Формирование института государственной службы во Франции XIII–XV веков. - Сусанна Карленовна Цатурова

поскольку это службы постоянные, от одного короля к другому (переходящие), если не нарушены обязательства»[875]. По сути, эта формула нужна для ограничения сроков службы или для возможности маневра короля, могущего заменить чиновника. Она, как ясно следует из комментария Моршена, стала особенно актуальна после фиксации штата ведомств и служб короны Франции, сделавшей должности постоянными.

В этом контексте рассматривать внедрение процедур конкурсного отбора как фактор уменьшения власти монарха непродуктивно прежде всего потому, что они были введены самим королем Карлом V в согласии с программой усиления суверенитета королевской власти, вдохновленной идеями Аристотеля. Важно, что впервые выборы состоялись на высшую должность в королевской администрации и на место ближайшего к персоне монарха чиновника — канцлера Франции. В начале 1372 г. канцлер Жан де Дорман стал епископом Бовэ, вследствие чего 21 февраля на Королевском совете с участием представителей других ведомств (Парламента и Палаты счетов) был избран канцлером его брат Гийом де Дорман; вскоре по смерти обоих братьев 20 ноября 1373 г. вновь состоялись выборы, и большинство голосов на Совете получил Пьер д'Оржемон[876]. Затем эта практика была распространена на все должности в Парламенте, Палате счетов, а к началу XV в. на местный судебно-административный аппарат.

О суверенной прерогативе монарха выбирать своих служителей даже в период внедрения процедуры конкурсного отбора свидетельствует и диаметрально противоположная реакция парламентариев на вмешательство высшей знати и монарха в комплектование. Изучив подробно все подобного рода конфликты в Парламенте в первой трети XV в., мне удалось обнаружить следующее: если в первом случае его реакция была однозначно негативной, то при прямом вмешательстве короля верховный суд ограничивался только намерением соблюсти процедуру выборов. Разумеется, в этот драматичный период болезни короля и обострившейся борьбы кланов Парламент с большей решительностью отстаивал принцип автономности бюрократической сферы не только от незаконного давления извне, но и от необдуманных решений монарха, однако исчерпав все имеющиеся в арсенале средства, верховный суд вынужден был сдаваться и признавать, что право короля в этой области ничем не ограничено[877]. Секретарь Парламента по гражданским делам Никола де Бай записал на полях протокола, где описан конфликт в 1403 г. вокруг должностей первого и третьего президентов: «Король выше выборов», и это свидетельство знатока права и парламентских процедур дорогого стоит[878].

К тому же, внедрение бюрократических процедур комплектования не меняло временного характера королевских служб, и чем выше был статус этой службы, тем менее стабильной она была. Ярчайший пример тому — должность канцлера (хранителя печати). Как глава всей гражданской администрации и «уста короля», канцлер был ближайшим к персоне монарха служителем. И в выборе этого ближайшего доверенного лица король Франции не был связан никакими правилами, здесь его «желание» было абсолютным законом. Короли не только по своему желанию (ad nutum) выбирали канцлера, но и могли без всяких объяснений его сместить. Так, при Филиппе VI Валуа на этой должности перебывало девять человек[879]. Хотя с правления Карла V Мудрого должность канцлера замещается выборами, в период англо-бургиньонского правления ее получал только тот, кто был угоден государю[880]. Иными словами, король Франции был и оставался верховным распорядителем всех должностей в своей администрации и мог назначить любого угодного ему человека, презрев внедренные короной бюрократические процедуры комплектования[881].

Воцарение нетерпимого к соратникам отца, авторитарного и преисполненного сознанием величия миссии монарха Людовика XI лишь обострило заложенный изначально конфликт двух принципов комплектования. Всякий раз, когда возникала коллизия с верховными ведомствами по поводу того или иного назначения, Людовик XI в своих письмах-приказах настойчиво ссылался на свое монопольное право распоряжаться королевскими должностями. Так, 19 января 1478 г. король дал пост главного судебного пристава Парламента Луи Буржуа, сместив без объяснения причин Алена де Ла Круа. Однако Парламент отказался принять это назначение и решил разобраться в мотивах смещения. 18 февраля того же года король направляет ему приказ, теперь уже с угрозами: «поскольку наше желание состоит в том, чтобы этот Луи Буржуа обладал и владел этой должностью, а никто другой, мы вам вновь приказываем немедленно по получении этого письма и без всяких оговорок» принять его на службу. Парламент не сдался и на этот раз, и спустя полтора месяца король пишет новое письмо, где прямо заявляет, что «такова наша воля, чтобы он и никто другой…, и не желаем более видеть на своей службе Алена де Ла Круа», и «мы желаем иметь служителей по нашей воле, а не по вашей». Но и в конце июля это назначение все еще не состоялось, и Людовик XI составляет уже четвертое письмо, в котором угрожает Парламенту: «если вы этого не сделаете, мы заставим вас это сделать и дадим понять наше неудовольствие»[882].

В том же 1478 г. указом от 6 марта Людовик XI дал должность бальи Мелёна Филиппу де Кампреми, а Парламент отказывался принимать от него присягу, ссылаясь на иск другого претендента — Пьера Обера, имеющего аналогичное письмо-дар от короля. На этот раз после получения гневного письма от Людовика XI верховный суд подчинился, вписав, как обычно, в протокол факт подчинения прямому приказу короля[883].

Вновь королю приходится напоминать членам Парламента о том, кто распоряжается королевскими должностями, в 1479 г.: Людовик XI назначил Гийома де ла Э, главу Палаты прошений Дворца, пятым президентом Парламента, но там чинили этому препятствия. В своем приказе король недвусмысленно ссылается на свои прерогативы: «ибо нам принадлежит (право) создавать и раздавать наши службы и чины по нашему желанию и так мы рассудили поступить. Не допустите ошибки, иначе мы дадим вам почувствовать, что мы недовольны»[884]. Долгий конфликт с этим ведомством возник у короля в связи с отстранением от должности Гийома Ледюка по подозрению в сочувствии врагу Людовика XI герцогу Немурскому. Парламент всячески пытался смягчить гнев короля и отстоять интересы коллеги, но Людовик XI оставался непреклонен, из раза в раз в своих письмах настаивая на праве распоряжаться должностями[885].

Аналогичный конфликт произошел в 1481 г. по поводу назначения Людовиком XI Франсуа Перро секретарем по уголовным делам в Парламенте, при этом без всяких законных поводов был отстранен прежний секретарь Гуго Аллигре. Королю пришлось дважды писать в Парламент письма-приказы с объяснениями мотивов своего решения. В итоге король в приказном порядке потребовал принять Франсуа Перро, напомнив, что члены Парламента «не должны идти против воли монарха». И они, скрепя сердце, подчинились, вписав в протокол все перипетии конфликта и свою оппозицию, объяснив подчинение исключительно желанием угодить государю. Но при первой же возможности Парламент спустя