Три заповеди Люцифера - Александр Овчаренко

— Это моя подруга! — заплетающимся языком пояснила Эльвира. — Сегодня она ночует у нас!

Банкир плотоядно хмыкнул, и, подхватив обеих женщин под руки, поволок к выходу.

Пробуждение пришло вместе с головной болью. То, что она проснулась в чужой постели, Василиса осознала не сразу. Виной тому был невидимый, но горячий обруч, который больно сжимал голову, отчего в глазах плыли противные зелёные мушки, а сама комната неприятно покачиваясь, вызывала приступы тошноты.

— Где я? — прохрипела Василиса, глядя на своё обнажённое тело. — И кто меня раздел?

— Как говорил один мультяшный герой из моего детства — ты, девочка, у друзей! Что же касается раздевания, то я сама смутно помню вчерашний вечер, но подозреваю, что это сделал мой муж, — спокойно произнесла Сатти, сидя в кресле напротив широкой супружеской кровати и попивая из широкого стакана кроваво-красный напиток.

— Боже! Что же вчера здесь было? — обхватила голову журналистка. — И что обо мне подумает твой муж?

— Успокойся! Ничего такого, за что бы тебе сегодня было стыдно, вчера не случилось. Я припоминаю, что нас обеих раздел мой муженёк, но после того, как стянул с тебя трусики и попытался пристроить своё морщинистое тело между нами, ты мастерски заехала ему пяткой в грудь.

— И что же было дальше?

— Дальше? Дальше ничего не было, но зеркало в спальню придётся покупать новое.

— Зачем?

— Затем, что после твоего каратистского удара мой Рудольф с такой силой влетел спиной в зеркало, что, кажется, порезал свою старую задницу. Не переживай! Так ему, извращенцу, и надо! Похмелиться хочешь? — и Эльвира протянула ей свой стакан.

— Что это? — сморщилась Василиса, после того, как сделала большой глоток.

— Это «Кровавая Мэри», традиционное утреннее пойло богатых бездельников.

— Боже мой! Я же на работу опоздала! — заметалась Василиса, не зная, куда пристроить стакан.

— Какая работа, подруга? Сделай ещё глоток и успокойся. Сегодня воскресенье.

— И действительно, чего это я всполошилась? — уже более спокойным тоном произнесла гостья и машинально сделала из стакана ещё один глоток.

Получив очередную дозу алкоголя, организм стал медленно восстанавливаться, головная боль притупилась, зелёные мушки пропали, и в голове у девушки прояснилось. В это время Эльвира быстро соорудила себе второй стакан похмельного напитка и вновь забралась в кресло с ногами. Минут пять обе девушки молчали, сосредоточенно потягивая коктейль, потом Сатти отставила пустой стакан и потянулась всем телом.

— Сейчас одиннадцать часов утра, — констатировала хозяйка. — Предлагаю выработать дальнейшую программу.

— Программу чего? — уточнила Василиса, которая чувствовала себя гораздо лучше и была готова к дальнейшим приключениям.

— Программу развлечения на день, а если повезёт, то и на ночь тоже.

— Я так понимаю, для твоего мужа в этой программе места нет?

— Угадала. Я думаю, у моего дражайшего супруга наступает полоса воздержания.

— Почему? — удивилась Василиса. — Я ему, кроме груди, ещё куда-то пяткой попала?

— Нет! — засмеялась Эльвира. — Просто с залепленной пластырем задницей он не то, что к любовнице, к проститутке поехать постесняется! Я его хорошо знаю.

— Я вижу, его супружеская верность тебя не больно волнует.

— О чём ты говоришь! Какая верность? Наша семья никогда не была образцом благодетели, а наше супружеское ложе помнит не одну ночь групповой любви. Если припомнить всё, что здесь творилось, Калигула просто отдыхает!

— А у тебя сегодня есть кто-то на примете? Я имею в виду не партнёра для любовных утех, а мужчину, интересного во всех отношениях?

— Ты как-то двусмысленно сформулировала вопрос! — улыбнулась Сатти. — Не смущайся, я тебя поняла правильно. Есть у меня знакомый супермен из ФСБ, только чур в него не влюбляться!

— Это твой любовник?

— Любовник, но не только мой! К сожалению, Кантемир напоминает мне кота, который гуляет сам по себе. Он не привязывается ни к одной из женщин, хотя женщины его обожают, да ты и сама это скоро поймёшь.

— Чего там понимать? Тоже мне — бином Ньютона: ловелас — он и есть ловелас! Ты же сама вчера говорила, что мужики все до одного кобели.

