Этюд багровых вод - Ава Райд

о своем отъезде: он мог предупредить Янто.

– А что тут можно сделать?

– Заколотить досками окна, закрепить деревья. – Уэдерелл взглянул на нее из-под тяжелых век. – Будь вы поумнее, уехали бы прямо сейчас, пока еще можете.

Эффи удивленно моргнула.

– А вы уезжаете? Вы ведь отвечаете за имущество Мирддина…

– Имущество Мирддина не ограничивается этим домом. Оно включает все деньги на счете в Северном банке, чеки на авторские гонорары, хранящиеся у его издателя, письма, которые я передал мистеру Элори. Этот дом всего лишь безобразное, гниющее свидетельство жестокости покойного Мирддина, за которую до сих пор расплачивается Янто.

– Жестокости? Что вы имеете в виду?

– Привести в этот дом жену, завести семью и постоянно жить в страхе, что однажды он рухнет? Не самая удачная идея. Однако Мирддин намеренно построил здесь дом и удерживал здесь жену и сына. Он хотел, чтобы они боялись. Боялись остаться и в равной степени страшились уйти.

Внезапно Эффи пришел на ум подслушанный странный односторонний разговор.

«У меня не было выбора, – почти простонал Янто, как будто мучился от боли. – Ты же знаешь, этот дом держит меня, и о рябине знаешь…»

Она вспомнила зависть в его глазах, когда она уезжала с Престоном из Хирайта, и то, как отчаянно Янто стремился вернуться домой после посиделок в пабе – настолько, что даже бросил ее на обочине дороги.

Если магии не существует, то как тогда объяснить все эти странности? Оставалось только поверить, что Янто – несчастный сумасшедший, прикованный к дому и наследию отца из чувства вины, скорби и постоянного ужаса. Мирддин хотел, чтобы Янто боялся, и добился своего. Страх не прошел даже после смерти отца.

Возможно, правда сможет освободить и Янто. Нужно просто пробраться в подвал.

Глубоко вздохнув, Эффи спокойно встретила взгляд Уэдерелла.

– Я не боюсь, – заявила она. – И не уйду, пока не получу то, что мне нужно.

* * *

Когда Эффи принесла Янто куртку, дождь разошелся вовсю, крупные твердые капли почти болезненно ударяли по коже. Янто, стиснув зубы, обматывал вокруг ствола большую цепь, надевая ее на колья, и едва взглянул на Эффи.

– Накиньте мне на плечи, – напряженным голосом попросил он.

Эффи медленно приблизилась, ощущая бушующий в крови адреналин. Если сейчас не получится, вряд ли в будущем представится еще один шанс. Неторопливо и осторожно Эффи накинула на Янто куртку – сперва на одно плечо, потом на другое. А потом, когда он стал просовывать руки в рукава, одним мягким, безобидным движением сняла шнурок с его шеи.

Резко вздохнув, Эффи быстро отступила назад и сунула ключ в рукав пальто. Янто ничего не заметил.

Он на мгновение взглянул на дерево, обмотанное цепью и прикованное к земле, словно колдунья к столбу на площади, и прикрыл глаза. Его лицо ничего не выражало.

– Янто, – вопреки здравому смыслу начала Эффи, хотя прекрасно знала, что больше нельзя терять время – нужно бежать в подвал, где ее ждал Престон. Однако грудь сдавило от жалости. «Этот дом держит меня», – сказал тогда Янто, ни к кому не обращаясь.

И несмотря на его странные, изменчивые настроения, и проявляющуюся время от времени грубость, Эффи осознала, что у них больше общего, чем она думала.

– Вы точно хотите остаться?

Он выдавил какой-то звук, который можно было принять за смех, и, наконец, обернулся. Пряди черных волос прилипли к лицу, будто шрамы от когтей дикого зверя.

– «Ну а я был моряк», – процитировал он. – «Молод и окрылен, почти что безусый юнец. Я ответил ему, всю смелость собрав: «Лишь море – единственный враг».

Шум дождя заглушал слова, вычеркивал слоги, но Эффи знала стихотворение наизусть. Янто смотрел на нее мутным, затуманенным взором и явно не собирался покидать Хирайт.

Эффи заставила себя кивнуть и направилась обратно к дому, сердце бешено колотилось в груди. Янто опустил первую строку стихотворения: «Все древнее канет в пучину времен».

Престон уже ждал ее, нервно расхаживая взад-вперед перед дверью подвала и потирая рукой затылок. Эффи вытянула из рукава ключ и покачала его на шнурке.

Глаза Престона округлились за стеклами очков.

– В самом деле достала его?

– Когда ты перестанешь меня недооценивать?

Престон нервно рассмеялся, борясь со страхом.

– Ты не обязана лезть туда, Эффи. Правда. Мы можем вернуться позже. Наймем бригаду, чтобы откачать воду…

– Престон, – перебила она. – Мы оба отлично знаем, что не вернемся.

Уэдерелл больше не маячил на пороге столовой. Эффи надеялась, что он собрал вещи и уехал вниз, подальше от этого дома, пока у него была такая возможность. Поправил ли он зеркала, прежде чем сесть за руль?

Эффи представила, как барменша в пабе в Солтни забивает досками окна, как рыбаки задраивают свои люки. Сколько еще домов смоет этот шторм? Сколько жизней и историй утащит в безучастное море? Дрожащими руками она вставила ключ в замок и повернула.

Прогнившая дверь бесшумно распахнулась.

За ней бурлила темная вода. Она пела бессловесную песню о глубинах и опасности. Эффи спустилась на одну ступеньку, потом на вторую и шаг за шагом добралась до самой кромки воды.

Престон застыл на пороге, в самом деле дрожа.

– Все в порядке, – заверила она и сама удивилась, насколько спокойно прозвучал голос. – Включи фонарик.

Прошептав что-то неразборчивое, Престон щелкнул кнопкой, и на влажные каменные стены упал луч света, осветив поблекшую гравировку: «Лишь море – единственный враг».

В детстве Эффи любила плавать, и как-то утром в выходной, пока мать отсыпалась после выпитой накануне бутылки джина, бабушка с дедом отвели ее в бассейн в одном из отелей Дрейфена. Одетая в ярко-желтый купальник, Эффи играла и плескалась и даже решила проверить, как долго сможет продержать голову под водой. Дедушка, заметив ее интерес, оплатил ей занятия, и хотя к концу средней школы они постепенно сошли на нет, Эффи плавала намного лучше других.

Прошлой ночью она практиковалась задерживать дыхание – хотела посмотреть, сколько сможет продержаться, прежде чем легкие начнут гореть огнем и ее захлестнет паника. Тридцать секунд, сорок, шестьдесят… Однако Эффи понимала, что под водой, когда холод пронзит ее до костей, а источником света будет служить тусклый, далекий луч фонарика Престона, все будет иначе. Так было всегда.

Присев на скользкую, покрытую ракушками ступеньку, Эффи начала стягивать ботинки.

– Я все же хочу еще раз попробовать тебя убедить, – настойчиво сказал Престон, хотя голос его дрожал. – Мы можем найти другой способ…

Оставшись в одних чулках, Эффи ощутила, как холодит ноги мокрый камень. Она сбросила пальто и завязала волосы бархатной лентой, а потом взглянула вниз,