Клятвы мертвых птиц - Елена Кондрацкая

совсем ребёнок. Позволь девочке искупить вину.

– Я дам ей такую возможность, – невозмутимо кивнул Зоран. – А теперь отойди, Огняна.

– Зоран…

– Я велел тебе отойти. Или хочешь принять наказание вместо неё?

Несколько мгновений Огняна стояла неподвижно, и Сорока уже поверила, что она не сдвинется с места, но та наконец отступила в сторону. Сорока всхлипнула, хватаясь за её юбку, надеясь спрятаться за плотной тканью.

– Пусти, – прошептала Огняна и выдернула юбку из дрожащих пальцев. Сорока завалилась на бок, но Зоран наклонился и рывком поставил её на ноги.

Одной рукой он крепко держал за локоть Сороку, а другую приложил к своей татуировке, выступающей из выреза на рубахе. Из его груди, притянувшись к пальцам, выползла лента тьмы, тут же свернувшись в тугой клубок на широкой ладони. Небольшой, размером с грецкий орех. Он пульсировал и волновался, а внутри него Сорока видела звёзды и искры молний.

– Знаешь, что это? – спросил Зоран.

Сорока покачала головой.

– Благословение Чернобога. Частица его хаоса. То, что сделало владыку богом, а меня – Первым, – ответил Зоран и, схватив Сороку за лицо, заставил открыть рот.

Тьма обожгла язык и одним толчком пробилась в горло. Сорока попыталась закричать, но сумела лишь захрипеть. Свинцовой тяжестью тьма наполнила её изнутри, а потом мир исчез.

Сорока оказалась в дремучем заснеженном лесу, в котором никогда не бывала прежде. Идеальный белый покров портила цепочка следов, отмеченная кровью. А рядом, утопая в снегу, лежал юноша, пронзённый стрелами. Он задыхался, дрожал и широко распахнутыми глазами смотрел в полное звёзд ночное небо, словно прямо сейчас, в последние минуты жизни, оно открывало ему свои тайны.

В умирающем юноше Сорока узнала Зорана.

Человек вышел из чащи. Высокий, закутанный в лохмотья чёрного плаща, скрывающий лицо под глубоким капюшоном, он приблизился к Зорану и замер. Ветер трепал изорванный подол его одеяния, очерчивал широкие плечи и всё норовил скинуть с головы капюшон.

Наконец незнакомец встал на колени рядом с Зораном, наклонился и что-то прошептал ему на ухо. Зоран повернул голову и посмотрел невидящим взглядом, словно с трудом осознавал, что рядом вообще кто-то есть. Незнакомец сказал ещё что-то, но ветер унёс его слова.

– Да, – ответил Зоран. – Да…

Незнакомец одну за другой вытянул из тела Зорана стрелы, у того уже даже не было сил кричать от боли. Худая бледная рука скользнула под капюшон и извлекла на свет трепещущий сгусток тьмы, который вложила Зорану в рот.

Он застонал. Раны его подёрнулись чернотой и начали затягиваться. На груди, под разорванной в клочья рубахой, засияла золотая татуировка. Сорока охнула.

Тут из-за деревьев послышался шум. Незнакомец отшатнулся и метнулся в противоположную сторону, мигом скрывшись в чаще. К Зорану выбежала девушка, молодая, но уже с проседью в чёрных волосах. Она и сама была в крови, хромала, зажимая рану на бедре.

– Видана, – прошептала Сорока, наблюдая за тем, как девушка упала на колени перед Зораном и дрожащими руками начала осматривать раны.

– Где болит? – воскликнула Видана, а Зоран приподнялся на локте, притянул её к себе и крепко поцеловал. В следующий миг тьма уже окутывала и её.

Сорока моргнула, и заснеженный лес исчез, сменившись светлой избой. Видана сидела на завалинке одинокой избушки, укачивая на коленях мальчика лет восьми. Перед ними расстилалась бескрайняя зелёная равнина. К избе вышел Зоран, всё ещё молодой и безбородый, с охапкой дров.

– Уже проснулись? Как он? – спросил Зоран, разглядывая мальчика.

– Жар спал. Ты вовремя связал его с владыкой, самое страшное теперь позади. Боюсь подумать, что бы случилось, если бы мы не нашли его. Что же это за родители – вот так оставить беззащитного ребёнка в лесу, привязанным к дереву! Даже наши семьи не были так жестоки. – В глазах Виданы стояли слёзы.

– Твой отец выпустил в меня колчан стрел, – напомнил Зоран. – А тебя деревенские чуть не закололи.

– Они заблуждались. – Видана смахнула слёзы. – Они боялись. Люди умирали от голода, это был шаг отчаяния. А кого им было винить, как не ведьму.

Зоран ничего не ответил, но по лицу его Сорока поняла, что идти на поводу у Виданы и оправдывать жителей деревни он не спешил. Молча он стал складывать дрова под крыльцо.

– Ты говорил с ним? – нарушила тишину Видана.

Зоран кивнул:

– Владыка приходил сегодня ко мне во сне. Сказал, что даровал новые имена лишь нам с тобой. Впредь этого ребёнка и других людей нарекать я буду сам.

– Чернобог посетит нас? – спросила Видана. – Я так хочу его увидеть!

– Владыка не может покидать Мёртвых Земель. Но он рад и благодарен, что у него есть мы. На наших плечах теперь лежит обязанность нести глас его в народ. – Зоран широко улыбнулся. – Здесь, в Вольском Царстве, и много дальше. Вместе мы сможем построить новый мир.

– Мир, где все мы будем счастливы. – Видана ответила ему счастливой улыбкой и крепче обняла мальчика. – Как ты его назовёшь?

Зоран задумался, отодвинул ворот рубашки малыша и приложил руку к золотой татуировке на груди.

– Отныне имя твоё Завид, – сказал он и поцеловал спящего ребенка в лоб.

Сорока не успела оглянуться, как в доме появилась ещё девочка – Зоран принёс её одной зимней ночью, а когда она захотела последовать за Чернобогом, нарёк девочку Огняной. Сначала их было четверо, но вскоре пустая долина наполнилась новыми избами, превратившись в большую, полную жизни деревню. Кого-то спасали, кто-то приходил сам. Видана и Зоран привечали всех и каждому давали возможность прикоснуться к владыке, каждому несли его веру в свободу и каждому дарили её.

Деревни росли и множились до тех пор, пока не обратились в пепел.

Воспоминание потухло и сменилось другим. Сорока оказалась в горах. В том самом поселении, которое дало ей приют, когда Соколы сожгли её дом. Пока что здесь не было изб – только горстка выживших, жавшихся друг к другу в палатках и у костров.

– Соберёмся с силами и отомстим. – Зоран стоял у входа в пещеру, где расположился алтарь, и с болью в глазах наблюдал за тем, что осталось от его людей.

– Месть не родит ничего, кроме горя, – ответила Видана, теперь уже полностью седая. Она прижимала к себе уже взрослую Огняну, а та прятала исхудавшее лицо у неё на груди. – Просто начнём всё сначала. Будем говорить с людьми и восстановим своё честное имя.

– Говорить?! – воскликнул Завид. – Весь мир против нас, Видана! И это по их воле. Наши братья и сёстры умирают по их воле. О чём с ними можно говорить? Их нужно уничтожить!

– Наберись терпения, – покачала головой Видана. – Пройдёт время, и они сами захотят поговорить. Мы должны беречь жизни, а не отнимать их. Владыка даровал нам жизнь, и мы понесли её дальше. Не нам отнимать этот дар у других.

– Они оговорили нас. Оговорили Чернобога. Они первыми отняли