Самоучитель игры на мировой шахматной доске - Сергей Переслегин

Наращивание немецких войск продолжалось с неотвратимостью часового механизма. После того как немцы овладели портами Фалмута и Фолкстоуна, проблемы со снабжением армий на английской территории несколько потеряли свою остроту.

17 ноября, на десятый день высадки и на второй день шторма в Ла-Манше, Рунштедт перешел в решительное наступление. Пехотные корпуса 3-й и 6-й армий охватывали Лондон. Танковый корпус Гота, введенный под Солсбери в «чистый» прорыв, уже вечером следующего дня овладел Оксфордом и мостом через Темзу.

Двадцатого числа фон Рунштедт отдал последнее в ходе Английской кампании оперативное распоряжение:

«Оборона противника разваливается. Приказываю, не отвлекаясь на лондонскую группировку врага, преследовать английские войска в общем направлении на Бирмингем».

Часть II

Четырехмерные шахматы

Предыдущий раздел книги предлагал Вашему вниманию материал, в общем известный лицам, принимавшим решения в прошлом и принимающим их сейчас. Конечно, некоторые вещи были понятны лишь на интуитивном уровне, какие-то —  катастрофически недоучитывались и воспринимались лишь ретроспективно, но в целом положения классической геополитики не были для управляющего класса тайною за семью печатями.

Совершенно иначе обстоит дело с социально-экономическими моделями, рассматриваемыми в следующем разделе. По большей части они неизвестны элитам и не до конца изучены экспертными сообществами.

Глава 6

«Большая стратегия» как продолжение геополитики иными средствами

(продолжение)

…Теоретически ты знал, что за твоими заклинаниями стоит абсолютная власть. Сам Хаос. Работать непосредственно с ним крайне опасно. Но, как видишь, все-таки возможно. Теперь, когда ты это знаешь, учеба завершена.

Р. Желязны

Аналитическая теория военного искусства находится на стыке социологии, психологии и экономики, что подразумевает сложность исследуемой системы под названием «война».

Сразу же отметим, что это само по себе предполагает наличие огромного количества точек бифуркации. Нельзя исключить даже того, что множество особых точек плотно: события войны кажутся — на обыденном языке — «проявлениями полного хаоса», но, может быть, речь действительно идет о хаосе, о структурных системах, потерявших свойство аналитичности?

Ни в конце XVIII — начале XIX столетия, когда появились первые наброски классической военной науки, ни столетием позже — при Мольтке и Шлиффене, ни еще через поколение — при Лиддел-Гарте и Гудериане, теории хаотических систем не существовало. Нет ее и сейчас.

Поэтому классическая военная наука обречена работать с заведомо некорректной моделью. При любых обстоятельствах система хаотическая (или, скажем осторожнее, проявляющая тенденцию к хаотичности) будет эмулироваться в этой науке аналитической системой.

«Базовая модель» в аналитической стратегии

Определим классическое оперативное искусство как науку о движении модели армии на модели местности и рассмотрим эволюцию указанных моделей.

Исходным представлением местности является белый лист бумаги, символизирующий бесконечную плоскость. При всей примитивности этой модели она позволяла ввести ряд основополагающих определений, классифицировать типы движения (например, разделить маневры армий на концентрические и эксцентрические), построить представление о системе коммуникаций и доказать ряд важных утверждений, касающихся снабжения войск.

Естественным способом ввести на местности метрику и учесть ограниченные размеры государств является переход к конечному разграфленному листу бумаги. Если лист топологически эквивалентен квадрату восемь на восемь граф, мы получаем шахматную доску — прекрасную рабочую модель «пространства войны»[151].

Постепенно лист бумаги превращается в карту, на которую нанесены формы рельефа, границы, дороги и иные факторы, оказывающие влияние на движение. Следует, однако, помнить, что карта как модель местности исключительно неудобна. Дело в том, что расстояние между точками на карте и время, необходимое армии для перемещения между этими точками, не связаны простым соотношением. Иными словами, карта требует от оператора умения правильно читать себя.

