Последняя шутка Наполеона - Григорий Александрович Шепелев

что их ожидает второй сеанс наказания, они спрятались в своей комнате.

– Не пори горячку, – сказала Таня, выслушав торопливый рассказ о том, что произошло, – комната отличная. И девчонки, кажется, ничего. Поехали, покатаемся!

– А куда? – вытирая слёзы, спросила Рита.

– Куда-нибудь. Морду проститутскую нарисуй.

Рита хорошенько умылась, потом оделась. Пока она, сев с грудой косметики перед зеркалом, выполняла поставленную задачу, Танечка пообщалась с двумя хозяйками. Разговор за стеной проходил вполголоса, но до Риты время от времени доносился смех – то Иркин, то Женькин.

– Погром они уберут, – сообщила Таня, вернувшись, – с ними реально всё хорошо. Кто бы мог подумать! Марк Юрьевич оказался прав – ум надо вколачивать через задницу. Ты готова?

– К вколачиванию ума?

– Нет, к прочим радостям жизни. Она ведь вся состоит из радости. Ты согласна?

– Да, – согласилась Рита, и, отложив губную помаду, встала, очень красивая. Они вышли.

Двор был опять наполнен его обычными обитателями – большими и маленькими, двуногими и четвероногими, у которых нашлось на улице много дел. Более других этими делами загружен был самый маленький – месячный щенок мопса, впервые выведенный на улицу. Два десятка детей прямо не давали ему покоя, а он считал своим долгом всё изучить, обнюхать, облаять. Особенно возмущал его яркий розовый круг на небе, который грел и слепил глаза. "Фольксваген" стоял неблизко к подъезду. Рита открыла было красивый рот, чтобы предложить поехать на "Форде", однако вовремя вспомнила, что тот может не завестись. Пришлось примириться с ролью глубокомысленной пассажирки. Впрочем, "Фольксваген" и его рыжая шоферюга, мастерски управлявшая им, доставили удовольствие.

– Тот малюсенький дервиш, который себя выдавал за дьявола, уличён, – произнесла Рита, когда уже подъезжали к центру, – займёмся теперь настоящим дьяволом. Если я расшифрую надпись, у него тоже жопа зачешется!

Глава одиннадцатая

Когда Рита узнала, куда приехали, её пришлось выволакивать из машины силой.

– Я сто миллиардов раз тебе говорила, что ненавижу всю эту эзотерическую восточную херотень! – вопила она, цепляясь за спинку кресла, – как же я сразу не догадалась, что тебе здесь понадобилось! Ведь я почти целый год жила на Таганке!

– Здесь вкусно кормят, – увещевала Танечка, – такой веганской вкуснотищи я заграницей нигде не ела!

– Да подавись ты своими вялеными червями! Я ради них не нырну в колодец невежества и безумия!

Но пришлось нырнуть, потому что Танечка начала обижаться, и не хватало только одного слова, чтобы она обиделась окончательно. А столкнуться лоб в лоб с обиженной Танечкой Рита не порекомендовала бы самосвалу.

Клуб занимал пару этажей. На нижнем располагались кафе, торговый отдел и маленький зал для занятий йогой, а на втором – зал побольше, где проходили чайные церемонии и концерты восточной музыки. В холле Риту и Таню встретили две монголоидные девицы без обуви. Очень вежливо поздоровавшись с Ритой, и по-приятельски – с Таней, они сказали ей, что Анвар Рахимович будет только минут через двадцать пять.

– Очень хорошо, – ответила Таня, снимая обувь, что пришлось сделать и Рите, – мы тут найдём, чем заняться.

И потащила она подругу глядеть на ароматические курильницы, благовония, амулеты, бубны, кальяны, книги – бесспорно, столь же глубокие, сколь и толстые. Всё это, как ни странно, притягивало к себе, поскольку было овеяно сильной магией, как старинное кладбище или свалка. И всё это можно было приобрести.

– А кто он, этот Анвар Рахимович? – поинтересовалась Рита, приглядываясь к глазам других посетителей, чтоб понять, насколько глубок колодец, в котором она барахталась, – шаман? Маг? Гуру? Сенсей? Или заклинатель червей?

