Дела семейные - Рохинтон Мистри

Судя по именам, размышлял Джехангир, у них замечательная семья — благословенная, владеющая целым миром и собственным ангелом-хранителем, осиянная светом маминой зари… А между тем отец с матерью ругаются и они не счастливы…

— …И хоть вы сейчас вряд ли это понимаете, школьные годы — счастливые годы вашей жизни, — говорил отец, обращаясь к обоим сыновьям. — Они так быстро промчатся, что вы даже не заметите. А став постарше, будете их вспоминать, мечтать, чтобы они вернулись. Но их не вернуть. Так что радуйтесь школьным годам, пока можно.

Джехангиру хотелось верить отцовским словам, но сначала нужно было заново сложить рассыпавшийся мир. Как бы хорошо, если бы мир складывался как головоломка: открыл коробку и сложил дедушкину квартиру в «Шато фелисити», сломанные дедушкины кости, помирился с тетей Куми и дядей Джалом. А самое главное — кусочек за кусочком восстановить те прекрасные утренние часы, когда в доме смеялись, дурачились, рассказывали разные истории… Сейчас кажется, будто они исчезли насовсем.

* * *

Йезад с особой нежностью проводил мальчиков в школу. У дверей поцеловал каждого в лоб. Потом вернулся к столу.

Сидел за столом, погруженный в раздумья — сыновья, которые только что простились с ним у порога… Как быстро растут дети. Будто только вчера он впервые отвел Мурада в детский сад, а Джехангир еще барахтался в пеленках. А посмотреть на них теперь! А ведь это он произвел их на свет, он и Роксана, произвели на свет двух красавцев-сыновей.

И сурово напомнил себе: кошки с собаками тоже плодятся, не он изобрел этот процесс, не он первый породил детей. Как раз слюнявые мысли такого типа и сделали невозможным регулирование рождаемости в этой стране!

Но ощущение чуда не проходило. Йезад стал тихонько насвитывать «Восход, закат».

Роксана услышала знакомую мелодию и подсела к мужу.

— Ты о чем задумался, Йездаа? — погладила она его по руке.

— О пустяках.

— Расскажи.

— Смотрел, как дети собираются в школу, — вздохнул он. — Подумал, у нас красивые мальчишки, в этой своей школьной форме.

Роксана улыбнулась.

— Вспомнил, какими они были раньше, когда я носил их на руках, сажал на плечи, в какие игры мы играли. Теперь уж мне этого не сделать. И пришла на ум эта песенка — Тевье и его жена сидят на свадьбе дочери, помнишь этот фильм?

— Она выходит за портного, — кивнула Роксана.

— Ага. А Тевье с изумлением смотрит на свою выросшую дочку, на ее жениха. Вот и я подумал, что настанет день, когда Мурад и Джехангир тоже женятся, а мы с тобой будем сидеть на свадьбе. А потом мы останемся одинокими стариками.

— Что за глупости, Йездаа. Они всегда будут нашими сыновьями.

— Нет. Будут мужьями своих жен.

— Ты никогда раньше не впадал в сентиментальность. Что с тобой происходит?

Он не ответил. Молча привлек ее к себе и обнял за плечи.

КАПУР КРУЖИЛ вокруг коробки, как ребенок, который борется с соблазном развернуть подарок до назначенного часа. В коробке лежал мяч, специально изготовленный для рождественской витрины. Они с Йезадом дожидались возвращения Хусайна, которого с утра послали по делам.

— Хусайн огорчится, если мы без него вскроем коробку, — сказал Капур, делая защитный выпад вперед воображаемой битой.

Йезад, занятый своими мыслями, кивнул, не слушая. Он принял решение: сегодня до конца дня он обязательно должен получить от Капура ответ — когда тот всерьез начинает свою избирательную кампанию. И добиться от него конкретного разговора.

— Вам действительно по душе вся эта рождественская тамаша, верно? — сделал он пробный заход.

— Вам известна моя политика: в нашем космополитическом магазине отмечаются праздники всех вер, ибо все они знаменуют человеческое и божественное в нас. И чем их больше, тем лучше!

Мистер Капур с радостной, ко всему человечеству обращенной улыбкой стал у витрины и через плечо Санта-Клауса выглянул на улицу. Кивнул прохожему, помахал рукой пао-бхадживале, поздоровался со знакомым.

— Абсолютно правильная политика, — сказал Йезад. — Наш город есть чудо терпимости и таким он должен остаться.

Серьезность тона позабавила Капура:

— Просто мои слова.

— Ну, я вас пятнадцать лет слушал! — засмеялся Йезад.

— А вот и Хусайн идет!

Оба замахали руками, показывая, чтобы он поторопился. Хусайн, включаясь в игру, сделал вид, будто бежит изо всех сил.

