — Ты из какой когорты?

— Я — из твоего кошмара, опцион! — теряя терпение, прорычал Черепанов. — И он станет явью, если твои солдаты продолжат изображать три дерьмовые кучи! Бегом, ослиные задницы! А ты, опцион, — отвечать как положено!

Сыграно было отлично. Да что там — сыграно: Геннадию было совсем нетрудно играть самого себя.

Опцион купился. Он был римским солдатом. А римский солдат очень хорошо понимает, что такое — римский кентурион. И как это больно, если кентурион рассердится.

Сейчас перед начальником караула стоял именно такой, подлинный, чистейшей воды кентурион. Сердитый.

Повиновение старшим заложено в каждом легионере на подсознательном уровне. Вбито в костный мозг дубинкой-витисом.

— Деций Овий Минор, опцион пятой когорты третьей кентурии Четвертого Флавиева легиона! — отбарабанил начальник караула. — За время стражи — без происшествий!

— Вот это другое дело, — одобрил Геннадий.

Ворота раскрылись, и Черепанов со Скулди проследовали внутрь.

Лагерь спал. Но — бдительно. По главным улицам двигались патрули с факелами. Черепанова с герулом приветствовали салютом. Не их лично, а форму кентуриона на Геннадии. У входа в принципию стоял караул. Серьезные мальчики. Не подступись.

— Надо убираться, — сказал Скулди, когда они прошлись по лагерю до главных ворот и обратно.

Черепанов не спешил с ответом. Ему было хорошо здесь, в спящем вражеском лагере. Привычные негромкие звуки, мягкая темнота, шикарное звездное небо. Даже запахи были приятными — лагерь свеженький, еще не успел провонять отходами легионерской жизнедеятельности.

Черепанов остановился в тени трибунской палатки. Замер.

Скулди терпеливо ждал. Полагал: принцепс думает. А принцепс не думал, он просто дышал и растворялся в ночи. Полный абсурд — чувствовать прикосновение Бога в самом сердце армейского лагеря, в который ты проник незаконно.

Хрум, хрум, хрум… Ауксиларии с офицером. Прыгающий свет факела, позвякивание металла…

Черепанов прижался спиной к мягкой стенке палатки. Он не беспокоился. Знал, что кто-то там, наверху, позаботится о его безопасности. Просто знал и всё.

А вот Скулди — исчез. Была тень — и пропала. Растворилась во тьме.

Патруль прошел. Черепанов очнулся. Потрясающее чувство единения с миром ушло. Спряталось до времени где-то в глубинах заскорузлой черепановской души.

Когда Скулди материализовался рядом, мысли Геннадия уже двигались по привычному военному руслу, анализируя возможные опасности, размечая последовательность действий.

Во-первых, не стоит вновь объясняться с бдительным опционом. Во-вторых, надо менять формат выхода, потому что сменщик бдительного «сержанта» может оказаться еще более бдительным. Вот сам Черепанов бы точно заинтересовался, куда и зачем среди ночи, пешком, отправляются господа офицеры.

Ключевое слово: пешком.

Но почему обязательно пешком?

— За мной, — негромко произнес Геннадий и бодрым шагом направился к конюшням. Разбудив (пинком) первого попавшегося конюха, Черепанов велел ему оседлать пару коняшек. Да поживее, пока не схлопотал!

«Обслуживающий персонал», не протестуя, исполнил команду.

А тут как раз и труба подала голос. Смена стражи.

К порта декумана подъехали крупной рысью.

— Венок! — гаркнул Черепанов, изображая крайнее нетерпение. — Живо, бездельники!

На этот раз задержки не возникло, и уже через минуту два всадника галопом вылетели на главную дорогу. У мансиона их попытался перехватить разъезд конных ауксилариев, но командирский рявк Черепанова разогнал их не хуже когорты персидских катафрактов.

Впрочем, едва оказавшись вне зоны видимости, разведчики свернули с дороги и двинулись к «базе». «Навигатор» в голове Скулди сработал безукоризненно, и минут через десять они были уже среди своих.

Кумунд с бойцами времени даром не теряли. Пока командиры шлялись по вражескому лагерю, могучий герул проник в мансион и от местного раба узнал крайне любопытную информацию. Оказывается, постоялый двор превратился в тюрьму. И держат там не кого-нибудь, а самых настоящих военных. А посадил их под замок легат того самого легиона, который обосновался в поле напротив.

— Какие будут предложения? — спросил Черепанов.

— Давайте прихватим кого-нибудь из ауксилариев, — предложил один из «спецназовцев». — Расспросим и всё узнаем.

— Что — всё? — проворчал Скулди. — Много ли знает простой всадник? Сколько мяса было в каше, которую он сожрал на ужин? Или у кого в легионе можно вино купить по дешевке?

— Ну… Можно узнать, кто у них легат… — «спецназовец» стушевался.

— И что дальше? Вряд ли он — твой родственник, верно? А вот шум из-за пропажи караульного поднимется наверняка!

— Но «язык»-то всё равно нужен, — пробормотал бойкий «спецназовец».

— Тут ты прав, — согласился Скулди. — Только нам нужен «язык» для того, чтобы рассказывать, а не для того, чтобы вылизывать задницу.

— И как его найти, такой язык? — спросил кто-то из готов.

Возникла пауза.

Молчание нарушил Черепанов.