Максим Дегтярев - Максим Дегтярев

Не спуская глаз с поверженного заклинателя роботов, я спросил его, сколько человек на борту. Он поднял указательный палец — не потому, что забыл цифры, а потому что шиворот оказался узкий.

Я связал их скотчем в позе 69 и взошел на корабль. Часы показывали 23:18, Интерпол не вмешивался. Как мне потом рассказали, наблюдавший за нами агент подумал, что все идет по плану. Ведь он видел нас с Долорес вместе и слышал, как она сказала: «Хрустальный шар тебе поможет».

Правда, он не слышал, по какому поводу она это сказала.

Двух-с-лишним-метровый и невообразимо тощий крендель проверял системы корабля перед стартом. Я приказал ему заканчивать проверку. Он потянулся к бластеру, спрятанному под приборной панелью. На этот раз меня выручила не сила (не известно, помогла бы она против него), а ловкость и теснота рубки. Я первым добрался до оружия, но окончательным аргументом выбрал другое:

— Не суетись, меня прислал Оракул.

Он убрал руки, которыми, не сходя с места, он мог бы дотянуться до киля.

— Где Даун и тот, второй?

— Они привели хвост, поэтому отдыхают. А мы отчаливаем прямо сейчас.

— Куда идем?

— Все по плану. Мы должны доставить груз.

Он задраил входной люк и запросил разрешение на старт.

Долорес поинтересовалась, какого черта я там делаю. Я не мог проигнорировать ее звонок, как несколькими минутами ранее проигнорировал звонок Говарда. Я сказал ей, что решил проконтролировать ситуацию изнутри и что все будет хорошо, после чего отключился.

Разрешение на старт было получено в 23:25.

— У капсулы с грузом предусмотрено самоуничтожение? — спросил я пилота.

— Разумеется! Все как мы договаривались, полтонны. Так, чтобы не нашли ни следа.

— Дополнительное оружие?

— Один «Гарпун». Правда, мы его никогда не испытывали.

— Он сколько весит?

— Десятка.

— С электромагнитным шокером?

— Угу. После него даже кипятильник не включится.

Меня все это очень устраивало.

Пока пилот маневрировал на орбите, я перезвонил Говарду. Узнав, что я тороплюсь, он быстро пересказал суть требований эолийцев.

— Они сказали либо пять дней, либо десять?

— Да. По-моему, сроки были названы наобум.

— Ничего подобного. Если бы был указан один срок, я бы еще с вами согласился, но два… Кажется, я понимаю, какие ДВА плана они имеют в виду. Как угодно, но не пересылайте им точный маршрут «Скаута». Замените начальные условия или еще что-нибудь. И вообще, все, что они просят, делите пополам. Я им не доверяю.

— Но я не могу врать!

— Не знаю, профессор, вам решать. Но только мне кажется, они собираются достать «Скаут» без вас.

— Ну и что? Главное, чтобы достали. Со мной, без меня, какая разница?

Мне было трудно одновременно и говорить с ним, и контролировать пилота. Я снова посоветовал ему не раскрывать маршрут «Скаута», и на этом разговор был окончен.

Долговязый с трудом помещался в кресле, но зато мог дотянуться до любых двух кнопок одновременно. Он вырулил на траекторию разгона, зарядил антиперегрузочные приспособления и дал команду автопилоту выводить маршевый на полную мощность. Мое тело наливалось свинцом в соседнем кресле. Интересно, кто-нибудь уже пытался пережить двадцать «же» с бластером на животе? Я умножил его вес на двадцать и решил, что ничего страшного не будет.

Наш путь лежал к окраине системы. Окраина была недалеко, потому что планет в этой системе было немного. Через десять часов разгон прекратился. Долговязый пошел готовить капсулу к сбросу. Я потребовал себе пульт управления самоуничтожением. Он возразил:

— Там все настроено как надо. Капсула распознает свой-чужой. Руками лучше ничего не трогать.

Я убедил его, что мне можно.

Еще через шесть часов мы получили условный сигнал, что встреча готова. Встречающий находился вне зоны действия нашего радара. Мы отстрелили капсулу с грузом. Предыдущий план предусматривал, чтобы «Гермес» тут же начал торможение, стремясь в момент подбора груза оказаться как можно дальше от капсулы. Новый план был другим, и пилот мог мне помешать. Я приковал его единственным наручником к койке в капитанской каюте. С дальнейшим управлением я мог справиться без него.

Я отвел «Гермес» на сто тысяч в сторону, оставаясь на параллельном курсе с дрейфовавшим грузом. Наконец, радар засек незнакомца. К счастью, Долорес оказалась права: эолийцы выслали на подбор груза наш автоматический Д-корабль. Те несколько часов, которые были у меня в запасе на «Прима-Транзит», я потратил на изучение существующих типов автоматических Д-кораблей — наших и эолийских. Я убедился в главном: у всех автоматов предусмотрена возможность управления экипажем, то есть внутри у них есть место, где могли побывать живые существа. Конечно, если бы сейчас мне достался эолийский автомат, я не был бы уверен, что план пройдет гладко.

С нашим «Минититаном» все было понятно. Сбоку у него есть квадратный люк, через который он может принимать груз в открытом космосе. Люк открывается, груз заплывает туда как в пасть, и люк закрывается. Если люк не закроется, корабль ни в какой Д-переход не войдет — система безопасности этого не позволит.

Мне было важно увидеть в оптику момент забора груза. Я велел телескопу автоматически вести капсулу и сократил дистанцию так, чтобы я мог разглядеть крышку люка. Гигантская бочка «Минититана» поравнялась с капсулой и раскрыла боковую пасть. Капсула не умела маневрировать, поэтому маневрировал Д-корабль. Он сближался с целью на скорости около одной десятой метра в секунду. Я успел сбросить пару килограммов, пока он преодолевал последние пятьдесят метров. Наконец, капсула оказалась в проеме. Я привел в действие взрывное устройство. На несколько мгновений «Минититан» летел в облаке раскаленных газов. Крышка люка вылетела из облака мне наперерез, но радар вычислил, что вероятность столкновения незначительна, и я не стал менять курс. Вместо этого я выпустил «Гарпун» в направлении облака. Восемь минут я ждал результата. Наконец, ослепительная вспышка подтвердила попадание. «Гермес» находился на приличном удалении, но даже и его приборы с минуту не понимали, что происходит. Можно было себе представить, что сейчас творится внутри «Минититана».

Внешне он выглядел потрепанным, но не разбитым. Его двигатели бездействовали: корабль явно не собирался предпринимать каких-либо активных действий. На связь вышла Долорес:

— У вас с головой не в порядке.

— Если будете ругаться, не пущу внутрь.

— Одни вы не сможете его отбуксировать.

— Присоединяйтесь. Но помните, от меня можно ждать чего угодно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});