Мой первый, мой истинный - Марина Эльденберт

даже от меня попятилась. Хорошо хоть не сбежала, сверкая лапками.

– Дэй и Шан сражаются, – выпалила она, и все-таки сцедила яд, змеюка: – Из-за тебя.

Мне резко стало не до нее. Потому что одно дело знать, что мой муж бьет незнакомые морды вервольфам, которых я толком и не знаю. Совсем другое – когда он сражается с родным братом. С которым у них были очень теплые отношения, пока они не встретили меня. И вот теперь за меня и из-за меня дерутся.

Горло сдавило, пульс забарабанил в висках. От волнения я даже перестала «видеть», мир перед глазами померк и расплылся серыми кляксами. Как бы я ни пыталась оживить дар, я слишком нервничала, чтобы сосредоточиться. И тогда решилась на то, на чтобы не решилась бы никогда раньше.

– Знаешь короткий путь? – поинтересовалась я у Юмали, которая не успела удрать – я все еще могла рассмотреть ее силуэт и шороха не слышала. – Отведи меня к месту их боя. За руку.

Доверять отверженной девице, у которой, кажется, еще ничего не переболело и не перегорело, было идеей так себе, но если кто-то и мог остановить эту битву, то только я.

Именно сейчас, на этой тропе, я почувствовала свою силу и власть на этих островах. Меня могли любить, как это делала Сараси, или ненавидеть, как Дэй и Юмали. Но здесь мое мнение имело существенный вес.

Пора было стать гласом предков.

Ладонь у волчицы оказалась горячей и влажной: Юмали нервничала. А может, злилась. Мне резко стало не до ее чувств. Но, какие бы чувства она ни испытывала, волчица вела меня предельно осторожно. Я ни на одной коряге «случайно» не растянулась. То ли мести предков боялась, то ли посчитала, что я ее проверяю, на самом деле притворяясь незрячей.

Крики я услышала еще издалека. По ощущениям впереди был большой стадион с футбольным матчем за суперкубок, и мы с Юмали одновременно ускорились. Волчица остановилась резко, а вот я успела пробежать несколько шагов вперед. Шум не замер, просто он стал будто бы вокруг меня. Во мне вспыхнуло такое огромное желание видеть, что дар вновь откликнулся на мой зов.

Но то, что я увидела повергло меня в шок.

Братья Рамирес (я продолжала называть их так по привычке) дрались не в образе больших хищников, а в своих человеческих ипостасях. На их телах было столько укусов и синяков, что в некоторых местах кожа посинела, а где-то полностью покрылась бурыми корочками. Лица тоже были настолько «разукрашены», что я могла их узнать, только потому что очень хорошо знала. Но не это заставило меня зажать рот ладонями.

А то, что Шан в этой битве побеждал.

Глава 23.2

Сейчас он наносил один удар за другим, а обессиленному множественными предыдущими сражениями Дэю приходилось лишь их блокировать или уворачиваться. Это было как минимум нечестно. Но что взять с Шана, который, кажется, привык действовать именно так?

Во мне все вспыхнуло от негодования и ярости. Раньше, чем успела задуматься, что вообще делаю, я рванула вперед. Выскочила на этот импровизированный ринг и встала между братьями, заслонив Дэя собой.

– Остановись! – рявкнула так, как совсем недавно рычала на Юмали. И Шан меня послушался: его глаза широко расширились, а кулаки, которые он занес для очередного удара, опустились. – Пока предки не покарали тебя за все, что ты творишь!

– Я творю? – прищурился Шан. – Я вызывал его на честный бой.

– Такой уж честный? – передразнила его я, сделав упор на последнее слово. – Он едва на ногах держится после того, как победил десятки вервольфов, и ты называешь это честным?

По разукрашенному лицу Шана скользнула растерянность. Он оглянулся на отца, но тот, кажется, наслаждался развернувшимся спектаклем. Остальные тоже не спешили прогонять меня с поля битвы.

– Такой закон! Альфа должен сражаться, пока его вызывают.

– Ужасный закон! Его приняли жрицы, которым было плевать на их мужей?

Я уже сама готова была наброситься на Шана и надавать ему тумаков. Покусать его, докуда дотянусь. Но Дэй мне этого не позволил, резко потянул назад, притягивая спиной к своей груди. Оказывается, он успел подняться на ноги и при этом даже не шатался. Почти.

– Уйди, Изабель, – прошипел он мне на ухо, умудряясь давить на меня своим весом. Поэтому я сразу поняла, что ему даже хуже, чем на вид. – Ты только хуже сделаешь.

Я чуть шею не вывихнула, заглядывая ему в глаза, но все-таки встретилась в ним взглядом.

– Это такой коварный план? Спасти меня от собственного бешеного братца, чтобы потом ему же в жены и отдать?

Дэй весь напрягся.

– Такого ты обо мне мнения?

А какого мнения я должна быть? Хотя ответ Дэя немного сдвинул ту глыбу, что лежала у меня на сердце. Чуть-чуть.

– Я объявляю перерыв для своего супруга! – прокричала в толпу, чтобы абсолютно всем было слышно. – Бой продолжится завтра, когда он отдохнет и исцелится.

– Изабель, – угрожающе прорычали мне на ухо, попытались сжать, чтобы замолчала. Но не на ту напал!

– Заткнись! – прошипела я. – Ты муж жрицы или кто? У тебя должно быть больше привилегий.

– Я еще не всех победил.

– Завтра победишь, – уверенно заявила я и подтолкнула супруга в сторону храма.

Мне было плевать, что он думает по-другому. Мне было плевать, кто вообще, что думает. Меня даже не остановило, брошенное нам в спины Шаном:

– Это не по закону…

– Пусть идут, – поддержал меня вождь. – Предки говорят со жрицами, значит, так нужно.

Мне было тяжело тащить на себе этого волчару. Кажется, сам волчара это быстро понял, потому что перекинулся в волка, стоило нам уйти недалеко от толпы. И почему, спрашивается, не сражался так сразу? Но так мы дошли в разы быстрее. Хотя волк все время припадал на одну лапу и ступал очень тяжело. Мне было бы даже жаль эту огромную скотину, если на секунду забыть какая он скотина на самом деле.

– Ты меня наказываешь или себя? – поинтересовалась, когда мы все-таки оказались внутри, в нашей комнате, и Дэй снова принял человеческую ипостась.

В его взгляде было столько ярости, что в ней можно было утопить. Меня, например.

– Я не собирался проигрывать Шану. Если бы ты не вмешалась, я бы выиграл. Как и