(Не) чужой ребёнок - Аля Морейно

Пашу ногами и напрягаю мышцы, чтобы усилить остроту ощущений.

- Чёрт, Лиза, что ты творишь? – рычит, останавливаясь через короткое время и лениво перекатываясь на бок. – Надеюсь, ты предохраняешься?

- Не-а, но у меня сейчас безопасные дни, – отмахиваюсь, мне не до этих формальностей сейчас.

Цикл у меня как часы. И сегодня он в той фазе, когда я вполне могу себе позволить не париться о контрацепции с бывшим мужем, от которого у меня напрочь срывает крышу.

Думаю, Павел такого же мнения. Его удовлетворяет мой ответ, он разворачивает меня на бок лицом к себе и укладывает на плечо.

Вынуждена констатировать – я по нему ужасно соскучилась. За восемь лет, что мы в разводе, со мной не случилось ни одного подобного урагана, способного сбить меня с ног.

Януш, если говорить откровенно, вообще был слабой пародией на настоящего самца. Он был мягким, заботливым и нежным. Ему не хватало звериной жёсткости, и он никогда не высекал из меня столько искр одновременно… Сейчас отчётливо понимаю, что те отношения были из разряда: “На безрыбье и рак рыба”. Впрочем, нет гарантии, что любой другой мужчина на фоне бывшего мужа не окажется бледной поганкой.

Руки Паши медленно блуждают по моему телу. Теперь, когда первый этап гонки завершён, он превращается в ленивого ласкового котика.

- Лизка, я дико, просто кошмарно соскучился по тебе… Вообще не представляю, как мог прожить столько времени.

Нежусь… Нет сил вступать с ним сейчас ни в какие обсуждения. Я не способна поддерживать диалог даже односложными реакциями. Мне просто хорошо. Очень-очень хорошо… И не хочется лишними словами портить волшебство момента.

Мужская рука скользит по шраму на животе.

- Что это? – Павел привстаёт на локтях и разворачивает меня на спину.

- Осколок, – отвечаю неохотно.

Дежавю…

- Крупный… Глубоко?

- Да…

Не хочу это обсуждать! Только не сейчас и не с ним! Он надавливает пальцами, пальпируя. Видимо, пытается понять масштаб катастрофы. Больше ничего не спрашивает. Паша – опытный хирург, руками он сейчас видит куда больше, чем может услышать от меня. В воздухе как-то сразу исчезает весь кислород. Мне страшно…

Павел резко поднимается и начинает одеваться.

- Ты куда?

Не знаю, какой ответ ожидаю. Может, что ему нужно погулять и переварить эту информацию.

- В аптеку.

- Куда?

- В аптеку. Мы же не предохранялись, нужно купить таблетки.

- Зачем? – удивляюсь, ощущая внутри мерзкого червяка, который напролом прорывается к сердцу. – Я же сказала, что у меня сейчас безопасные дни.

- Потому что мы должны исключить даже гипотетическую возможность беременности, и календарный метод в данном случае ненадёжен.

Паша больше ничего не объясняет и поспешно выходит из номера.

Сдуваюсь, как лопнувший надувной шарик. Силы враз покидают меня. Кое-как натягиваю ставшее ужасно неудобным платье. Комкаю и несу в руках бельё. Не хочу дожидаться тут Павла. Выхожу через балкон и попадаю в свой номер, перебираясь через невысокую перегородку. Плевать, как это выглядит со стороны!

Запираюсь в душе и даю волю слезам…

Какая муха его укусила? Он мне ничего не обещал, я ни на что не рассчитывала. Неужели так сильно испугался, что я повешу на него ещё одного ребёнка? Почему же сам в таком случае не позаботился о стопроцентной защите? Как мерзко и больно…

Когда выхожу в комнату, наталкиваюсь на Павла.

- Почему сбежала? В моём номере тебя душ не устроил? – несёт какую-то ахинею.

- Я устала, хочу спать. Ваня завтра наверняка рано проснётся.

- Хорошо, понял, больше не надоедаю. Таблетка, – вынимает и протягивает.

Раньше мне никогда не приходилось ими пользоваться. Как-то не возникало ситуаций, когда они были бы необходимы. Я и сейчас не считаю, что должна их принимать. Но это нужно Паше. Чтобы снять с себя ответственность и обезопасить от возможных последствий.

Выхватываю таблетку из его руки, закидываю в рот и запиваю водой.

- Всё, проглотила, – шиплю. – А теперь я хочу лечь спать.

- Спокойной ночи, – говорит этот мерзавец как ни в чём не бывало.

Он уходит, а меня снова начинает трясти в истерике.

------------------------------------------

[1] Земфира. “Я помню все твои трещинки”.

Глава 30

Весь день меня всё и все раздражают. Обычно я стараюсь не разглядывать других отдыхающих, особенно в столовой. Приём пищи – почти интимный процесс. Я терпеть не могу, когда мне заглядывают в рот, и стараюсь не смотреть на других. Я их просто не замечаю.

Сегодня же, как назло, мне непрерывно бросается в глаза недопустимое поведение людей, и я едва сдерживаюсь, чтобы не сделать им замечание.

Какой-то мальчишка примерно Ваниного возраста зависает возле стола с булочками. Выхватывает с подносов то одну, то другую и кладёт обратно. А руки он мыл? Ведь после него эти булочки возьмут другие люди! Пока я возмущённо думаю об этом, он тянет булку ко рту, откусывает кусок и кладёт назад. Затем то же самое проделывает с другой. Мама стоит рядом и лениво тянет:

- Ну, Олежек, что ты делаешь?

А мне нестерпимо хочется подойти и треснуть эту яжемать по башке.

Колоритная немолодая пара, которая расталкивала всех, чтобы успеть на раздачу первыми, будто им может не хватить еды, наваливает себе полные тарелки: мясо, сыр, овощи. Неужели они способны всё это съесть на завтрак? Пока мужчина несёт свою тарелку к столу, из неё несколько раз что-то падает на пол, а он на это не обращает внимания. Интересно, с пола за собой убрать не нужно? А если кто-то подскользнётся на упавшем куске еды?

Мысленно беру его за шкирку и тычу носом в курицу на полу…

Но вишенкой на торте оказывается компания молодых парней, которые приходят в столовую в плавательных шортах без маек. Молодое спортивное тело выглядит весьма привлекательно и притягивает взгляды женской половины присутствующих. Но разве этикет позволяет отдыхающим приходить на завтрак в таком виде? Чувствую себя неловко, будто это не они, а я пришла в зал полуголая, выставив себя на всеобщее обозрение.

Вовсе не удивлюсь, если всё это происходит изо дня в день на каждом приёме пищи, но в глаза бросается и поднимает волну возмущения почему-то только сегодня.

Павел тоже меня раздражает. Когда он это понимает, то забирает Ваню, и они уходят развлекаться на резиновые горки вдвоём. А я, пока дремлю под зонтиком на пляже,