Последняя шутка Наполеона - Григорий Александрович Шепелев

согласилась Таня, сделав глоток из бокала, – а изначально у него цель какая была?

– Что там у тебя за акустика? Ты на лестницу, что ли, вышла?

– Да, покурить. Чего он хотел-то, спрашиваю?

– Развлечься. Видимо, настоящая Анжелика Варум ему отказала, и он решил помочалить девку, похожую на неё. Ему нашли Ирку. Он всё о ней разузнал – в том числе и то, что есть у неё младшая сестра, и они похожи. Вот это уж была песня – вместо одной Анжелики получить двух, молоденькую и юную! Он немедленно снял квартиру на Вешняковской, сделал из неё студию…

– А он что, реально художник? Женька ведь, по твоим словам, эскизы там видела, ещё что-то. И рисовал он её!

– Да, да, он окончил художественную школу, а потом – колледж. Но ты меня перебила… Впрочем, историю с эсэмэсками пусть расскажет нам сама Женька, когда у неё мозги немножко на место встанут. А я зайду пока что с другого края. Когда мы с ним познакомились, он решил, что свести с ума Риточку Дроздову ему будет гораздо легче и интереснее другим способом, нежели посылая ей эсэмэски от лица дьявола. Нужно было сыграть в красивое благородство, а затем трахнуть меня, приложив максимум стараний, что он и сделал. И я, действительно, обезумела!

– Это было очень хорошо слышно, – сказала Таня, закуривая, – я чуть не оглохла, когда стояла рядом с машиной. А с ними что сейчас? С Женькой, с Иркой?

– Младшая пьёт, буянит. Старшая нюхает героин. Забила и на работу, и на учёбу. Как бы её из консерватории не отчислили! Я и вообразить не могла, что она на это способна. Вчера наркологов вызвала к ним обеим.

– И что наркологи?

– Ничего. Они ведь насильно лечить не могут! А эти гадины не согласны. Орут, царапаются – не надо, мол, мы нормальные! Прикинь? Они ведь воруют у меня деньги! Кролика своего в зоомагазин сдали. Ирка попробовала продать свои драгоценности. Её кинули, и теперь – ни денег, ни цацок. Я с ними сойду с ума! Ты можешь помочь?

– А чем я могу помочь? – удивилась Таня. К ней подошли три её подруги. Они хотели с нею заговорить, но она глазами их прогнала и снова спросила:

– Чем я могу помочь? Съезжай с этой хаты! Эти две девки – конченые.

– Ты что? Они виноваты разве, что их родители умерли в один год? Ирке тогда было семнадцать, как сейчас Женьке. И ты прикинь – она поступила в консерваторию! И сестру тянула целых семь лет. Сестра, правда, дура, но и её тоже жалко!

– Идеи есть? – перебила Таня, – Ты ведь не стала бы звонить попусту.

– Да, конечно. В психиатрической клинике имени Алексеева есть один превосходный, великий врач – Марк Юрьевич Фелитович. Он проверял на вменяемость всех спортсменов, отобранных для Олимпиады в Атланте. Мне про него Наташка рассказывала. Он точно сумел бы вправить мозги этим двум уродинам. Но ведь их на приём к нему не затащишь! Да и приём, наверное, стоит дорого. Ты могла бы организовать его выезд на дом за адекватные деньги?

– Ты что, больная? – взорвалась Таня, – это тебе психиатр нужен, а им – нарколог!

– Нарколог им не поможет. Им надо вправить мозги. Этот Фелитович – не только доктор медицинских наук, светило психиатрии, но и психолог. Я точно знаю, что он сумеет вытащить их.

– Хорошо, допустим. Но каким образом я могу с ним договориться?

– Религиозным. Он, насколько я знаю, ортодоксальный еврей. Ты тоже еврейка – можно сказать, что ортодоксальная. Вы легко с ним договоритесь на этой почве. Евреи рады помочь друг другу. Кроме того, у тебя есть связи. Если руководитель радиостанции обратится к этому врачу с просьбой приехать на дом к двум погибающим девушкам, он приедет. Пожалуйста, Танька, выручи!

– Ладно, ладно, посмотрим, – сказала Танечка, не любившая слушать долгие уговоры и раздавать обещания. Нажав сброс, она большими глотками допила кофе и погасила окурок. Пару минут постояв, направилась в кабинет главного редактора.

Глава девятая

Света позвонила в одиннадцатом часу утра, разбудив подругу. Проснулась Рита с трудом, потому что сёстры почти всю ночь над ней измывались. Сперва они часа два что-то выясняли между собой, старательно нанося друг другу удары. После того, как одни соседи им пригрозили полицией, а другие – Скорой психиатрической помощью, они вместе ворвались к Рите и попросили у неё денег. Услышав, что денег нет, старшая сестра напала на Риту и заломила ей руку, а её копия начала всё переворачивать кверху дном. Вырваться у Риты не получалось – Ирка была сильнее её гораздо. Не найдя денег, Женька взяла две пары колготок, комплект белья и быстро ушла куда-то, не заперев за собою дверь. Оставалось радоваться тому, что она по причине тупости не додумалась взять мобильник. Студентка консерватории назвала квартирантку сукой, и, хорошенько ей врезав, ушла к себе. Легла спать. Словом, голос Риты, который Света услышала в телефоне, был замогильно тоскливым.

– Да, – произнесла жертва ограбления, сев и свесив ноги с постели, – чего тебе?

– Что случилось? – спросила Света, – у тебя зуб болит, что ли?

– Да, ещё как! Всю ночь, сволочуга, не давал спать. Придётся идти к врачу.

Взяв с тумбочки сигарету и зажигалку, Рита подняла ноги, поскольку пол был холодным, села на пятки и закурила. В щель между шторами пробивалось грустное солнце, будто просясь отдохнуть часок в этой комнате, где никто от него ничего не требовал и не ждал.

– Хорошего мало, когда не спишь из-за зуба, – вздохнула Света, – но настроение не улучшу. Тут на тебя шьют дело за экстремизм. Не думаю, что посадят – по двести восемьдесят второй статье за художественное творчество никого ещё не сажали. Но могут присудить штраф, да притом большой. У тебя есть какое-нибудь имущество?

– Старый "Форд".

– Тот самый? Тьфу на него. Только удали стихи из инета. Везде-везде, со всех сайтов.

– Не удалю я стихи! И больше не суйся в эти дела! Ты сделала то, о чём я тебя просила?

– Да, я вчера полдня копала эту пургу, отложив работу! И мне за это влетело. Если ты будешь на меня тявкать, наш разговор продолжится только после того, как ты свой зуб вылечишь.

– Прости, Светка. Я неправа. Ну, что ты нашла? Есть что-нибудь любопытное, на твой взгляд?

– Если интересен мой взгляд, то только одно, – с остатком обиды заговорила работница компетентных органов, – в девяносто втором году молодая женщина и её двенадцатилетняя дочь в Москве переехали из одной квартиры в другую. В этой квартире остался от прежних хозяев шкаф, полный книг. Однажды зимой, в двадцать один тридцать, девочка позвонила маме, которая работала допоздна, и сказала: "Мамочка, я достала из шкафа книгу,