В паре с сотым - Георгий Голубев

Перед войсками 1-го Украинского фронта на 1 апреля 1945 года противник имел 750-800 самолетов, в том числе: 200 штурмовиков, 280-300 истребителей, около 150 бомбардировщиков и до 80 самолетов-разведчиков. Кроме того, на усиление своей авиации на этом участке противник мог перебросить из северо-восточной части Германии по 1-2 группы разведчиков, бомбардировщиков и штурмовиков.

По данным авиаразведки, показаниям пленных и агентурным сведениям были установлены пункты базирования вражеских военно-воздушных сил, тип и количество самолетов на аэродромах.

А всего к началу наступательной операции наших войск противник сосредоточил перед 1-м Украинским фронтом до 1200 самолетов, из них 800-900 истребителей, преимущественно "Фокке-Вульф-190", и 200-300 бомбардировщиков.

Вследствие стремительного наступления Советской Армии противник нес большие потери в живой силе и боевой технике, лишился многих аэродромов и вынужден был перебросить свою авиацию в тыл, в частности в район Берлина. Истребители группами несли патрульную службу, прикрывая Ратенов, Берлин, Бауцен, наносили бомбардировочно-штурмовые удары по нашим наступающим войскам. Из центральных районов Германии ближе к фронту были переброшены новинки гитлеровской авиации - реактивные самолеты типа Ме-163 и Ме-262. Их мы заметили в районе Праги, Градец-Кралевски. Применялись они главным образом поодиночке против наземных войск и особенно против наших самолетов-разведчиков, но с советскими истребителями, как правило, в бой не вступали, а предпочитали, используя свою большую скорость, уходить от преследования.

Линия фронта отодвинулась уже на значительное расстояние, и чтобы достичь ее, приходилось тратить много времени, а патрулирование сокращать. Ведешь бой - и поглядываешь на стрелку бензиномера: хватит ли горючего, чтобы домой добраться.

Возникла настоятельная необходимость перебазироваться ближе к передовой.

...На предварительно намеченную точку юго-западнее Котбуса была отправлена специальная передовая команда. Вскоре ее начальник доложил: точка подходящая. Покрышкин приказал: готовиться к перебазированию.

В тот же день было созвано партийное собрание. Разместились на бугорке, поросшем молодой травой. Поставили для президиума стол. Рядом шумели огромные сосны. От автострады плыл непрерывный гул интенсивного движения. Настроение было приподнятое. Повестка дня - самая злободневная: штурм Берлина. Коммунисты капитан Пыжиков, старший техник-лейтенант Яковенко, лейтенанты Березкин, Душанин и другие наши товарищи горячо говорили о том,. что можно сделать, чтобы наши удары по врагу были еще ощутимее, что предстоят бои, в которых противник проявит максимум упорства, ожесточенного сопротивления. Мы должны его сломить, добить в собственном логове.

Состоялось также и полковое комсомольское собрание, на котором летчики, техники, механики заявили о своей решимости до конца сокрушить гитлеровскую военную машину. Это была общая задача. А частная, первоочередная состояла в том, чтобы организованно перебазироваться на новый аэродром, проявить максимум дисциплинированности, подготовиться к активным боевым действиям с нового места.

Вскоре летный состав уже изучал кроки, снятые с площадки, с которой нам предстояло летать в бой. Мы внимательно читали карту, прокладывали маршрут полета, знакомились с районом боевых действий.

Технический состав тщательно готовил материальную часть, сворачивал мастерские. Станки, ящики с инструментом, запасными частями грузились на машины, которые брали курс на Котбус.

С утра 21 апреля оставляли насиженное, обжитое место и мы: настал черед перебазироваться и для летного эшелона.

Я был в составе первой четверки, покидавшей этот необычный аэродром. Мне предстояло возвратиться сюда на По-2, чтобы перегнать к новому месту учебный самолет УЛа-5, на котором я летал в качестве летчика связи, а главное - "провозил" товарищей, проверял технику пилотирования у летного состава.

Так и вышло: на По-2 я был доставлен к прежнему месту базирования, где, помимо УЛа-5, оставалось еще четыре самолета, на которых техники заканчивали выполнение регламентных работ. Мне приказано было привести всю группу на новый аэродром.

Сели на площадку около автострады (благо, земля уже подсохла), подрулили к самолетам, у которых хлопотали техники. Подошел старший техник-лейтенант Петренко, доложил, что часа через два-три самолеты будут готовы к вылету.

По-2 загрузили и отправили обратно. Я осмотрел УЛа-5. К вылету он подготовлен: осталось только запустить мотор. Проинструктировал технический состав, как добраться к новому. месту дислокации, стал ждать.

Не прошло и часа, как в небе послышался гул. Над нами кружили две шестерки "яков" - одна заходила на посадку, другая прикрывала ее. Потом появилась еще одна группа - и сразу же пошла на посадку.

"Не успели мы покинуть аэродром, как его уже занимает другой полк!" подумалось мне.

Вскоре, к своему удивлению, я увидел генерала. Оказалось, что это был командующий нашей 2-й воздушной армией генерал Красовский. А новоприбывшим полком командовал подполковник Борис Еремин - тот самый, которому колхозник Ферапонт Головатый передал истребитель, купленный на свои личные сбережения.

Обратился к командующему за разрешением на вылет. Он дал добро - и я скомандовал:

- По самолетам!

Летчики уже знали от меня, каков порядок перелета, что собой представляет новая площадка, на какие характерные ориентиры следует обратить внимание.

Вырулили на старт, поочередно взлетели и между первым и вторым разворотами собрались в правый пеленг.

Часов в семнадцать я уже докладывал Речкалову о выполнении задачи.

На следующий день наш полк включился в активные боевые действия на Берлинском направлении.

Выше я уже упоминал о новинке, появление которой противник сопровождал необычайно шумной пропагандой.

Реактивный самолет Ме-262 с двумя двигателями впечатляюще подействовал на некоторых наших летчиков.

Но те, кто уже повстречался с необычным "мессером" и узнал его слабые стороны, только улыбались. Несколько наших летчиков уже скрестили с ним в весеннем небе свои боевые пути. Гонялся за ."Мессершмиттом-262" и Константин Сухов, но тот ушел, не приняв боя. Товарищ из соседнего полка рассказывал, как все-таки сумел сразить реактивного пирата. Его вооружение состояло из четырех 30-миллиметровых пушек. "Практиковался" он большей частью на штурмовках.

Помню, только мы пришли на свой аэродром, сели - в воздухе ни одной нашей машины нет, и вдруг появился Ме-262. Идет вдоль автострады и с углом градусов в 25 снижается, ведет огонь по автомашинам. Но что-то с оружием случилось - умолкли пушки. "Мессер" вышел левым разворотом с небольшим набором высоты, идет направлением на нашу "точку", перезаряжает пушки увидели, как вдруг стреляная гильза со свистом пронеслась мимо Паши Еремина и угодила в плоскость его самолета.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});