Следующим шагом является преобразование карты в изохроническую схему, в которой роль расстояния играет обратное время. В наше время такое преобразование может быть легко выполнено компьютером, но и столетие назад эта задача не представляла серьезных трудностей[152].

Если структурно сравнивать эти модели пространства с физическими, то речь идет об аналогах пространства Ньютона (бесконечная плоскость, конечная плоскость) и искривленного геометродинамического пространства Эйнштейна (карта, изохроническая схема). Весьма существенно, что военная наука на данном уровне своего развития не знает аналога квантовомеханического пространства.

Модель армии развивалась по преимуществу как теория управленческих структур. Ввиду чрезвычайно сильной системной индукции эти структуры оказались сходными в различных государствах, что очень быстро привело к понятию единицы планирования (стандартной дивизии[153], рассматриваемой вместе со своей системой снабжения). В дальнейшем теория развивалась в двух направлениях: создание методологии перехода от реальных войск к стандартным дивизиям и оптимизация структуры войск[154].

Попытки как-то алгоритмизировать «процедуру стандартизации» привели к появлению довольно-таки эмпирических правил учета национальных особенностей (формулы вида: «это англичане, которые устойчивы в обороне», «у вас будет восемь дивизий, но, к сожалению, итальянских», «корпус состоял из пылких и страстных, но неустойчивых уроженцев Гаскони»), боевого опыта и морального состояния войск.

Тем не менее «стандартная дивизия» остается интегральным объектом, который никоим образом не учитывает индивидуальности людей, ее составляющих. Заметим в этой связи, что все мастера военного искусства, начиная с Сунь-цзы, ценили элитарные соединения и требовали в обязательном порядке иметь их в составе армии. Напротив, мастера военной науки, начиная с Клаузевица, считали такие части ненужными. (В яркой форме это проявилось в оценке Э. Манштейном войск СС[Манштейн, 1998].)

В аналитической теории рассматривается три вида движения «условных войск»: маневр (части перемещаются в пространстве, свободном от противника), позиционная блокада (соединение пассивно препятствует действиям противника), нормальный бой.

Теория маневра весьма развита. По сути аналитическая стратегия, как научная дисциплина, более ста лет занималась изучением только этой стороны военного дела.

Модель позиционной блокады есть антиманевр, «маневр, взятый со знаком минус». Разработка этой модели запоздала и лишь после Второй Мировой войны привела к созданию теории позиции.

Нормальный бой классическая военная наука не изучает, полагая, что столкновение стандартных дивизий всегда подчиняется уравнениям Остроградского—Ланчестера, то есть ход и исход его предопределены первоначальным соотношением сил.

Как правило, так оно и есть на самом деле, а немногие исключения усредняются процедурой интегрирования по всем «нормальным боям» в операции. Проблема, однако, заключается в бифуркационных тенденциях системы «война», которая отнюдь не сводится к движению «стандартных армий» по картам с заданной метрикой.

Прежде всего, интегрировать можно далеко не всегда. Если на суше усреднение обычно действительно возникает, то морские бои уникальны: потеряв (из-за статистической флуктуации) четыре авианосца в одном сражении, трудно рассчитывать «отыграть» их в следующем. Кроме того, почти в каждой операции существуют критические моменты, которые определяют ее развитие в целом (например, захват неповрежденным важного моста). Случайный проигрыш на этой стадии не может быть исправлен последующими успехами.

Современная военная наука считает деятельность ответственного командира сложной квалифицированной работой, требующей глубоких знаний, аналитических способностей, умения быстро рассчитывать варианты.

Первейшей задачей командира является создание адекватных требованиям момента организационных структур[155]. Следует еще и еще раз обращать внимание на важность своевременного (то есть довоенного) решения этой проблемы. Весь план Шлиффена тактически обосновывался включением в состав германских армейских корпусов тяжелой гаубичной артиллерии. Японская концепция войны на море опиралась на разработанные специально «под нее» взаимно сопряженные оргструктуры — авианосное соединение Нагумо и Первый Воздушный флот. Немецкие блицкриги напрямую связываются с танковыми дивизиями, в то время как поражение Франции — с отсутствием таковых (притом, что танков у французов было больше, чем у немцев, и танки эти были лучше).