Драконье горе - Евгений Малинин

Уже совсем собравшись выходить, я вдруг кое-что вспомнил. Вернувшись в спальню, я порылся в одном из Мауликовых кошелей и натянул на безымянный палец правой руки, прямо поверх перчатки, массивный перстень с очень крупным солитером. Кроха, увидев сделанное мной дополнение к костюму, одобрительно кивнула, но я видел, что ее беспокойство только возросло. А Фока, конечно же, не удержался:

– Смотри-ка, Топсик, наш сэр Владимир просто-таки стремительно постигает правила и обычаи придворной жизни!…

– Да, – немедленно согласился Топс. – Нашего сэра Владимира никто при императорском дворе не назовет серой вороной!…

– Даже несмотря на то, что он в сером!… – продолжил мысль Фока.

Вполне возможно, что малыши еще долго могли бы продолжать свои подначки. Они нутром чуяли, что и костюм, и участие в императорском балу, и вообще вся окружающая обстановка для меня весьма и весьма необычны, и своими шутками каргуши пытались снять мое излишнее напряжение. Но они замолчали, видимо, поняв, что мне вдруг стало как-то совсем не до них. Я вновь неожиданно ощутил вокруг себя концентрацию какой-то неведомой мне силы, и снова мне показалось, что ею можно управлять… Только теперь я чувствовал и то… каким образом это делается!

Я поднял удивленные глаза на Кроху и встретил ее чуть испуганный и в то же время чего-то ожидающий взгляд. И этот взгляд словно подсказал мне, что надо сделать!… Я широко раскинул руки, словно желая обнять весь мир, а затем медленно, плавно начал сводить их. Чем ближе становились ладонь к ладони, тем более нарастала мощь окружавшей меня силы и… тем ярче светился камень в моем перстне. Когда между моими руками осталось сантиметров пятнадцать, от правой ладони к левой проскочила толстая ветвистая молния, и янтарное свечение солитера буквально затопило, растворило все окружающее. Стены комнаты, мебель, даже Фока с Топсом исчезли в этом свечении, и только мы с Крохой стояли в полном одиночестве посреди светящегося переливающимся золотом безграничного пространства, не отводя глаз друг от друга! А через мгновение над нами просвистели широкие лебединые крылья, и на маленькую фею, медленно кружась в янтарном воздухе, посыпались белые лепестки роз!…

Не знаю, сколько продолжалось это чудо, только мы вдруг словно очнулись, стоя все на том же ковре в моей спальне. Каргуши сидели у стены и молча рассматривали нас широко открытыми глазенками, а вокруг Крохиных ног медленно таял… белый снег лепестков!

И еще несколько секунд продлилась тишина, в которой мы с феей слышали свист крыльев, а затем я радостно улыбнулся – из ее глаз исчезла тревога и осталось только радостное изумление.

– Как тебе это удалось?! – прошептала она одними губами.

– Я хотел, чтобы ты успокоилась, – невпопад ответил я. – Не надо за меня волноваться…

– Но чтобы перенести двоих в Солнечный Край, надо быть!… – Ее изумление стремительно росло, буквально выплескиваясь из огромных, широко распахнутых глаз. – Ты маг?… Ты великий Маг!!!

– Нет… – Я отрицательно покачал головой. – Я – Человек…

– Человек!… – совсем уже потрясённо прошептала фея… и тут все очарование момента было грубо нарушено. Рядом с нами раздался возмущенный писк:

– Вы были в Солнечном Краю?!!

Нас обоих словно окатили холодной водой, и мы оба посмотрели вниз.

Рядом с нами, уперев лапы в бока, набычившись и скорчив свирепую физиономию, стоял Фока, ожидая ответа на свой наглый и крайне несвоевременный вопрос. Однако Кроха ответила бестактному каргушу на удивление мягко:

– Да, сэр Владимир подарил мне это… чудо…

– А мне?! – немедленно взвыл Фока и тут же, метнув быстрый взгляд за спину, поправился: – А нам?!

– Э-э-э, ребята, в чем дело? – растерянно спросил я. – Какой такой Солнечный Край?!

Кроха, Фока и присоединившийся к ним Топс молча уставились на меня. В спальне снова повисло молчание, на этот раз довольно тягостное. А затем все тот же Фока коротко пояснил:

– Ты, сэр Владимир, не прикидывайся!… Мы все видели!…

– Что вы видели?… – несколько запальчиво спросила Кроха.

– Мы все видели, – напористо повторил Фока. – Вот он напялил на палец перстенек и принялся махать руками и швыряться молниями. А потом здесь все, – он смешно повертел лапами, подыскивая подходящие слова, – затянуло желтым светом, а когда свет… впитался, вас уже не было! Обоих!…

– Вас не было очень долго… – грустно добавил Топс, укоризненно поглядывая на меня. – Мы могли испугаться, а ты можешь опоздать на бал… Очень долго…

– Вот именно!… – снова перехватил инициативу Фока. – Топс мог испугаться! А потом посреди комнаты начался… такой… ну… смерч… белый… и когда он кончился, вы оба снова здесь стояли!

Он на секунду замолчал, набирая, как я понял, в грудь побольше воздуху, а затем буквально заверещал:

– А потом эта наказанная фея заявила, что вы оба побывали в Солнечном Краю!!!

– А нас не взяли… – грустно добавил Топс.

Кроха неожиданно села на ковер и тихо спросила каргушей:

– Вы слышали, чтобы хоть кто-то, хоть на мгновение мог переправить в Солнечный Край двоих?…

Малыши вдруг замерли, словно им в головы разом пришла одна и та же мысль, а потом посмотрели друг на друга. Прочитав нечто друг у друга в глазах, они синхронно покачали головами.

– А сэр Владимир смог и, как вы оба утверждаете, надолго!…

Две серые башки с оранжевым и зеленым хаерами повернулись в мою сторону и на обеих мордочках я увидел большое уважение. Но затем Фока не удержался:

– Значит, он мог взять и нас… И побыть там немного меньше…

И тут Кроха неожиданно покраснела!

Спас положение голос Гротты, раздавшийся из-за двери:

– Сэр Владимир, ваша лошадь у дверей, сэр Вигурд ожидает вас!…

Я был вынужден заторопиться.

– Так, ребята, – обратился я к обиженным каргушам. – Обещаю вам в следующий раз прихватить вас с собой, если вы объясните мне, что такое этот ваш Солнечный Край!… А тебя, – я повернулся к Крохе, – очень прошу не волноваться, ничего со мной не случится!

Она быстро вскочила на ноги и, неожиданно положив обе ладони мне на грудь, негромко проговорила:

– Да, теперь я не волнуюсь, теперь я спокойна за тебя… Ты… Человек!…

Это ее прикосновение многого для меня стоило! За моей спиной выросли такие крылья, что я даже не заметил, как оказался на улице.

Вигурд был уже в седле и посмотрел на меня с некоторым удивлением, перехватив которое я вдруг понял, что довольно глупо улыбаюсь. Я стер улыбку с лица, состроил мину, соответствующую торжественности момента, и забрался в седло.

Мы сразу же тронулись, и я сразу же почувствовал, что с моей лошадью что-то не в порядке. То ли она стала хуже слушаться повода, то ли я потерял навыки управления, но только моя кобыла все время трясла головой и шла как-то странно, боком.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});