— Чало, давай побыстрей, миян, прибыл наш спецзаказ!

Капур нетерпеливо разорвал упаковку и торжественно предъявил собравшимся главный элемент убранства витрины. Круглая электрическая лампочка ярко-красного цвета с нарисованными швами и впрямь была похожа на новенький крикетный мяч.

— Ну как?

— Потрясающе, — откликнулся Йезад. Этот мячик, подумал он, надо сразу пустить в игру, любой бросок, любой удар, что угодно, но мяч надо забить в капуровские ворота.

— Вы его еще в деле не видели, — Капур рылся в коробке в поисках шнура. — Мяч ведь синхронизирован с моторчиком Санта-Клауса — как только бита приближается к мячу, лампочка загорается.

— Класс, давайте подсоединим!

Чем скорее, тем лучше — босс окончательно растает от счастья и проявит щедрость при обсуждении условий.

Капур достал принесенную из дому женину корзинку со швейными принадлежностями, выудил из нее шпульку нейлоновых ниток и примерил, на какой высоте подвесить лампочку.

— Я подвешу со стремянки, — вызвался Йезад, — это дело деликатное: повесить слишком близко, бита разобьет лампочку, слишком далеко — не будет выглядеть реалистично.

Стоя на верхней ступеньке, Йезад опустил лампочку:

— Ну как?

— Чуть пониже, — попросил Капур, — я хочу, чтобы удар шел как бы снизу вверх.

Йезад кивнул, и еще немного опустил лампочку.

— Так? У нашей витрины толпы будут стоять. Полицейского придется пригласить, чтобы сдерживал народ.

— Надеюсь. Чуть левее.

— И знаете, мистер Капур, вам стоит воспользоваться случаем и обратить внимание публики на ваше имя — скажем, сделать ленту на витрине с надписью: поздравления с праздником от Викрама Капура, владельца.

— Да нет, это уже дешевка.

Йезад попробовал все же навести разговор на интересующую его тему:

— Тогда предвыборный лозунг, что-нибудь типа: «Голос за Викрама Капура-это голос за Санта-Клауса». Или так: «Бей в точку — голосуй за Викрама Капура».

— Здорово придумано, Йезад, — усмехнулся Капур. — Но только выборов не будет.

Йезад расслышал нотку смущения в голосе босса. Он сдвинул нитку влево и вперед, следуя указаниям его руки.

— Как это не будет? Будут выборы.

— Не для меня. Похоже, я не выставляюсь.

Прозрачная нить выскользнула из пальцев Йезада. Лампочка ударилась о пол и разбилась.

— О нет! — вскрикнул Капур, отскакивая от осколков.

У Йезада дрожали руки, когда он спустился со стремянки, лепеча извинения. Собственный голос казался ему чужим.

— Почему нет, мистер Капур?

— Вы уронили мяч! Йезад, Йезад, Йезад!

— Ради Бога, простите меня, но почему…

— Теперь придется заказывать новый мяч! — он схватился за голову. — И уйдет на это дня четыре, не меньше!

— Вы не слушаете меня, Викрам. Я хочу понять, почему вы не выставляетесь.

Капур уставился на него, потом опять повернулся к витрине.

— Пять дней Санта-Клаус размахивал битой в воздухе, — стенал он. — Пять дней я дожидался этого мяча!

Йезад понимал, что ему надо взять себя в руки и, прежде всего, привести в чувство Капура.

— Может быть, временно использовать простую лампочку? — предложил он.

— Еще хуже получится, — пробормотал Капур, но, поразмыслив, согласился посмотреть, как это будет выглядеть.

Хусайна послали поискать лампочку в кладовой.

— Я не понимаю, — решился вернуться к теме Йезад. — У вас были такие планы, вы уже проделали подготовительную работу, говорили мне, что даже манифест написали — почему вы вдруг раздумали?

— По многим причинам. Все это… в общем, это слишком сложно. Я думаю, что нереально на что-то надеяться…

Он не закончил фразу и отвернулся, но Йезад видел растерянность на его лице, отраженном в витринном стекле.

— Слишком опасно. Жена мне правильно сказала: она сказала, что в наши дни выборы свелись к бандитским разборкам. По здравом рассуждении я не мог не согласиться с ней. Потом она тревожится из-за моего давления.

Он крутил в руках патрон от лампы и будто подыскивал слова для продолжения, но тут появился Хусайн, волоча за собой метлу и размахивая 60-ваттной лампочкой.

— Вот, сахиб, нашел я другую лампочку!

Капур явно обрадовался помехе и сразу занялся витриной. Хусайн вымел осколки красного стекла, похожие на капли крови на полу, вытряс вату, мишуру и ветки падуба, из которых посыпались новые капельки. Когда уборка закончилась, Капур вкрутил лампочку и запустил мотор.