– Нет, он мастер йоги, – сказала Таня, прервав беседу с девушкой-консультантом – также разутой и монголоидной, о каком-то засушенном пауке, которого та пыталась продать за семьсот рублей, – и великолепный целитель. Правда, Оксана?

– Он – сверхъестественный диагност, – уточнила девушка, – как-то раз у меня болела спина, и Анвар Рахимович это понял, когда мы с ним общались по телефону. Вы представляете? Он ведь даже меня не видел, и говорили мы о другом, но он вдруг сказал: "Приезжай, я вправлю тебе второй позвонок!"

– Неужели вправил? – спросила Рита.

– Конечно! За две секунды! Анвар Рахимович на каком-то невероятном уровне чувствует биополе. Ему достаточно будет просто на вас взглянуть, чтоб сказать вам всё о ваших болезнях!

К беседе вдруг подключились две покупательницы весьма молодого возраста. Они с привизгом понесли такое, что даже Тане стало нерадостно. Догнав Риту, взявшую на прицел кафе, она ей сказала:

– Тебе сейчас пока есть ничего нельзя! Для точности постановки диагноза твой желудок должен быть пуст.

– Никто, твою мать, никакие долбаные диагнозы мне здесь ставить не будет, ясно?

– Но ведь мне будут ставить диагноз! Поголодай со мной за компанию!

– Хорошо, – согласилась Рита, и две подруги отправились на второй этаж, чтоб послушать музыку, доносившуюся оттуда. Рита в колготках чувствовала себя менее уютно, нежели Танечка, хотя та вообще была босиком. Голые ступни очень гармонировали с дырявыми на коленках джинсами и хип-хоповской кофточкой с капюшоном. Шпана шпаной поднималась с Ритой по лестнице, а не знаменитая журналистка!

Зал был окутан зыбкой, мистической полутьмой. Две очень красивые кларнетистки и гитарист играли на сцене медленную этническую мелодию. Две другие красавицы подносили слушателям напитки различной степени крепости, главным образом – чай. Большую часть публики составляли совсем ещё молодые парни и девушки. Они парами-тройками восседали и возлежали на небольших кожаных диванчиках, хаотично расставленных. Рита, впрочем, немедленно заподозрила, что хаотичность эта обманчива, без духовного смысла не обошлось. Она поделилась этой идеей с Танечкой. Та ответила:

– Да, конечно. Ты очень сообразительная. Всё схватываешь мгновенно и на лету.

– Я, видишь ли, приловчилась схватывать на лету любое дерьмо, которым в меня бросаются высокодуховные люди, и возвращать его с большей меткостью.

– Всё ты врёшь, – заявила Таня, – у тебя руки пахнут ватрушками.

Выбрав самый дальний от музыкантов диванчик, расположились. Таня легла, разметав по чёрной подушке рыжие волосы, и, беря пример с большинства присутствующих, слилась с интернетом. Рита уселась и начала щекотать ей пятки. Реакции не последовало, поскольку радиожурналистка вынула из кармана мобильник вовсе не для того, чтобы убить время, а для серьёзной и напряжённой работы. Она готовилась к интервью с известным политиком. От напитков и сладостей две подруги, сглотнув слюну, отказались. Тем временем, кларнетисток сменил на сцене флейтист. Он начал тянуть под аккомпанемент гитары такую же канитель.

– Всё, хватит дурачиться! – неожиданно разозлилась Таня, дёрнув ногами, – не видишь, я занята серьёзной работой! Уж лучше сделай мне массаж ног, как Ирке.

– Этого ты от меня не жди, – произнесла Рита. Таня подняла бровь.

– Ого! Почему?

– Потому, что я перестала быть извращенкой даже отчасти.

– Вот это да! – воскликнула Таня, убрав мобильник, – а что тебя изменило? Впрочем, я поняла. Сочувствую! Неужели до позапрошлой недели тебе совсем не везло с нормальными мужиками?

– "Ибо раз голос тебе, поэт, дан, остальное – взято!" – дали