Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя - Эндрю Соркин

Теперь, на парковке АЗС, Шафран по телефону представил Полсону отчет о ходе работы. Он сказал, что провел несколько телефонных конференций с Федрезервом и SEC, и, хотя они думали, что системный риск невозможно по-настоящему оценить, он чувствовал, что они хотя бы обратили внимание на проблему. «Они зашевелились, – сказал он. – Я спокоен». Он объяснил, что они определили четыре риска Lehman: его портфель РЕПО, его производные финансовые инструменты, его брокеры-дилеры и его неликвидные активы типа недвижимости и инвестиций в частный капитал.

Полсон знал, что многого сделать для Lehman он не способен. Казначейство само по себе не имеет таких полномочий, поэтому задача справляться с крахом будет поставлена другим учреждениям. Но Полсон не мог не беспокоиться.

Еще летом Дэвид Насон провел встречу с SEC и сказал Полсону, что те оказались не на высоте. В конференц-зале Grant перед ними разложили данные о позициях Lehman в производных, и Насон спросил заместителя директора Комиссии по ценным бумагам и биржам Майкла А. Маккиароли, что они будут делать, если Lehman рухнет.

– У них много вариантов, – ответил Маккиароли. – Не знаю, что мы будем делать с этими данными, но мы постараемся взаимно погасить все, что можно, да и SIPC[442] вмешается, – добавил он, имея в виду организацию, которая действует в роли квази-FDIC[443], но в меньших масштабах.

– Не ответ, – отреагировал Насон. – Начнется путаница.

– Проблема в том, что половина позиций открыта в Великобритании, – сказал Макиаролли, потому что многие из сделок Lehman прошли через подразделение в Лондоне. – А их контрагенты за пределами США, и мы просто не можем влиять на них. – В случае краха все, что могла сделать SEC, – это попытка поддержать брокерско-дилерское подразделение Lehman в США, но холдингу и международным дочерним подразделениям придется банкротиться.

Позитивных ответов не существовало. Насон сказал, что, возможно, в чрезвычайной ситуации не будет выбора, кроме как пойти в Конгресс и добиваться разрешения гарантировать все сделки Lehman.

Но он отмел эту идею так же быстро, как предложил.

– Чтобы гарантировать все обязательства холдинга, мы должны просить Конгресс использовать деньги налогоплательщиков для обеспечения обязательств, которые находятся за пределами США, – заявил он. – Как, черт возьми, мы можем просить об этом?

* * *

Над широким лугом Джексон Лейк Лодж величественно возвышались белые пики Титон, но у Бена Бернанке больше не перехватывало дыхание, как когда-то. Проходя здесь 22 августа, он вспомнил, что почти десять лет назад на летнем симпозиуме Федерального резервного банка Канзас-Сити в национальном парке Гранд-Титон он впервые заявил о себе. А теперь ближайшие три дня он будет выслушивать критику его прошлогодних действий и отвечать на вопросы, какую роль должно играть государство в отношении Fannie и Freddie. Летом 1999 года, когда мания доткомов была в самом разгаре, Бернанке и Марк Гертлер, экономист Нью-Йоркского университета, представили доклад в Jackson Hole, где утверждалось, что эта рябь не обязательно должна волновать Центральный банк. Указывая на шаги, предпринятые Федрезервом в 1920-е для спасения акций, которые лишь создали проблемы, когда начался экономический спад, Бернанке и Гертлер утверждали, что центральный банк должен ограничиться попыткой стабилизировать инфляцию. Рост цен активов должен становиться заботой Федрезерва лишь тогда, когда они начинают подпитывать инфляцию. «Когда пузырь „проколот“[444], может легко начаться паника», – утверждали они в презентации на конференции, и эта презентация заслужила одобрение Алана Гринспена.

Год назад Jackson Hole был более тяжелым испытанием для Бернанке. По мере того как тем летом разгорался кредитный кризис, Бернанке и основная группа советников – Гайтнер, Уорш, вице-председатель Федрезерва Дональд Кон, начальник отдела рынков Федерального резервного банка Нью-Йорка Билл Дадли и начальник отделения по монетарным вопросам Брайан Мэдиган – ютились в Джексон-Лейк-Лодж, силясь понять, как Федрезерв должен реагировать на кредитный кризис.