— Говорила, не спорю, но с Кантемиром это как-то не вяжется. Он не ищет любовных приключений, и обладать женщиной для него не является самоцелью. Он, конечно, не монах, но и не бабник. Для него общение с прекрасным полом — это часть жизни, и он воспринимает её такой, какой она есть.

— Это какой такой Кантемир? — прикинулась Василиса дурочкой. — Не тот ли самый, с которым тебя видели в клубе?

— В клубе? Может быть, хотя мы с ним встречались, в основном, у него дома. Хочешь, я ему сейчас позвоню?

— А это удобно?

— Не парься! Мы же не на групповуху собираемся. Так, просто посидим, немного выпьем за нечаянное знакомство, поболтаем, короче — приятно проведём время!

— А если он мне понравится? — с невинным видом промурлыкала гостья.

— В этом-то я как раз и не сомневаюсь, — холодно ответила Эльвира. — Но запомни, подруга — это будет безответная любовь. Ещё ни одной женщине не удалось его приручить, и ты даже не пытайся. Ну так как? Звонить?

— Звони! — решилась Василиса, не веря своей удаче. — Звони, а что из этого получится, видно будет. 

Глава 12

19 час 20 мин 18 октября 20** года.

г. Москва, Волгоградский проспект

Телефонный звонок застал Василий Васильевича в прихожей. Торопливо скинув пальто, профессор схватил телефонную трубку и прокричал: «Слушаю Вас». Василий Васильевич ожидал звонка от супруги, которая после похорон своей матери Октябрины Олеговны, находилась в клинике на лечении. Однако в трубке раздался голос молодого мужчины, который вежливо осведомился, может ли он поговорить с профессором Штуцем.

— Я слушаю Вас, — повторил профессор, немного разочарованный тем, что звонила не жена.

— Моя фамилия Платонов, — представился невидимый собеседник. — Я аспирант из Новосибирска. Сейчас я возвращаюсь домой из научной командировки в Испанию. Скажите, Василий Васильевич, Вам что-то известно о существовании так называемого «второго» завещания Троцкого?

— Второго завещания Троцкого? — удивился профессор. — Простите молодой человек, но это бред! Никакого второго завещания не существует. Лев Троцкий после покушения прожил ещё двое суток и всё время был в сознании, поэтому историкам доподлинно известно, какие документы и кому он диктовал.

— Я раньше тоже так считал! — радостно подтвердил аспирант. — Однако в Испании мне случайно попал в руки документ, который проливает свет на некоторые малоизученные стороны его жизни. Возможно, этот документ и не является в полном смысле политическим завещанием, но заслуживает пристального изучения. Мне Вас рекомендовали, как крупнейшего специалиста периода «военного коммунизма», поэтому я хотел бы получить у Вас консультацию.

— Документ у Вас? — с подозрением спросил Штуц.

— К сожалению, профессор, у меня на руках только ксерокопия документа. Вы же понимаете, что подлинник мне никто бы не разрешил вывезти из страны.

— Странно. Очень странно, — нараспев повторил профессор. — Никто и никогда не слышал о существовании этого исторического документа и вдруг он попадает Вам в руки как раз в то время, когда Вы находитесь в заграничной командировке. Согласитесь, это более чем странно!

— Странно, что никто не заинтересовался им раньше! — воскликнул аспирант. — Всё это время эти две странички рукописного текста находились в отдельной папке в университетских запасниках. Возможно, то, что они написаны по-русски, и стало причиной того, что местные историки не могли оценить этот артефакт по достоинству. О его существовании я узнал от студента местного университета, который находился у нас в Новосибирске по программе обмена. Парень имел русские корни и неплохо владел русским языком, что позволило ему ознакомиться с политическим завещанием опального политика. К сожалению, он не был специалистом по истории России, поэтому все его рассказы о существования «второго» завещания Троцкого вызывали недоверие. И вот мне несказанно повезло: неделю назад я смог вылететь в Испанию на конференцию, посвящённую выработке программ противодействия попыткам фальсификации истории ХХ века. Вы понимаете, что в первую очередь рассматривались попытки обелить возникновение фашизма и его роль в историческом процессе…

— Приходите ко мне в университет завтра после трёх часов, — нетерпеливо перебил его профессор. — У меня будет между лекциями «окно» и мы с Вами в течение часа сможем побеседовать.

— Завтра я никак не могу! — взмолился невидимый собеседник. — Сегодня после полуночи у меня рейс на Новосибирск. Я был бы Вам очень признателен, если бы Вы уделили мне время сегодня.