Группа разработала наброски двустороннего подхода, некоторые назвали его «доктриной Бернанке»[445]. Первая часть была связана с использованием самого известного оружия в арсенале Федрезерва – снижения процентных ставок. Для разрешения кризиса доверия на рынках политики хотели предложить поддержку, но не за счет поощрения будущего безрассудства. В своем выступлении на конференции 2007 года Бернанке говорил: «Не подобает Федрезерву[446] защищать кредиторов и инвесторов от последствий их финансовых решений, у Федрезерва нет таких обязательств». Однако сразу после он сказал: «События на финансовых рынках могут иметь широкие экономические последствия, которые ударят по многим за пределами рынков, поэтому Федрезерв должен принять это во внимание при определении политики». Его слова упрочили то, что было воспринято как политика центрального банка после событий 1998 года, когда Федрезерв поспешно организовал финансируемое Уолл-стрит спасение хедж-фонда Long-Term Capital Management. Если эти последствия были достаточно серьезными, чтобы повлиять на всю финансовую систему, Федрезерв действительно мог взять на себя более широкие обязательства, которые потребовали бы вмешательства. Именно этот аргумент повлиял на Бернанке при разработке плана защиты Bear Stearns.

На конференции этого года доктрину раскритиковали. Когда уставший Бернанке сел за длинный стол в обитом деревянными панелями конференц-зале, выступавшие по очереди принялись ругать подход Федрезерва к финансовому кризису как непродуманный, неэффективный и содействующий моральным рискам. Только Алан Блиндер, экс-вице-председатель Федрезерва и бывший коллега Бернанке по Принстонскому университету, встал на защиту Федрезерва. Блиндер рассказал историю:

Однажды маленький голландский мальчик шел домой[447], когда заметил в дамбе, которая защищала горожан, небольшую течь. Он заткнул отверстие пальцем. Но тут он вспомнил урок о моральном риске, который ему преподавали в школе… «Компании, которые создали эту дамбу, выполнили свою работу очень плохо, – сказал мальчик. – Они не заслуживают спасения, спасать их – все равно что способствовать низкокачественному строительству. Кроме того, глупые люди, которые живут здесь, не должны были строить дома в пойме». И мальчик пошел домой. Прежде чем он успел дойти, дамба обрушилась, и на много миль вокруг все утонули, в том числе и маленький голландский мальчик.

Возможно, вы слышали альтернативную версию истории от Федрезерва. В этом добром, мягком варианте маленький голландский мальчик, обеспокоенный ужасом наводнения, сунул палец в течь и держал его там, пока не подоспела помощь. Было больно, совсем не было гарантий успеха, и маленький мальчик предпочел бы заняться чем-нибудь другим. Но тем не менее он сделал то, что сделал. И люди, которые жили за дамбой, были спасены от последствий их собственных ошибок.

Накануне Бернанке в своем выступлении на симпозиуме призвал выйти за рамки стратегии «палец-в-дамбе», призвав Конгресс создать «уставной режим санации для небанковских организаций».[448]

«Более крепкая инфраструктура будет способствовать снижению системного риска», – отметил Бернанке.

Это также смягчило бы и моральный риск, и проблему «слишком большие, чтобы рухнуть» за счет сокращения обстоятельств, в которых ожидаемые рынками системные проблемы могли потребовать государственного вмешательства. Уставной режим санации для небанковских учреждений помимо снижения неопределенности ограничил бы и моральный риск, позволяя правительству банкротить лопнувшие компании упорядоченным образом, тем самым уничтожив акционеров и подрезав некоторых кредиторов аналогично тому, что происходит, когда лопается коммерческий банк.

Бернанке не упомянул Fannie или Freddie, но об их судьбе размышляли многие в Jackson Hole. В ту пятницу Moody's снизил рейтинг[449] по привилегированным акциям обеих компаний, лишив их инвестиционного уровня и превратив в «мусорные» бумаги. Все ждали, что казначейство нажмет на курок и вложит капитал в эти компании.

Кроме того, Jackson Hole, конечно, давно стал популярным местом для очень богатых. Джеймс Вулфенсон, бывший банкир Шредера и Salomon Brothers, который стал президентом Всемирного банка, был одним из знаменитых постояльцев Jackson Hole и в ходе симпозиума 2008 года давал ужин у себя дома. В дополнение к Бернанке список гостей включал двух бывших секретарей казначейства – Ларри Саммерса и Роджера Альтмана, а также Остана Гулсби, экономического советника Барака Обамы, которого официально должны были выдвинуть в качестве кандидата от демократов на пост президента.